«Безопасно ли жить в городах сегодня?» 3-й день конференции

Первая в мире масштабная онлайн-конференция на тему «Город как учебная аудитория» продолжилась панелью о безопасности. В ней приняли участие двое спикеров из Украины – доктор Олег Мальцев и профессор Максим Лепский – а также зарубежные партнёры Раян Бишоп, Эдуардо Альмейда, Двайт Уилсон и Ави Нардия. Модератором выступил профессор Виталий Евгениевич Лунев

Посмотреть полную видеозапись панели можно на Фейсбук-странице «Гранита науки». В данной статье приводим содержание докладов спикеров.

1. БЕЗОПАСНО ЛИ ЖИТЬ В СОВРЕМЕННЫХ ГОРОДАХ?

Думаю, все ждали именно сегодняшнего дня конференции, потому что большинство людей не имеют ни малейшего представления о данной проблематике. Я профессионально занимаюсь безопасностью более 30 лет, на моих глазах прошла вся история безопасности за это время. Я работал в разных странах мира, защищая деловые круги, и так как я учёный, то всегда подходил к безопасности как к науке. Я всегда считал, что в основе безопасности должен лежать фундаментальный научный подход, учитывая опыт предшественников. В своём выступлении я собираюсь обратить внимание на некоторые детали, которые никто не замечает. 

С 90-х годов безопасность деловых кругов, безопасность в городе, в государстве, частная безопасность граждан претерпела существенные изменения. Раньше чем ниже ты был в статусе, тем больше неприятностей у тебя было. Как всем это представляется: богатые угнетали бедных. Сегодня ситуация поменялась кардинально. Чем выше человек по статусу, тем больше вероятность, что с ним что-то случится. Но этого переворота никто не заметил! Все по инерции считают, что всё так же, как было до этого. 

Я учил учёных, гендиректоров, преподавал телохранителям – и каждый раз на меня смотрели в шоке: никому не приходило в голову, что к вопросу нужно подойти серьёзно. В определённый момент я прервал свою преподавательскую деятельность на 10 лет, потому что мир стремительно начал меняться, и я посчитал невозможным продолжать давать рекомендации, не проведя дополнительных исследований. В марте этого года во время экспедиции в Португалию я написал учебник по безопасности деловых кругов в 21 веке. Место шкалы угроз в нём заняли два понятия: временная и переменная угрозы. Возникла шкала негодяев, возникли угрозы среды. И появились глобальные угрозы, которые касаются всех, чего раньше тоже не было. Пандемия — одна из разновидностей глобальных угроз. Не важно, верят в неё люди или нет – она всё равно влияет на твою деловую активность. 

По моему мнению, правительство государства и чиновники на местах – это самые опасные люди, которые существуют сегодня. Проблема заключается в том, что они абсолютно не компетентны. У них нет даже написанных сверху алгоритмов, как действовать в экстремальной ситуации. Роботам пишут алгоритмы, а что будет делать робот, когда у него нет программного обеспечения?

Своими действиями во время пандемии правительства «насмешили» весь мир. До того они меня насмешили, когда боролись с терроризмом, проверяя документы у граждан. Какому террористу придёт в голову быть с плохими документами в Европе? И что мы наблюдаем на фоне этих «мер»: расстрел 18 человек в Макдональдсе в Мюнхене, задавленные грузовиком люди на Елисейских полях, взрыв аэропорта в Брюсселе… В Украине заложников захватывают по расписанию каждую неделю – скоро это превратится в национальный спорт. Так как вы думаете, опасно сегодня жить в городе или нет? 

Пока люди не поймут, что все сильно поменялось, пока не будут фундаментально работать над проблематикой безопасности специалисты, которые научат бороться с этими угрозами, это всё будет иметь только тенденцию к увеличению.

Мы с профессором Лунёвым написали монографию «Как меня заставили изучать психологию Европы», и там есть все эти типы угроз. Как вы думаете, сколько государственных чиновников построилось в очередь, чтобы прочитать эту книгу? А учебник безопасности 21 века? Ноль. Знаете, почему никто не хочет читать эти книги? Потому что это всё не нужно. Вокруг должно быть опасно. Никто не собирается бороться ни с какими угрозами. Все должны привыкнуть: спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Когда Бодрийяр писал, что «вам придётся выбирать между свободой и безопасностью», один из американских президентов сказал, что «тот, кто ставит эту пропорцию, не заслуживает не свободы, не безопасности».

