На глазах у Клеопатры и королевы Виктории, разделенных 19 веками, потерянные в море и перетаскиваемые через Манхэттен: невероятная история обелисков Парижа, Нью-Йорка и Лондона, рассказанная Кейт Тайон в The Daily Beast, полна инженерных подробностей!
В самом центре Парижа, в нескольких шагах от Большого дворца и Лувра, находится памятник, уникальный среди бесчисленных статуй и памятников города. Каменная глыба высотой 75 футов, Луксорский обелиск стоит в центре площади Согласия, и его золотая пирамидальная шапка отражает свет в солнечные дни. Со всех сторон выгравированы ряды древнеегипетских иероглифов, увековечивающих великие дела фараонов. Это особенно неуместно.
Подобный обелиск стоит на северном берегу Темзы в Лондоне, этот обелиск местами изношен веками насилия и испещрен шрапнелью от бомбы Первой мировой войны. Его близнец находится на другом берегу Атлантического океана, на холме позади Музея искусств Метрополитен в Центральном парке Нью-Йорка. Во всех трех местах обелиски намного старше городов, в которых они стоят.
Как эти обелиски оказались так далеко от дома, вне места и контекста?
Каждый был свидетелем столетий войн и смут. Они были разрушены землетрясениями и сожжены персидскими войсками. Их переправили вверх по Нилу и затеряли в песках Сахары. На них смотрели Клеопатра и королева Виктория с разницей в 19 веков. Один был потерян в море. Один тащили по улицам Манхэттена.
История их изгнания из Египта — свидетельство высокомерия европейского империализма XIX века, идущего по пути промышленного и политического прогресса. Это история войны и империи, технического прогресса и культурного обмена. Это история искусства и архитектуры вне времени и места.
И эта история начинается с Наполеона Бонапарта.
За годы до того, как он поднялся и стал править Францией в качестве императора, Наполеон был молодым выскочкой-генералом, пробивавшимся через Европу в защиту суверенитета молодой республики. Его план состоял в том, чтобы переправить армию через Средиземное море в Египет, который тогда находился под контролем Османской империи, и продвинуться на восток, в Сирию. Французский контроль над этим регионом должен был нанести вред Великобритании, отрезав ее от ее обширных колониальных владений в Индии.
Наполеон прибыл в порт Александрии 1 июля 1798 года с примерно 25 000 солдат. Хотя он и добился некоторого успеха, в 1799 году ему пришлось отступить во Францию, а Египет вернулся к поддерживаемым Британией османам в 1801 году.
Победившие британские войска искали сувенир, которым могли бы отметить свой триумф. На берегу гавани Александрии они нашли идеального кандидата: там, погребенный в песке и грязи, лежал обелиск длиной 68 футов, близнец более известной «Иглы Клеопатры», стоявшей неподалеку.
Древние египтяне называли обелиски «техэну», что означает «пронзить небо». Они были посвящены богу солнца Ра и символически изображали солнечные лучи. Слово «обелиск» возникло столетия спустя, от греческого слова «обелискос», что означает заостренный предмет, обычно вертел для приготовления пищи на огне.
Оба александрийских обелиска были первоначально воздвигнуты около 1400 г. до н.э. в Гелиополисе, недалеко от современного Каира. Они украшали то, что на тот момент было одним из величайших храмовых комплексов Нового царства Египта, периода династической стабильности, продолжавшегося примерно с 1570 по 1070 год до нашей эры. Храм и большая часть Гелиополя были разрушены в 525 г. до н.э. вторгшейся персидской армией, а обелиски были повалены на землю.
Они оставались ниц в том месте, где упали, до I века до н. э., когда их перевезли в Александрию для использования в «Кесарии» (Caesareum), храме, посвященном цезарям. Там они возвышались над всем насилием и интригами шести веков римского правления; фараоновская линия Египта драматически закончилась самоубийством Клеопатры в 30 г. до н.э.
Христианство получило распространение в римском Египте, Александрия стала центром религиозной деятельности. Caesareum был преобразован в христианскую церковь в 3 веке нашей эры. Именно там, в тени обелисков, языческий философ Гипатия Александрийская была забита до смерти и сожжена толпой христиан в 415 году нашей эры.
Александрия оставалась под властью Рима до 646 г. н.э., когда она и остальной Египет пали перед арабскими захватчиками. Город пришел в упадок, так как близлежащие портовые города, такие как Розетта, приобрели известность. Обелиски оставались стоять вместе, пока сильное землетрясение в 1303 году н.э. не повалило один из них на землю. Он пролежал там, увязнув в иле береговой линии, следующие 500 лет.
