Dr. Бернардо Аттиас – профессор кафедры коммуникационных исследований Калифорнийского государственного университета. Нашим читателям он известен как участник нескольких конференций Европейской академии наук Украины. Множество же любителей электронной танцевальной музыки знают его как диджея. Dr. Аттиас разрабатывает уникальные и сложные учебные материалы и интегрирует новые технологические ресурсы в образовательный процесс. Как выглядит подобный «ученый нового типа» и какова его философия преподавания?
Одна из популярных книг профессора называется «DJ Culture in the Mix» и рассказывает о власти, технологиях и социальных изменениях в диджейской культуре. Вот как он сам говорит о своей научной работе: «Нельзя просто подойти к участнику субкультуры, представиться социологом и задать ему свой вопрос. Нужно это сделать в более естественной манере, и тогда получишь более честный ответ. Если ты вкладываешься в субкультуру или по крайней мере тоже в ней “тусуешься”, то к тебе есть доверие – а это краеугольный фактор для ценности твоей научной работы».
Бернардо Аттиас преподает в университете с 1994 года. В последние годы он исследовал не только диджейскую субкультуру, но в фокус его внимания попала проблема секс-работников, а также онлайн-теорий заговора, включая QAnon.
«Я ограничен своим прошлым опытом, разумеется – тремя областями изучения коммуникации: риторики как науки убеждения в Древней Греции, культурных исследований и перформативных искусств. Корни последних лежат в театре, а также антропологии и теории речевого акта в лингвистической философии. Я смотрю с этих позиций на происходящее – как меня научили. Соответственными методами исследования и пользуюсь. Риторический анализ как в Древней Греции использовал методы текстуального анализа и анализа аргументов, так и современные ученые применяют эти методы ко всем формам коммуникации. Очевидным способом этот подход позволяет судить о речах Майкла Флиннера в Твиттере и всех этих лозунгах типа “Trust the plan”, “Where we go on, we go all” и так далее», — говорит Бернардо.
Он напоминает учение Аристотеля о том, что в публичных выступлениях есть три формы доказательства: этос (апеллирование к авторитету, заявление репутации, проявление характера), пафос (вызывание эмоций) и логос (обращение к рациональности, разуму, взвешивание фактов и аргументов и прочие такого рода вещи). Аристотель предупреждал еще тогда, что этос на самом деле является самой мощной формой доказательства – при том, что, как известно, философ твердо верил в разум, в силу логоса. Характер говорящего был частью того, что люди использовали, чтобы оценить, было ли то, что он говорил, правдой или нет, и были ли они убеждены говорящим. В этой исторической перспективе профессор предлагает рассматривать и популярность движения онлайн-конспирологов QAnon. Он объясняет: «Q используется как акт декодирования, как вид доказательства – что является актом общей деятельности, ценной сама по себе: сам процесс расшифровки странных посланий дает людям удовольствие, которое якобы подтверждает правильность их аргументов. Для меня захватывающе их исследовать. Они не основывают свои аргументы на логике, а – на удовольствии от этого коллективного декодирования символов. Аристотель говорил, что этос является главным аргументом спикера, его авторитет. Но комбинация с пафосом – эмоцией – является еще более выигрышной. Эмоциональное вовлечение : я верю этой букве кью, потому что она мне дает такой импульс!»
В преподавательском процессе доктор Аттиас ценит интерактивность: для него важно быть примером, инициирующим самостоятельные исследовательские поиски студентов. Свою приверженность образовательному процессу он отражает главным образом в развитии навыков критического мышления у молодых.
«Я скорее сторонник того, чтобы теории и методы разрабатывались специально под изучение конкретной субкультуры. Во-первых, это обогащает методологию, а во-вторых, без вовлечения исследовать что-либо просто тупо. Ну как вы представляете себе ученого, который скажет себе: «Ладно, я знаю вот эти и эти методы – пойду-ка исследую какую-то субкультуру!», — смеется Бернардо.