Я посетил 50 стран мира за 30 лет, и испытывал чувство опасности и её отсутствия в разных смыслах. Абсолютная биологическая безопасность это утопия. Лучше определить, какой вид безопасности достаточно гибок, чтобы принять для себя именно это значение слова. Согласно отчёту ООН 2015 года, более 66% мирового населения живут в городах. Что заставляет руководство городов думать о безопасности в более широком смысле. В регионе Латинской Америки некоторые государства и города более подготовлены к цифровым, физическим и природным угрозам, некоторые менее. Моя 20-летняя дочь учится в медицинском, и её больше заботят именно цифровые угрозы, вплоть до кибертерроризма.

Безопасно ли жить в городах сегодня? В Австрии, несомненно, безопаснее, чем в Афганистане. Но опять же, вопрос в том, насколько вы гибки, чтобы понимать разные критерии безопасности. В городах более связанные люди, зависящие друг от друга. И тем не менее, для попрошайки и представителя среднего класса риски разные. 

Последние несколько лет я наблюдаю в сфере безопасности, как воздействуют социальные медиа на население. Вот в 5 вечера двое полицейских застрелили парня – и уже в 8 вечера тысячи людей собрались на том месте, чтобы реализовать своё право на свободу собрания и свободу слова. Тысячи людей организуются за пару часов – быстрее, чем полиция может выдвинуть своих, чтобы устранить беспорядки! Кто-то написал по твиттеру, информация вирусно разнеслась за то время, пока человек летит из Лос-Анджелеса до Чикаго – и всё, он уже сходит с самолёта в опасность, организованную кампанией дезинформации! Киберпреступность меняет безопасность окружающей среды. Вспомните медиапанику в США, когда все покупали туалетную бумагу… А какие возможности социальные медиа открывают в политике: достаточно кому-то одному дать кандидату смешное прозвище, и это уже повлияет на исход выборов.

Никогда не было безопасно жить в городах, где происходит аккумуляция и контроль богатства. Урбанисты даже придумали специальный термин «урбоцид» – убийство в больших масштабах, например, после авиабомбардировки. Города привычно воспринимаются в линейном дискурсе как особые контейнеры прогресса. Я исследую милитаризацию повседневной жизни и коллективное воображение горожан: как материальное влияет на нематериальное, этическое, и наоборот. Ещё до 11 сентября я написал статью «Город как цель», в которой концептуализировал город как перекрёсток желаний, зависти, возможностей, потерь и насилия. Риск – это имманентная часть жизни города. Насилие, травма и катастрофа – неизбежные измерения города. 

Говоря о пандемии, должен отметить, что это одна из древних стратегий, чтобы штурмовать город. Но произошёл так называемый «блоубэк»: неожидаемые последствия действий политиков, экономистов и военных, которые повлияли на самих инициаторов. Город непроизвольно целится в себя самого. Все текущие кризисы растут из нашей нерушимой веры в прогресс, рост и развитие. Подход должен быть неотложно пересмотрен в пользу открытости к разнообразию.

Интересно, что выживание богатых и бедных сейчас сопровождается тем, что бедные перебираются в центры городов, а богатые люди возвращаются обратно в пригороды. 

Я учу людей безопасности и выживанию, и хочу отметить, что когда на подобных курсах говорят «возьмите лопату и палатку» — это не выживание, это кемпинг. При этом, выживание меня и выживание моего бизнеса это разные вещи. 

Что такое террор? Это страх. Наше правительство террористы? Они наказывают за то, что ты не носишь маску. Но маска не работает более двух часов, а люди ходят в них по месяцу, не снимая. Коррупция и голод – вот реальный вирус. Многие люди уже потеряли работу из-за пандемии, и сколько других останется без средств к существованию.

Интересно, что в Штатах люди покупали туалетную бумагу и оружие, а в Европе еду и воду. Сколь бы разными ни были города, людям нужна эта структура для того, чтобы обеспечить лучшее выживание.

Моя кандидатская диссертация была связана с проблемами выживания. В течение 10 лет я делал «Школа выживания в городских джунглях», изучали политические риски на уровне города и области. Но моё теоретическое восприятие проблем угроз перевернулось после курса, связанного с португальской экспедицией. Когда мы столкнулись с ситуацией пандемии, мы увидели разные двигатели, связанные с ней. Первый был медицинский, о нём я не буду говорить, а второй информационный: постоянное тиражирование одних и тех же посылов, связанных с экзистенциальным кризисом, опорами существования человека. Мы перестали доверять религии, поскольку оказалось, что религиозные праздники можно отменить. Человек перестал доверять науке, потому что информационная пандемия оказалась сильнее. Человек перестал доверять себе, потому что угроза якобы невидима. Человек перестал доверять правительству, поскольку его действия не приводили к разрешению ситуации, а только накаляли её. Опоры существования были подорваны все. «Социальное дистанцирование» разрывает семьи и профессиональные сообщества. Вторичным поражающим фактором является снижаемость обучения. Задачи в обучении ставятся сейчас совершенно другие, но актуальные программы не внедряются в школах.