Уцелевший обелиск стал достопримечательностью города, известным в просторечии как «Игла Клеопатры». Тот факт, что он, вероятно, не был установлен в Кесарии до нескольких лет после ее смерти, не имел большого значения. Через призму романтизированной истории царица Клеопатра и обелиск уединенной гавани символизируют древнеегипетское наследие Александрии. Название обелиска «Игла Клеопатры» помогло связать город с давно утраченными днями славы.
Британцы составили планы отвезти упавший обелиск домой в Лондон в качестве трофея своей победы. Затонувший французский фрегат был поднят из бухты, чтобы действовать как пирс, с помощью которого камень можно было затолкнуть в британский корабль для транспортировки, но поднялся шторм и смыл фрегат. Вскоре после этого британский флот снялся с места и покинул Александрию, оставив обелиск лежать на новом месте.
В течение следующих двух десятилетий Великобритания пыталась заполучить обелиск в качестве подарка дружбы от египетского правительства. В письме, написанном в 1820 году Сэмюэлем Бриггсом, британским консулом в Александрии, говорилось, что он должен быть «уникальным в своем роде в Англии и, следовательно, может считаться ценным дополнением к украшениям, разработанным для британской метрополии».
Обелиск был подарен Великобритании, но средств на его транспортировку не было. Владелец земли, где он лежал, пригрозил разделить его для строительства. Тем не менее, несмотря на различные попытки и творческие махинации в последующие десятилетия, британский обелиск продолжал ждать в грязи в Александрии.
Чтобы не отставать, французы договорились о приобретении другого обелиска, «Игла Клеопатры», в 1820 году. Тогда они тоже почти отказались от своего подарка из-за нехватки средств и адекватного плана, как вывезти его из Египта. Он продолжал знаменовать гавань Александрии, как и на протяжении веков.
В 1829 году известный ученый Жан-Франсуа Шампольон (которому приписывают первую в истории расшифровку иероглифов) написал французским властям о превосходной паре обелисков в храме Луксора. Он настоятельно предлагал обеспечить их безопасность для Франции, даже если это означало отказ от их претензий на «Иглу Клеопатры» в Александрии. Он считал, что, несмотря на меньшую известность, они были гораздо более ценными художественными и археологическими образцами.
29 ноября 1830 года хедив (наместник) Египта Мухаммед Али Паша уступил владение всеми тремя обелисками в знак «своей благодарности Франции за многочисленные знаки доброты и дружбы, которые проявлялись к нему в разное время». Огромная деревянная транспортная баржа под названием Louqsor была собрана в Тулоне, на средиземноморском побережье Франции, и 3 мая бросила якорь в гавани Александрии. Ее экипаж перешел на флотилию меньших речных судов и вошел в Нил в Розетте, направляясь в Луксор.
Они прибыли месяц спустя, засвидетельствовав то, что Шампольон описал как «город сотни врат, с дворцами, сфинксами и колоссальными памятниками, свидетельствующими о былом величии и последующем упадке».
Луксор в 1830-х годах находился в столетии от того, чтобы стать международным туристическим центром. Моряки обнаружили сонный фермерский поселок, заполненный наполовину захороненными храмами и памятниками. Необходимо было снести около 30 домов, чтобы французские рабочие опустили обелиск и вытащили его к реке. После какофонических переговоров, организованных государственным переводчиком по имени Ибрагим, было достигнуто соглашение, согласно которому каждому владельцу собственности была выплачена компенсация. Позже выяснилось, что Ибрагим получил значительный откат за свою роль в посредничестве.
Около 400 местных мужчин, женщин и детей были задействованы в сносе домов и последующем углублении канала, что позволило барже тянуться перпендикулярно берегу для облегчения погрузки её древнего груза. Местные жители, большинство из которых никогда раньше не видели такой большой корабль, в вящем ужасе сравнивали его с «плавучей мечетью».
Французы выбрали западный обелиск, ближайший к реке, по той очевидной причине, что его было легче унести, чем его близнец. 200-тонный камень высотой 75 футов заключили в деревянную оболочку для подготовки к спуску, но вспышка холеры убила многих местных рабочих, а также нескольких французов. Это задержало, но не остановило команду, разрабатывающую сложный набор шкивов, которые рассредоточили вес и напряжение опускающегося монолита, позволив ему мягко упасть на гусеничное полотно, которое было сконструировано так, чтобы нести его к Луксору.
