«Мы, анархисты, рассеянные преследованиями по всему свету, больше всего нуждаемся в общении с образованными людьми одинакового с нами образа мыслей», — так писал известнейший теоретик анархизма Пётр Кропоткин в «Записках революционера». Казалось бы — сколько лет прошло с тех пор, да и само понятие «Анархия», «Анархизм» несколько подустарели. Потеряли актуальность и привлекательность, ан, как оказалось, нет! И веское доказательство тому — новая пишущаяся (первая из 5-ти) монография академика О. В. Мальцева и Игоря Каневского. Уже первые главы книги интригуют читателя, заставляя задуматься о том, что, казалось бы, давно известные вещи, представления оказываются совершенно эфемерными, не имеющими отношения к истинному положению. Отступая от давно известных, и, как может показаться, устоявшихся, навсегда «прикипевших» стереотипов, О. В. Мальцев углубляется в святая святых самого понятия «Анархия», истории, сегодняшнего бытия и, естественно, перспектив. Еще находясь в состоянии набросков научного труда, монография поражает идеей, проходящей через всё изложенное ярчайшей, парадоксальной линией — сегодня миром правит анархизм! Не в открытую, разумеется, но и это — вопрос времени: как перспективнейшая система устройства государства, анархизм имеет полное право на «престол»!
«Гранит науки» обратился к О. В. Мальцеву с просьбой рассказать, какой будет первая книга из пяти задуманных им в рамках работ по Теории Научного Анархизма, которую он пишет в соавторстве с Игорем Каневским. Весьма показательно то, что данное исследование принадлежит перу именно украинского ученого: ведь не секрет, что скомпрометировавшая себя изначально сегодняшняя форма государственного правления украинцев давно не интересует с политической и прочих чисто практических точек зрения, разве что как, объект насмешек и горьких сетований.
Отчего же и чем же именно привлек анархизм? Может быть, именно обилием некомпетентных мнений, носящих форму энциклопедических знаний, и тем, что пора, наконец, сбить шелуху неправдивой информации, попросту, слухов с представлений о вопросе, как в целом, так и вникая во множественные детали. А, может, и перспективой — открыть людям глаза, показать, что есть формы госустройства, созданные Человеком для Человека, формы, безусловно, конструктивные и, что немаловажно — гуманные! Вообще, явление анархизма заслуживает очень серьезного внимания.
Первая глава книги будет посвящена анализу определений анархизма.
И крайне важный момент в данном случае начать монографию именно с определения понятия. Есть два случая, когда так следует поступать. Первый – когда мы не знаем, что это такое. Нередко бывают случаи, когда в словаре написано одно, а значение слова совершенно другое. Такие коллизии в нашем языке случались неоднократно. Вот и с определением слова «анархия» не обошлось без коллизий. Они настолько противоречивы. Читатель в этой главе встретится с различием взглядов на этот вопрос в разные времена и на разных географических широтах.
«После 1917 года те, кому это надо было, потрудились, чтоб анархия превратилась просто в энциклопедическое определение, наподобие «злостной буржуазной науки и продажной девки империализма” — генетики. Тот же пафос, та же злость и попытка вывернуть всё наизнанку. Нет особого смысла цитировать источники того периода. По этой причине мы работаем с источниками до 1917 года. Я поставил задачу своей научной группе собрать все имеющиеся определения анархизма, в том числе в итальянских и немецких трудах. И выяснилось, что есть две точки зрения, две яркие противоположности. Одни говорят, что анархизм — это непомерное зло, а вторые — что это непонятно. А поэтому с этим явлением надо очень серьезно разобраться исключительно в историческом, антропологическом, философско-психологическом аспектах», говорит академик Мальцев. Понятное дело, что представители государства считают анархизм — ужасом, а представители философии считают, что не все так однозначно, как пишут государственники.
Главная задача этой главы показать, что определение анархии очень неоднозначно, а предлагаемые обществу институты в виде государства, правоохранительных органов, системы образования и так далее, говоря прямо, не совсем выдерживают критики, как институты.