Кроме этого, значительной угрозой в городе является мультисетевая проблематика: город представляет собой совокупность сетей, и любая из них может оказаться под угрозой. Я абсолютно согласен с моим другом и коллегой Олегом Мальцевым, что некомпетентность госорганов становится ключевой угрозой в нынешней ситуации. Медицинская проблема тиражируется в политику и экономику, в результате происходит масштабирование и глобализация вторичных факторов поражения. 

Повестка дня СМИ может переключать нас с одного вируса на другой, третий, четвёртый – этот ряд достаточно широк, если не бесконечен. Очевидно, единственный призыв, который здесь может быть, это объединить усилия учёным в решении проблемы, и первый шаг был сделан Экспедиционным корпусом. 

2. КАКИЕ СУЩЕСТВУЮТ КАТЕГОРИИ РИСКА В ГОРОДЕ?

Олег Мальцев:

Начнём с угрозы среды. Я думаю, сейчас вы кое-что поймёте: я приведу вам три примера с разных точек мира. Как-то меня угораздило поехать в Нью-Йорк, и когда у меня высвободилось время, я захотел посмотреть статую Свободы, как обычный турист. Что такое Нью-Йорк? Цвет наций, совершенно безопасный город, казалось бы. Но первое, что произошло на подходе к статуе Свободы, это в мою грудь упёрли штурмовую винтовку М-4. Это сделал сумасшедший американский полицейский, который сказал, что хочет посмотреть мои вещи. Я, признаться, был очень удивлён тем, что в демократической стране мне надо объясняться с полицейским, потому что я хочу посмотреть достопримечательности.

Пример номер два. Самое ужасное место на земле, где живёт самая страшная организация в мире — мафия – Палермо. Мы в 3 часа ночи ходили по городу, сидели в ресторанах, смотрели достопримечательности, посещали культовые учреждения, и никто нам не задавал вообще никаких вопросов. Так где опасней, в Нью-Йорке или в Палермо? Мы снимали фильм, и пошли в трущобы. Одна женщина по пути нам даже кричала с балкона: не ходите туда, вас там ограбят. «Не волнуйтесь, сеньора, я здесь дома», — всё, что я ей ответил.

Ну и теперь третий пример, самый интересный. Жуткое место, где все ходят вооружённые до зубов. Я говорю о штате Техас, где все злодеи мира живут одновременно. Так более спокойно я не чувствовал себя никогда в жизни!

Эти три примера показывают, что люди живут во сне – как говорил Бодрийяр, в гиперреальности. Я всегда на лекциях привожу пример: на чём безопаснее ходить в море, на кораблях, которые перевозят газ или грузы? Ответ, казалось бы, очевиден – но найдите мне хотя бы одну катастрофу с кораблём, который перевозит газ! А вот с грузовыми проблема… особенно это касается пассажирских лайнеров, не будем вспоминать «Титаник». 

Весь мир борется с терроризмом, и никому в голову не приходит, что ни одна террористическая организация не способна себя финансировать. Вы представляете, сколько денег надо, чтобы содержать одну террористическую организацию? Эти люди денег не зарабатывают, они их только тратят. Вероятно, существуют инвесторы, которые их содержат. Такое впечатление вообще, будто существует негласная договорённость по всему миру, что каждый должен иметь свою террористическую организацию: раз у тебя есть, значит, и у меня должна быть. Если уж какая-то организация особенно плохо себя ведёт, то начинаются разбирательства. И никому в голову не приходит идея, что терроризм — это очень удобный способ решать вопросы, не участвуя в этом самостоятельно. И политикам, и бизнесменам – всем нужны террористы: чтобы держать в повиновении свой народ и чтобы бесплатно получать блага, за которые при других условиях пришлось бы платить огромное количество денег. 

Спецслужбы должны научиться работать, не нарушая прав граждан. А то в последнее время они работают за счет неудобств людей. В Мюнхене на моих глазах двоих иммигрантов останавливают, ставят лицом к стене и начинают обыскивать. И потом полицейские мне объясняют, мол, «это же иммигранты, их нужно контролировать». Так а не проще ли их не пускать в страну? Зачем госпоже Меркель иммигранты? Если ты знаешь заранее, что тебе придётся нарушать их права, то зачем ты людей пускаешь в страну? Раньше у спецслужб не было спецсредств контроля типа спутников, и всё работало. Сегодня ты приходишь в прокуратуру, и первый вопрос, который задают – есть видео? Разве в законе сказано, что должно быть видео? Всё сводится к какому-то странному абсурду, и это называется безопасностью. 