Утром 24 октября 1831 года, почти через пять месяцев после высадки экипажа в Луксоре, все, наконец, было на месте. Была отдана команда, и обелиск поэтапно спускали. Медленно и с большим трудом огромный камень вывели в горизонтальное положение и потащили к ожидающему кораблю. Наконец, 19 декабря он был на борту, французы ликовали: 4,5 месяца чрезмерного труда, испытаний и страданий были вознаграждены полным успехом.
Затем команда ждала восемь утомительных месяцев в Луксоре, пока воды Нила не поднимутся достаточно высоко, чтобы спустить тяжело загруженный корабль и они могли плыть на север. Он отправился 25 августа и достиг Розетты 1 октября, где команда оказалась в ловушке еще на три месяца из-за низкой воды. Наконец, выйдя из Нила, корабль проследовал в Александрию, где до апреля находился в ловушке из-за непогоды. В ночь на 10 мая 1833 года «Луксор», наконец, достигл порта Тулона. Там команду поместили на карантин еще на месяц.
Корабль прибыл в Париж в декабре того же года, но ему пришлось подождать до августа следующего года, чтобы течение Сены стало достаточно низким и спокойным для выгрузки обелиска. После всего этого времени и усилий – когда он, наконец, добрался до своего нового дома на площади Согласия, для него не было подготовлено никакого пьедестала.
236-тонный блок был доставлен из Бретани для обработки. Наконец, 25 октября 1836 года Луксорский обелиск был поднят на место с использованием обратной реализации тех же методов, которые использовались для его опускания из бывшего дома в Египте. Адмирал ВМС США Ситон Шредер отметил, что обелиск был «перенесен из безмолвных руин величайшего города древнего мира в самую яркую и веселую из современных столиц». Он водружен именно там, где всего 43 года назад были казнены король Людовик XVI и Мария-Антуанетта.
Несмотря на официальное владение обоими обелисками в Луксоре, Франция никогда не пыталась перевезти близнеца обелиска, установленного в Париже. Также они никогда не пытались привезти Иглу Клеопатры из Александрии. Похоже, их вполне удовлетворил опыт перевозки по морю одного древнего 200-тонного монолита. Спасибо, что называется, достаточно, больше не нужно.
По ту сторону пролива в Англии продолжались дебаты по поводу британского обелиска, который теперь неправильно назывался «Игла Клеопатры». Одно предложение за другим представлялось в парламент, но реализовать его не получалось из-за финансирования. Тем временем в Египте охотники за сувенирами уже почти расколотили его, сочтя уязвимое положение на земле обелиска слишком соблазнительным, чтобы сопротивляться соблазну.
Один британский путешественник с молотком, пойманный за отломом части иероглифа в 1859 году, заявил, что он знал, что это принадлежит Великобритании: «и, как один из представителей британской нации, я хочу получить свою долю».
Находясь в Париже в 1867 году, британский генерал-лейтенант по имени сэр Джеймс Э. Александер был поражен видом великолепного египетского памятника этого города на площади Согласия. Увидев это, он вспомнил о заброшенном британском обелиске в Александрии и предпринял согласованные усилия, чтобы исправить ситуацию.
Следующие восемь лет он работал над финансами и логистикой проекта. Были высказаны десятки идей, как можно безопасно перевезти обелиск в Лондон. За десятилетия, прошедшие с тех пор, как Франция приобрела свой обелиск с помощью деревянной баржи, был достигнут значительный технический прогресс. В 1840-х годах в судостроении произошла революция в связи с появлением корпусов из кованого железа, и Британия стремилась продемонстрировать свою промышленную мощь везде, где это было возможно. Таким образом, было решено, что обелиск может быть заключен в гигантскую железную трубу, которая затем будет доставлена в Англию на более крупном корабле.
Когда в первой половине 1877 года рабочие, наконец, прибыли на место в Александрии, чтобы начать раскопки частично погребенного обелиска, они были значительно задержаны владельцем земли, который потребовал реституции от правительства за разрешение вести работы на его собственности. В конце концов он был умиротворен удовлетворительным урегулированием, и можно было приступить к работе всерьез.
Земля была удалена вокруг и под обелиском, с деревянными блоками, вставленными, чтобы поддержать его в процессе раскопок. Были обнаружены десятки артефактов, в том числе склеп со множеством скелетов, черепа которых хранились моряками как талисманы.
