Академик РАН, директор Института перспективных исследований мозга МГУ им. ЛомоносоваКонстантин Владимирович Анохин– внук Петра Анохина, о котором мы недавно рассказывали. По материнской линии: Ирина Петровна – тоже с 2013 года академик РАН – специалист в области фундаментальных проблем психических заболеваний, алкоголизма и наркомании. Задача этой статьи – познакомить читателей «Гранита науки» со взглядами Константина Анохина на мозг, разум и сознание, а также соображениями ученого относительно проблемы искусственного интеллекта.
«Мозг, который мы рассматривали в науке до сих пор, был неправильно понят, на низкоуровневых его свойствах: физиологических, биологических, как «тарелка со спагетти».
«Мы должны правильно начать понимать, что было главным трудом эволюции в нас», — утверждает 63-летний ученый. В 90-х, когда молекулярные биологи активно считали, сколько генов работает в каких органах (выяснилось, что 82% всего объема генов приходится на мозг, и лишь по нескольку действуют в печени, почках, сердце, позвоночнике и т.д.), он ввел термин «нейроэволюция». «Выяснилось, что самое большое количество шагов, усилий эволюции, которая закрепляла какие-то свойства в каких-то генах при мутации, были связаны именно с мозгом. У нас искаженная картина, потому что исторически тела вначале исследовали палеонтологи и анатомы, и, направляя внимание на макроанатомию, они не могли понять, что мы представляем из себя некую оболочку для сложнейшего устройства, которое создавала на протяжении 550 млн лет эволюция». Константин Владимирович приводит пример: это как если бы инопланетянин оказался на нашей планете, увидел бы останки различных поколений компьютеров: все эти дискеты, дисководы, мониторы, мыши, корпуса — и сделал вывод на основании этих данных. «А ведь все это требует небольших усилий по сравнению с тем, чтобы создать процессор, состоящий из миллиарда элементов, связанных определенным образом», — говорит Константин Анохин.
Во время обеих когнитивных революций – 17 и 20 века – не был решен главный вопрос: каким образом разум соотносится с мозгом. Этого не существует ни в нейронауке, ни в психологии, ни в теории ИИ. Лучшее, что существует сейчас – это коррелятивные подходы, но они не принципиальное решение вопроса, они всегда ведут к дуализму, замечает ученый.
Введенным им понятием «когнитом» (от латинского cognitio, означающего «познание, изучение, осознание») Константин Владимирович предложил «заменить донаучный термин, который имеет большую историю». А заодно — разрешить «трудности перевода» разум / mind. Теоретический каркас для экспериментальных исследований ментальных структур и процессов выведен им следующий. Под «когнитомом» Анохин понимает структуру, а под понятием сознания – специфический процесс, который протекает в этой структуре. В ней также протекают другие процессы, психические. Структура может сохранять себя и в отсутствие определенного процесса.
«Возвращение сознания вновь помещает эти процессы в эту структуру. В этом смысле, эта структура – это наше Я. Эта структура и является нашим мозгом. Разум, будучи правильно понятым, является мозгом. А мозг, будучи правильно понятым, является разумом. Критические здесь слова – «будучи правильно понятым». И я думаю, что это понимание — то, что ждет современную науку на следующем шаге. Мозг, в отличие от всех других органов, существует каузально, то есть обеспечивает свои функции на гиперсетевом уровне, который я назову разумом», — говорит ученый.
Любой мозг может быть описан как сеть, в терминах теории графов. Но разум мы также можем описать как математическую структуру, представляющую собой сеть. В отличие от того, как соотносятся мозг и сознание (как предмет и процесс), вопрос о соотношении разума и мозга – это вопрос о соотношении двух структур. Они могут быть описаны в терминах одного и того же языка: теории сетей. И тогда вопрос становится конструктивным: как соотносятся эти 2 сети, расположенные в одном и том же объеме. Теория Анохина прибегает здесь к понятию из алгебраической топологии и говорит, что одна сеть является частью другой в виде гиперсети.
Нет гиперсети – не будет процесса сознания, он свойство этой высокоуровневой структуры. Кто мы, определяется тем, какие гиперсети выросли над нейронной сетью (100 миллиардов нейронов, комбинаций между ними математически — гиперастрономическое число, но мы не знаем, какие разрешены, а какие запрещены структурой и анатомией связей мозга). От рождения до смерти у человека есть определенное количество «кадров сознания», приблизительно полсекунды. То есть, за жизнь мы генерируем вдвое больше таких кадров. «В Вавилонской библиотеке возможных состояний нашего мозга, мыслимых „кадров“ его сознания, есть, например, все кадры фильмов, которые мы видели, и тех, которые когда-либо были или будут сняты. В этих потенциальных комбинациях активности — образы всех встречавшихся нам людей и тех, которых мы еще увидим, вообще всех людей, которые жили и будут жить на Земле», — говорит ученый. Но другое дело – что их них составляет вашу личность, что запомнится и отложится. Это и есть сложнейшая гиперсеть.
На сегодня ни одна из систем ИИ, никакой супермощный компьютер не подозревает о своем собственном существовании. Когда, по мысли Константина Анохина, ИИ обретет совпадающий один в один «репертуар» свойств разума человека? «Исследователи понимают дистанцию между интеллектом человека и текущими признаками ИИ, которые находят приложение во множестве областей; это бизнес, — говорит Константин Владимирович. — Сегодня ученые работают над преодолением этой дистанции». Быстрее, сильнее ИИ может быть в одном наборе способностей (к расчетам, распознаванию, запоминанию, например) и слабее – в другом, таком как переживание, а особенно – самопереживание.
Человек представляет собой как бы сообщество многих «я», которые несет разум (структура). «Вы имеете интересы в одном, другом, третьем – и это составляет многоплановую личность. Я интересуюсь живописью, спортом, наукой, хочу есть, плакать, бегать… Каждое из этих «Я» существует в виде функциональной системы из части нейронов моего мозга. Сегодня системы ИИ — это моноспециализированные системы, они не имеют «ста видов Фудзиямы». У них один «вид», который был обусловлен их тренировкой и длительным обучением. И чтобы записать новый, нужно полностью стереть предыдущий. Сейчас происходят массированные атаки на то, чтобы сделать следующий шаг: чтобы машина, скажем, и кофе наливать была способна, и продекламировать Шекспира. Это даст невиданные и трудновообразимые изменения в нашей жизни и экономике. Так же, как когда 30 лет назад появился интернет, никто не понимал, во что это выльется», — делится своим взглядом на будущее ученый.