Что касается протестов в Америке, то я собираюсь снимать фильм «Коктейль для обезьян». У меня достаточно материала, чтобы доказательно изложить в фильме, что эти протесты достаточно хорошо организованы: существуют учебники, тренинги, специальные лагеря подготовки, координация действий через социальные сети. То, что творится в Штатах, на языке военных называется «диверсия». Люди с черным цветом кожи защищают свои права? Возмутительная ложь. Поведение полицейских никогда не отличалось соблюдением прав человека. США никогда не были демократией, это диктатура капитала. Место, где генерируется вся ложь этого мира! Мой друг Стивен Бест посчитал, сколько раз в неделю врёт Дональд Трамп – это впечатляющая цифра. Неудивительно, что о безопасности в стране не может быть и речи.

Пока опасность выгодна капиталу, пока пандемия является инструментом зарабатывания денег и решения глобальных политических вопросов, пока люди желают быть обманутыми и находиться в неведении, это будет продолжаться бесконечно и закончится очень печально.

Любому военному человеку совершенно понятно, что это искусственная пандемия, биологическое оружие. Почему ни одному политику это не понятно? Ни один человек не написал: ребята, давайте разберёмся. На предыдущей конференции, посвящённой пандемии, определённые учёные сказали, что любая другая версия ненаучна, кроме летучих мышей как её источника. А раз она не научна, значит, она не может рассматриваться. Но только человек, полностью лишённый способности к анализу, не понимает, кто это всё создал.

Эдуардо Альмейда: в зависимости от моей собственной уязвимости, мне будет легче или сложнее жить в городе. Если я инвалид, мне важно снабжение электричеством, коммуникация. Как я войду в дом, например, если не работает лифт? Насколько я завишу от общественных служб, чтобы обеспечить своё выживание в городе, дополняется также степенью, насколько местные власти чётко обозначили круг своей ответственности. Если я живу в городе, где есть ясная политика относительно риск-менеджмента, где могу видеть на своей веб-странице, где происходят кражи и что делают власти, чтобы их предотвратить и защитить горожан от маргиналов, то чувствую себя значительно безопаснее. Например, чем больше освещён город, тем меньше преступлений происходит в городе, это факт видеомониторинга. То, что случилось в Ливане недавно, говорит о полном отсутствии риск-менеджмента: у них склад посреди города, и был лишь вопрос времени, когда он взорвётся. 

Двайт Уилсон:

Сейчас мы в Техасе собираемся встретить ураган. Что сказать, риски везде свои: например, где-то есть метро, где-то люди живут тесно друг над другом. Город это паззл, из которого вынь один – и всё рассыплется.

Раян Бишоп:

Относительный статус угроз свидетельствует о том, что мы движемся от экономики распределения к экономике вклада. Время создавать новые теоретические модели, соразмерные нынешней ситуации, иначе вся наша биоосфера скоро превратится в некросферу. Пытаться вернуться к тому, как было, стремление вернуться к привычному положению вещей, делает нас, на самом деле, плохими потомками наших предков. 

Максим Лепский: 

Я исследую факторы риска, и одним из них является бюджет времени человека. В случае возникновения угрозы максимум его времени и внимания расходуется туда. Второй фактор — люди теряют ориентацию в ситуациях. Третий — потеря включения в социальную общность. И ещё один важный фактор – это средства, которые обеспечивают дееспособность человека. Естественно, в глобальной пандемии были использованы все эти 4 фактора. В информационной части тиражировались одни и те же сообщения для привлечения внимания и переключения мировоззрения, принадлежность к группе сжималась до уровня семьи при обсервации или ограничении передвижения. И наоборот, происходило расширение до массовой толпы, когда этот процесс утихал – я говорю об Америке и нынешней Беларуси. Невключение в информационные технологии свойственно только детям и пожилым. Под угрозой также оказывается такая категория, как стиль жизни. 

Если раньше мы учили в макросоциологии, что революции происходят в столице, а войны начинаются на окраине, то сейчас эти процессы охватывают значительно большую площадь: революции происходят ещё и в мировоззрении. Поэтому мне представляется, что изменение ситуации с пандемией связано с выгодополучателем. Но эти процессы ещё требуют изучения.

Отчёт о первом дне конференции читайте по ссылке.

Доклады второго дня конференции доступны здесь.