В целом перед британцами стояла задача гораздо проще, чем у французов за полвека до этого — просто потому, что их обелиск уже лежал горизонтально, готовый к отправке. Не было необходимости в сложной системе тросов, лебедок и шкивов, подобных тем, которые использовались в Луксоре. Им просто нужно было копать, забрать вещь и плыть под парусом.
После того, как обелиск был освобожден от земли, вокруг него построили железную трубу длиной 92 фута и диаметром 16 футов. Обелиск был подвешен внутри неё на нескольких железных ребрах. Она была оснащена рулем и парусами, чтобы помочь стабилизировать обелиск во время путешествия по морю, и небольшой каютой для размещения экипажа.
Туманным утром 28 августа 1877 года два паровых буксира были прикованы цепями к трубе, которую окрестили «Клеопатрой», и попытались вывести ее в море. Он необъяснимым образом начал поглощать воду, и дайверы обнаружили, что камень, спрятанный в песке, пробил его корпус. Чтобы отремонтировать, трубу пришлось перевернуть вверх дном, прежде чем она, наконец, могла начать плавание.
Под руководством капитана Генри Картера «Клеопатра» была отбуксирована из гавани Александрии 21 сентября пароходом «Ольга», который делал остановки в Алжире и Гибралтаре на пути к новому дому обелиска. 10 октября труба обогнула юго-западное побережье Португалии, но четыре дня спустя столкнулась с жутким штормом у северо-западного побережья Испании. Суда были жестоко потрёпаны, шестеро моряков погибли, прежде чем капитан Картер потребовал, чтобы «Клеопатра» и ее драгоценный груз были отделены от «Ольги». Он считался потерянным для разгневанного моря.
The New York Times того времени позабавились в спекулировании об «удивлении и недоумении будущих археологов, которые должны найти монолит» тысячи лет спустя. Что бы они подумали, продолжала газета, когда они не только обнаружили обелиск так нелепо лежащим, «заключенным в металлическую трубу, чтобы защитить его, по-видимому, от злых духов».
Но обелиск не затонул и вскоре был найден шотландским пароходом «Фитцморис», который нашел «Клеопатру» плывущей по течению – и отбуксировал ее в порт в Ферроле, Испания. (Черепа, снятые в Луксоре, нигде не нашли; по-видимому, они были выброшены за борт во время шторма суеверными мальтийскими моряками.) Там он пролежал три месяца, пока капитан «Фитцмориса» боролся за спасение артефакта; наконец, обелиск был поднят буксирным судном Anglia и достиг Лондона 20 января 1878 года.
В качестве места последнего упокоения обелиска было предложено несколько мест. Предпочитаемое место было в центре того, что сейчас известно как Парламентский сквер, к северу от Вестминстерского аббатства. Городские власти даже взяли на себя труд установить на месте деревянный макет обелиска, чтобы посмотреть, как он будет выглядеть.
Однако проблема с этим местом заключалась в том, что 200-тонный камень (плюс его пьедестал) располагался прямо над туннелями метро. Владельцы компании потребовали бессрочной компенсации за возможность того, что она упадет под землю на их рельсы. Вместо этого городские власти решили перенести обелиск.
В конце концов, было выбрано место на берегу Темзы к востоку от железнодорожного моста Чаринг-Кросс. Там «Клеопатру» поместили в деревянную колыбель и во время отлива демонтировали, чтобы обнажить находящийся внутри обелиск. С помощью гидравлических домкратов его подняли на насыпь. На обелиск надевали железную гильзу, снабженную рычагами, которые позволяли поднимать его в вертикальное положение.
Постамент лондонского обелиска, в отличие от парижского, уже был готов и ждал его. Внутри были запечатаны различные сувениры: полный набор британских монет (включая индийскую рупию), напечатанное на пергаменте описание приобретения обелиска и его путешествия из Египта, карта Лондона, путеводитель по железной дороге, еврейская Тора, Библии на нескольких языках, несколько детских игрушек, коробка сигар и «фотографии дюжины хорошеньких англичанок», сделанные никем иным, как капитаном Картером с «Клеопатры».
