От климатической угрозы до пандемии: наивность, с которой воспринимается угон науки, провоцирует его большие масштабы. Читайте статью антрополога в Блумбергской школе общественного здоровья им. Джона Хопкинса (Балтимор, Мэриленд) Сесилии Томори из журнала “Nature”, чтобы понять, как «научность» используется для отвлечения от реальности и препятствования эффективной политике. Перевод главного редактора «Гранита Науки» Дарьи Тарусовой.
Исследователи, участвовавшие в климатических переговорах COP26 в Глазго с 31 октября по 12 ноября, хорошо знают, как можно использовать сомнения, чтобы отсрочить принятие мер. Многим ученым COVID-19 потребовалось слишком много времени, чтобы это понять. Они указывают на проблемные методы, плохо продуманные исследования и необоснованные утверждения, но их усилия были бы намного эффективнее, если бы они сначала рассмотрели более широкую стратегию: использование науки для отвлечения от действительности.
Большая часть моей собственной работы сосредоточена на том, как промышленность использует научный опыт для поддержания ложных утверждений, подрывающих грудное вскармливание, с целью увеличения продаж молочных смесей — что, в конечном итоге, вредит здоровью подрастающего поколения. Стратегии и модели повторяются в разных отраслях: они были задокументированы в табачной промышленности, ископаемом топливе, фармацевтических препаратах, продуктах питания и многом другом. Это влияние настолько велико, что исследователи общественного здравоохранения считают его отдельной областью исследования: «коммерческие детерминанты здоровья».
На протяжении всей пандемии я была опечалена тем, как «угоняли» науку. Аргументы вокруг коллективного иммунитета иллюстрируют это: сторонники утверждали, что приобретение иммунитета через инфекцию нормально для большинства людей, а также что сообщества были на пути к достижению коллективного иммунитета. В сообщениях преуменьшалась опасность для людей с высоким риском заражения или тяжелого заболевания. Технические аргументы по поводу уровня инфицирования молчаливо зацементировали предположение о том, что инвалиды или люди с ослабленным иммунитетом не заслуживают коллективных защитных мер – как и рабочие, чья работа требовала опасного постоянного контакта с людьми.
Хотя многие научные лидеры и предоставили реальный контекст, я наблюдала, как несколько уважаемых коллег вступали в дебаты о том, когда общество достигнет коллективного иммунитета и достигнет ли – не понимая, что это обсуждение не было просто научным диспутом. Их слишком узкая направленность непреднамеренно способствовала возникновению разногласий и сомнений, что в конечном итоге помешало эффективным ответным мерам общественного здравоохранения. То же самое произошло с использованием масок, вакцинацией и политикой относительно школ. Это помогло изменить общественное мнение о том, какие меры общественного здравоохранения были «приемлемыми»: чем меньше, тем лучше.
Область агнотологии (изучение намеренного распространения замешательства) показывает, как невежество и сомнение могут быть целенаправленно произведены. Среди известных ученых, которых я упомянула, были Дэвид Майклс, Мэрион Нестле и Наоми Орескес. В сентябре Кэтрин Хейхо, главный научный сотрудник некоммерческой организации Nature Conservancy, базирующейся в Арлингтоне (штат Вирджиния), процитировала в Twitter эколога Билла МакКиббена по поводу изменения климата:
«Мы долго думали, что ведем спор о данных и причине… Но теперь мы понимаем, что это борьба за деньги и власть».
Хейхо пояснила: «Возражения всегда были полностью профессиональными и очень умно сформулированы в научных терминах. Они [промышленность] направили свои лазеры на науку, и мы, как кошки, следовали их указке и их примеру». Некоторые элементы искусственного сомнения в этой пандемии могут показаться более расплывчатыми, особенно когда корыстные интересы не всегда ясны. Тем не менее, применяются те же уроки.
Как исследователям не отвлекаться, как кошкам? Путем лучшего понимания того, как используются стратегии для создания сомнения и невежества.
Во-первых, исследователи должны научиться определять авторов исследований и их отношения с промышленностью и некоммерческими группами, у которых есть специализированные программы. То, как табачная промышленность платила ученым и врачам, чтобы те служили советниками и консультантами, чтобы опровергнуть совокупность доказательств, указывающих на вред табака, широко задокументировано.Более свежих примеров предостаточно. Например, некоммерческий Международный институт наук о жизни, расположенный в Вашингтоне и финансируемый ведущими компаниями пищевой и химической промышленности, способствует сомнению в науке, которая связывает ультрапереработанные пищевые продукты с проблемами здоровья, и предоставляет экспертов для поощрения личной ответственности, а не регуляции нездоровой пище в политике борьбы с ожирением.
Во-вторых, ученые должны подумать, какие аргументы служат данным и выводам. Как это может повлиять на общественное мнение? На какие политические решения они могут повлиять? Обзор корпоративных детерминант здоровья показывает, как владение СМИ может влиять на освещение событий и определить, рассматривается ли здоровье как вопрос «личной ответственности», отвечающий корпоративным интересам, или как ответственность общества и правительства (M. McKee and D. Stuckler Am. J. Public Health 108, 1167–1170; 2018). Это играет ключевую роль в том, будут ли индивидуальные решения восприниматься как «свобода» или «солидарность», а нормативные акты — как ограничение или защита. Ученые могут указать на эти фреймворки в разговорах с журналистами или в социальных сетях.
В-третьих, ученые могут последовательно выделять правильную информацию и избегать того, чтобы служить непреднамеренными усилителями ошибочной информации; они могут побуждать журналистов делать то же самое. Избегайте ссылок на новостные статьи или комментарии, в которых говорится о плохих исследованиях или иным образом безответственно используют науку. Провоцирование возмущения и споров способствует распространению вводящих в заблуждение аргументов, что порождает сомнения. И, как документально подтверждают движения против прививок и отрицание климатической катастрофы, полемика вокруг одной статьи может привлечь внимание, которое узаконивает проблемные аргументы.
Ученые, которые разваливают машину сомнений, делают это, постоянно указывая на более широкий контекст, признавая подлинные научные дебаты, бдительно следя за политическими и коммерческими связи исследователей и повышая свою образованность в такой сфере, как работа отрицания. Если бы больше ученых сделали то же самое, искажающие стратегии были бы заблокированы.
Читайте также: «На собак повесили. Эпидемия глупости от НАН Украины»