Во второй главе будет проведена серьёзная работа с прототипами и примерами, где будут максимально собраны всем известные литературные и исторические прототипы анархистов: Мартин Лютер (достаточно почитать его радикальные воззвания против католических священников и за прямую связь человека с Богом), скрипичный мастер Антонио Страдивари (как он подан в «Визите к Минотавру» братьев Вайнеров), студенческие общества, братства, землячества Гейдельберга, Шотландский дворянин Квентин Дорвард, герой Вальтера Скотта; Зэб Стамп из «Всадника без головы и т.д.. Любой, кто задастся целью продолжить этот ряд примеров, неожиданно для себя осознает, что анархически настроенные персонажи — частые гости литературы! Тем, скорее всего, и привлекательны.
«Анархист — это не человек, отрицающий власть, любую форму управления вообще. Он отрицает искусственную, навязанную форму управления. Анархист считает, что ни один человек не имеет права управлять другим иначе, как естественным образом, ненасильственно, как бы ни забавно звучало — по обоюдному согласию, — пишет доктор Мальцев, — в этом плане классическим примером служат отношения Александра Невского и Новгорода: жители города, большей частью купцы, пришли к нему и попросили помощи. А он рыбку ловит, к власти не рвётся. Но поможет! Не за купцов и прочих: «За вас не встану, за Русь встану!».
Олег Викторович подробно изучил труды Бодрийяра, провел множество интервью с его учениками и экспертами, под редакцией доктора Люсьена Улабиба написал о культовом мыслителе книгу «Маэстро. Последний пророк Европы» и совершенно, разумеется, в праве судить о том, что Жан Бодрийяр никаким «левым», никаким социалистом, как его упорно пытались представить во Франции, не был — Бодрийяр был настоящим анархистом! «Да, он выворачивал США «мехом наружу», выворачивал вообще все современное общество наизнанку, но вы не найдете у него призыва к действию. В этом и есть анархия, она исключает подобные призывы как таковые, потому что они порождают очередную искусственную форму правления», — объяснил ученый.
В третьей главе читателей ожидает серьезная работа с термином «рыцарь-анархист». Вот уж для кого справедливость не была эфемерным, абстрактным понятием! Рыцарь — изначально одиночка, который ведет себя благородно в любой ситуации. Эталоном анархии, безначалия, заступничества считаются рейнские рыцари-розенкрейцеры — один орден, который воевал против почти всей Европы и победил, провозгласив право лютеранской церкви на адекватную католицизму, власть. Нет иерархии, кроме Божественной, считали они, а если ее нарушать, то появляется искусственная форма правления — и этого никак нельзя допустить. Гроссмейстер ордена не назначался, а призывался всеми — как констатация факта самого уважаемого человека. «Большой мастер», как и в случае с Александром Невским, не желал управлять, к нему люди приходили и просили об этом; мастер был облачен полномочиями, но не властью — он был скорее третейский судья, чем правитель. Совсем лишнее — заставлять людей делать то, что им нужно. Они и так сделают. Не так ли?
Четвёртая глава будет посвящена безначалию, как отрицанию любой искусственной формы управления. Чем далее углубляться в историю, тем более анархическим, в целостном понимании этого слова, видится общество. Вспомним храмовую форму правления на Руси, о которой пишет профессор Чудинов. История двигалась от естественной к искусственной форме управления.
Пятая глава о заступничестве и анархической идее, провозглашающей «порядок — дело каждого, а не конкретных лиц». При таком подходе отпадает необходимость в любом аппарате насилия, своего рода «лагерных псах», которые должны надзирать за другими, чтоб не творили беззаконие.