12 сентября 1878 г. обелиск был, наконец, поднят вертикально над ожидающим его постаментом перед одобрительной толпой. «Юнион Джек» и турецкий флаг Османов были подняты на праздновании. На следующий день так называемая «Игла Клеопатры» была опущена на место, а опоры сняты. В 1881 году к основанию обелиска были добавлены бронзовые крылья, чтобы замаскировать его поврежденные края, а по обе стороны от него были добавлены пары бронзовых сфинксов, чтобы завершить декоративный массив.
Еще в сентябре 1877 года, когда лондонский обелиск буксировали из гавани Александрии, велась работа по обеспечению аналогичного трофея для Соединенных Штатов. Стремясь закрепить свой статус мировой державы, равной наследницы древних империй Востока, как и любой из ее европейских собратьев, Соединенные Штаты считали приобретение обелиска жизненно важным для развития своей мировой репутации.
Из New York Herald: «Было бы абсурдно для жителей любого большого города надеяться на счастье без египетского обелиска. В Риме они были так долго, как и в Константинополе. У Парижа есть один. В Лондоне есть один. Если бы в Нью-Йорке не было такового, все эти великие места могли бы указывать на нас презрительным перстом и давать понять, что мы никогда не сможем подняться до настоящего морального величия, пока не получим наш обелиск».
В начале 1879 года в течение нескольких месяцев последовал обмен письмами, прежде чем стало известно, что египетский хедив Исмаил-паша согласился подарить Соединенным Штатам знаменитую Александрийскую иглу Клеопатры в качестве дара дружбы.
Генеральный консул США в Египте Элберт Фарман написал Вашингтону по завершении переговоров: «Дар этого древнего и хорошо известного памятника нельзя рассматривать иначе, как очень большой знак благосклонности правительства Египта к правительству Соединенных Штатов и доказательство того, что оно высоко ценит дружбу, которая когда-либо существовала между этими странами».
Однако нечто большее, чем международное товарищество, убедило Исмаила-пашу подарить американцам «иглу Клеопатры». К тому времени, когда он заключил это соглашение в начале 1879 года, Великобритания и Франция оказывали давление на правительство Османской империи, чтобы оно свергло его как хедива, опасаясь, что он слишком настроен на независимость. (Исмаил надеялся, что его дар сохранит нейтралитет Соединенных Штатов в этом перетягивании каната за его лидерство. В июне того же года он был свергнут и заменен более послушным сыном Тевфиком.)
В отличие от обелисков, взятых Францией и Великобританией, тот, на который претендовали Соединенные Штаты, был излюбленной и всемирно признанной достопримечательностью Александрии, где он более 18 веков стоял как символ города. Жители знали, что его «подарили» американцам, но никогда не ожидали, что они появятся, чтобы забрать его столь скоро – уже 16 октября 1879 года.
Александрийцы пришли в неистовство от шока и возмущения от мысли, что их обелиск убирают так быстро. В местных газетах появились резкие статьи, а рабочие на объекте подверглись угрозам физической расправы. Сопротивление распространилось на европейских политиков и местных археологов, которые настаивали на незаконности вывоза исторических объектов из Египта, несмотря на заявление хедива.
В ответ на эти препятствия американские команды по раскопкам удвоили свои усилия, работая днем и ночью, чтобы возвести леса и ямы, необходимые для того, чтобы опустить обелиск с постамента и перенести его в гавань. Британцам не пришлось опускать свой обелиск, поэтому у американцев был только опыт французов в Луксоре за полвека до этого, чтобы проинструктировать, как безопасно сбросить свой обелиск с пьедестала.
Как и французы, американцы возвели огромную систему рычагов и шкивов, и 6 декабря с некоторыми трудностями Игла Клеопатры была переведена в горизонтальное положение. Но рано было радоваться, что подвиг был совершен; еще три месяца ушло на то, чтобы обелиск спустили на деревянную дорожку, что позволило транспортировать его на воду.
Получив урок от англичан, которые почти потеряли свой обелиск в море, американцы приобрели списанный египетский почтовый грузовой корабль, который был достаточно большим, чтобы взять Иглу Клеопатры прямо в трюм для долгого путешествия через Атлантику. У корабля «Дессуг» в носовой части было проделано отверстие, и обелиск был вставлен в него с помощью плавучего дока. Его 50-тонный постамент последовал его примеру, покоясь на стальной опоре в корме корабля.
В июне 1880 года американская команда отправилась в Каир, чтобы попрощаться с хедивом, поблагодарив его за сопротивление европейским и александрийским призывам отозвать подарок. Наконец, 12 июня «Дессуг» поднял якорь и вышел из гавани Александрии, направляясь в Нью-Йорк.