Профессор делится своим пониманием термина «субкультура». Сама приставка «суб-» для него – это о подчиненности, о некой подземности и при этом диверсионности. Культуры, в британской традиции, просто объединены неким стилем жизни, который они развивают и выражают его в некой символической форме. А суб-культура определяется ее сопротивлением. «В общении с представителями субкультуры вы видите, что это реакция на что-то, против чего-то в доминирующей культуре. Сопротивление также выражается через стиль и символы. Символы не приходят из ниоткуда, они берутся из общего склада символов, но при этом в субкультуре их наделяют особым значением. Для панков свастика не орбязательно расистский символ – это просто знак того, что они хотят задеть окружающих и желают выразить, что исповедуют определенный нигилизм. Словно кричат: “Мы с вами разные!”. Но поскольку это слишком значимый символ для доминирующего общества, то, например, панк-группа «Siouxie and the Banchees» должны были извиняться за его использование в начале своего творчества. Не было возможно в Лондоне 1970-х разъединить значение символа свастики от ее использования в нацистской Германии!» — приводит профессор пример.
Большинство известных в мировой культуре символов достаточно узнаваемые и мощные, поэтому субкультурам удобно лишь создать новое значение и на нем построить свою идентичность. Не всегда, впрочем, субкультуры «антикультурны». Представители субкультур 1950-х, говорит доктор Аттиас, были как бы поверхностно против доминирующих систем, манифестировали через стиль идеологию вызова, но на самом деле они разделяли и даже укрепляли из ценности – как мы видим на примере уличных банд. Некоторые исследователи резервируют термин «контркультура» для тех субкультур, которые проводят свое сопротивление в более эксплицитно политической и идеологической форме. И все же еще спорный вопрос, не легитимизируют ли и поддерживают даже такие «контркультуры» доминантную культуру через свою видимую оппозицию. Профессор останавливается на том, что у этого вопроса много измерений. Паника в обществе вокруг панк-рока, например, помогла ему коммерциализироваться.
Забавные примеры о противоречивой преемственности субкультур приводит доктор Аттиас из музыкальной сферы. К примеру, скинхеды в свое время взяли понравившуюся им музыку «черных», а наци позднее адаптировали культуру скинхедов вместе с музыкой, даже не догадываясь, что они в данный момент вовлечены в диалог с черной культурой. Или, например, Бернардо исследовал, как ямайский дэнсхолл воспринял британскую рок-музыку, и наткнулся на один журналистский материал, из которого выяснялось, что просто на Ямайку попал один синтезатор, который был запрограммирован на британскую рок-песню 70-х, так что нужно было просто нажать на кнопку и она играла. Ямайцам мотив понравился, он быстро распространился и таким образом стал одним из наиболее популярных ритмов на карибском острове.
Несомненно, на таких примерах проводить этнографическую работу захватывающе интересно! Бернардо всегда волновали взаимоотношения между тремя вещами: технология-география-идентичность. Например, для диджея при создании своей идентичности очень важна технология: он «виниловый» или «компьютерный»? Или, например, работая с Детройтским техно, изучая, как география связана с музыкой, доктор Аттиас стал перед лицом интересного факта: на самом деле, берлинском техно этого звучания намного больше! Соответственно, говоря о «детройтском» техно, люди скорее идентифицируют себя с городом, это меньше о музыке и больше о сообществе в плане идентичности.
Доктор Аттиас отмечает, что когда он изучал субкультуру секс-работников, что у него было меньше доступа непосредственно в нее как этнографу, и он использовал метод исторического дискурсивного анализа, сфокусировавшись на доминирующей массовой репрезентации субкультуры в медиа. Например, он с удивлением для себя обнаружил, что в общественном представлении секс-работа и секс-траффик (иммигранток) конфигурированы вместе, и общий климат вокруг этого таков, что представителей субкультуры «секс-работниц рассматривают как тех, кого нужно спасать – со всем присущим белой расе высокомерием».
Диалог между воображаемыми культурами, который профессор проводит в своей диджейской деятельности, подразумевает культуру «активного курирования»: диджей собирает, отбирает, организовывает и делится музыкой. Для Бернардо это одно и то же: организовать выставку в музее или использовать диджейский сет, чтобы рассказать историю и при этом выразить себя через коллекцию.
Читайте также интервью с профессором Стивеном Бестом о США: «Эта страна все еще отравлена расизмом»
А также интервью Бориса Гринева: «Логика музея для создания другого технологического уклада не годится»