Как адвокат с огромным стажем, Олег Мальцев не понаслышке знает о том, что приговор суда более является отражением болезней общества, чем имеет отношение к справедливости. Он всегда будет следствием предустановки, говорит ученый. И приводит в пример известный эксперимент, когда об одном и том же человеке двум изолированным группам людей говорили кардинально противоположные вещи: одним его представили как маньяка-убийцу, другим как детского писателя. В первом случае мысли и слова людей принимали однозначно негативное направление, говорилось «какие колючие у этого изверга глаза» и многое подобное, а во втором — находили взгляд ровно того же человека «добрым и открытым», улавливали явную любовь к детям. В общем, как сказал, уходя на пенсию, председатель Верховного суда Украины Василий Онопенко: «Если бы судили как положено, то было бы 80% оправдательных приговоров».
Глава шестая раскроет понятие «покровительства». Анархизм, как социальное течение, предполагает, что люди должны быть лучше, чем они есть — и, соответственно, обязанность каждого члена общества делать другого лучше. Анархизм вообще, как подчеркнул автор будущей монографии, является уделом интеллектуалов, людей образованных. Именно в научном анархизме, замечает академик Мальцев, черпал вдохновение научный коммунизм.
В седьмой главе затрагивается замечательная анархическая идея — справедливость. Для анархиста это не абстрактная категория: справедливость не может быть у каждого своя. Любая идея справедливости человеку с совестью очевидна, это только для бессовестных такая идея неприемлема, чужда. Справедливость может быть «личной», субъективной категорией только при искусственной форме управления, но в здоровом обществе это всегда будет категория общественная.
«Если есть светлое будущее, и кто-то за вас его сделает, то люди соглашаются на это гораздо охотнее, чем делать самому. Но если б орден розенкрейцеров так думал, то он никогда не победил бы папу римского», — напомнил Олег Мальцев.
Восьмая глава повествует о персональной ответственности каждого человека как основе миропорядка. Каждый человек должен думать, что он сделал, а не думать, что кто-то для тебя должен сделать. Но «отсканированные», пользуясь выражением Бодрийяра, так не хотят, им лакомы обещания: лишь бы им что-то обещали и что-то давали. Олег Викторович, увлекающийся творчеством братьев Стругацких, часто приводит примеры из их произведений. В данном случае, рассказывая о книге, он вспомнил идею о добывании на Земле инопланетянами желудочного сока землян — которые, собственно, все были «в доле» и, за малым исключением, никто не имел ничего против.
В девятой главе рассматривается анархическое самоуправление и как разворачивается естественная иерархия вместо искусственной. «На самом деле, естественная иерархия существует везде и постоянно, только признать это никто не хочет. Какую бы организацию вы ни строили, она сама по себе перестроится в естественную. И эта тема требует обсуждения достаточно серьезного и проникновенного», — предупреждает ученый.
Глава 10 посвящена свободе. Свобода рассматривается автором монографии как состояние, а не как юридический феномен. В больном обществе человек не свободен. С точки зрения анархии, свобода заключается в независимости, то есть, самодостаточности. У анархиста есть долг, но нет зависимости. Любой индивид может стать самодостаточным, даже калека, говорит автор. Тема свободы рассматривается ученым с трех точек зрения: антропологии, истории и психологии (нужно упомянуть о том, что кроме всех регалий, Олег Мальцев — кандидат психологических наук).
Наиболее обширной станет 11-я глава: «История анархизма». В ней ученый исследует то, как анархические идеи выглядели изначально, как трансформировались, какая идея была центральной.
Название 12-й главы «Анархизм, модный анархизм, выгодный анархизм и популярный анархизм» звучит, по меньшей мере, юмористически, но в фактически является изобличающей. Дело в том, что за всю историю своего развития анархизм прошел несколько стадий, и каждая будет разобрана опытным исследователем. В последнем состоянии живут те, кто мнят себя на сегодня анархистами — этому есть множество внешних проявлений, от стиля одежды до провозглашения себе же совершенно непонятных идей.
13 глава «Круговая минафестация» покажет доказательно, что сегодня анархизм победил в этом мире. Как бы люди ни сопротивлялись анархии, она победила. Миром правят субкультуры. В буквальном смысле этого слова!
«Сегодня любой человек — член анархического кружка»
Автор пособия «Нарисуй субкультуру», Олег Мальцев делает следующий неожиданный, хотя, казалось бы, лежащий на поверхности, вывод: сегодня субкультура является высшей формой анархии. Больше того: «Сейчас любой человек — член анархического кружка, разумеется, в той или иной степени. Люди, видя плоды обучения других не хотят нигде учиться, кроме как в субкультуре. Даже бизнесмены задумываются о необходимости тщательного ознакомления с субкультурами».
Почему так? На чём основываются симпатии? И вот ответ: «Прелесть в том, что в субкультуру не надо вступать. Не надо никуда приходить и проситься. Купил мотоцикл — и все, теперь ты байкер, не надо никаких клятв и присяг на верность. Скачай себе компьютерную игру — и ты геймер. А иногда достаточно просто прочитать книгу, чтобы проснуться утром уже членом какой-нибудь субкультуры,например, поклонников Карлоса Кастанеды.
Видимо, именно потому одна идея — вот так просто, на первый взгляд, победила в мире, причем без каких-либо активных действий. Например, байкеры. Диапазон примеров и сравнений у Олега Викторовича огромный: сейчас он вместе с американским инструктором Ником Айничем (Nick Ienatsch) пишет книгу «The Science Behind Learning to Ride Motorcycles» (дословный перевод «Наука, которая стоит за обучением вождению мотоцикла», или просто «Как научиться водить мотоцикл»). Так вот байкеры — это добровольное объединение, сами про себя его участники говорят: «мы семья», в этой семье есть младшие и старшие, четкая иерархия передачи опыта, у байкеров болезненное чувство справедливости, каждый несет ответственность перед другими членами клуба, плюс любой MC-клуб — это люди, которые обеспечивают свободу и безопасность друг друга. Весь комплект анархических идей налицо! Дайверы, серферы, парашютисты, пара- и просто планеристы, даже буддисты — это все одно и то же, все они являются членами субкультурного социума и социумов, основанных на идеях анархизма, только в одном случае это мотоцикл, в другом — акваланг, в третьем — доска для серфа, в четвертом — парашют, а в пятом — поездка в Лумбини, Бодхгайю, Сарнатх и Кушинагар.
Олег Викторович единственный в Украине ученый-криминолог, за плечами которого исследование 11-ти исторических периодов русской криминальной традиции, исследования по «цифровым бандам» Кейптауна, изучение криминала южноитальянского, а посему небезосновательно утверждает: «свое начало все субкультуры берут в криминале. Ведь криминал первым противопоставил себя государству. По факту, любой член субкультуры (а это, как мы выяснили, практически каждый человек на земле) принадлежит антигосударственному сообществу».
В главе 14 читатель встретится с тем, что:
«АНАРХИЗМ — ЭТО СОСТОЯНИЕ БЕЗВЫХОДНОГО ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОГО ОСМЫСЛЕНИЯ СЕБЯ КАК ЧЕЛОВЕКА»
«Анархическую идею можно разделять не осмысленно, но суть этой идеи — сам человек, осмысливший себя как человека. Вступать в «анархизм» не надо никого уговаривать. Но, даже с учетом вышесказанного, не стоит упрощать комплексное интеллектуального понятие до некой субкультуры квази-анархизма, осью вращения которой является свобода без всех остальных составляющих, причем за чужой счет, из серии «грабь награбленное». В обществе победившего анархизма, ни у кого ничего отнимать не нужно, поскольку каждый человек будет самодостаточным. Такой анархизм, где нужно что-либо отбирать у других, прямо противоположен своему истоку», — резюмирует Олег Мальцев.
Книга «Неизвестная история анархизма», несмотря на то, что это будет классическая научная монография, найдет своих читателей не только в научной среде: и тема, и подача материала настолько интересны и выходят так далеко за рамки общепринятого, что, несомненно, заслуживает места не только на столах ученых, но и на полке книгоманов, любителей настоящей и достоверной истории.