Корабль без происшествий прошел через Гибралтар и Азорские острова, но 6 июля его двигатели внезапно вышли из строя посреди Атлантического океана. Целую неделю он хромал на паруса, пока его команда ремонтировала. За это время они перехватили и купили хлеб у проходящего мимо австрийского корабля, следовавшего в Константинополь. Наконец, «Дессуг» был отремонтирован и 20 июля прибыл в Нью-Йорк, став на якорь на реке Гудзон у 23-й улицы.
По прибытии экипаж «Дессуга» обнаружил, что город все еще обсуждает, где именно должна стоять Игла Клеопатры. Городские власти выступили за размещение его на площадях на 5-й или 8-й авеню и 59-й улице на углах Центрального парка. Эти места будут хорошо видны и легко доступны для всех жителей Нью-Йорка, но были опасения, что возможное скопление многоэтажек вокруг них может отвлечь внимание от обелиска.
Уильям Х. Вандербильт, на деньги которого была профинансирована большая часть транспортировки обелиска из Египта, настаивал на том, чтобы его поместили на холме возле недавно построенного Музея искусств Метрополитен в Центральном парке. В конце концов его мнение победило, и вершину холма приготовили для нового обитателя.
Был построен временный мост, переброшенный через пути между проезжающими поездами.
«Дессуг» поплыл на юг, к Статен-Айленду, где его корпус был вновь открыт, и «Игла Клеопатры» наконец-то вышла на солнце Нью-Йорка. Затем его перевели на несколько понтонов и переправили через гавань к причалу на 96-й Западной улице Манхэттена. Там первым серьезным препятствием было провести обелиск через интенсивно используемые прибрежные пути Центральной железной дороги Нью-Йорка.
Был построен временный мост, переброшенный через пути между проезжающими поездами. Как можно быстрее рабочие перетащили обелиск длиной 77 футов и 240 тонн через рельсы и сняли мост, что позволило возобновить движение поездов. Вся работа заняла всего 80 минут.
Используя систему деревянных эстакад, обелиск протащили через город сначала по 96-й улице до Бродвея, затем на юг до 86-й улицы. Там его снова повернули и направили в Центральный парк. Резкие перепады высот сделали пересечение парка изнурительной работой.
5 января 1881 года, после нескольких задержек из-за снега и холода, «Игла Клеопатры» прибыла на вершину холма. Путешествие от реки заняло 112 дней со средней скоростью 97 футов в день.
Как и в Лондоне, в основании Иглы Клеопатры в Нью-Йорке была закопана “капсула времени”, содержащая монеты, медали и копию Декларации независимости. Оригинальный гранитный пьедестал обелиска был сброшен на место с помощью конной повозки, и была подготовлена сцена для монумента, который, наконец, снова поставили в вертикальное положение.
22 января 1881 года толпа из десяти тысяч человек собралась в Центральном парке, чтобы посмотреть, как Игла Клеопатры поднимается в вертикальное положение. Тишина, которая, по словам одного современника, была «почти неестественной», охватила аудиторию, пока обелиск не достиг отметки в 45 градусов, после чего его остановили для фотографирования. Когда он возобновил свое движение вверх, рев возбуждения прокатился по собравшимся.
«Это что-то, — воскликнул Генри Х. Горриндж, — быть свидетелем манипулирования массой весом почти 220 тонн, величественно меняющей свое положение, но при этом так легко и устойчиво, как если бы она была без веса!». После 15 месяцев путешествия на расстояние более 5000 миль обелиск поднялся всего за пять минут.
Обелиск Нью-Йорка был последним, вывезенным из Египта. Его статус главной туристической достопримечательности со временем исчез, и сегодня он скрыт из виду южным крылом Метрополитен-музея. Обелиск Лондона был почти разрушен в 1917 году, когда немецкая бомба взорвалась поблизости во время авианалета во время Первой мировой войны. Между тем Луксорский обелиск в Париже оказался в центре транспортной развязки, которую лучше запомнили в качестве места казни королевской семьи, чем как дом египетского шедевра.
В конце концов, все три обелиска находятся слишком далеко от дома и слишком вне контекста, чтобы их можно было по-настоящему оценить. Среднестатистический турист или пассажир, скорее всего, никогда не узнает о зиянии их возраста или о том, что им пришлось пережить, чтобы оказаться в нынешнем местоположении. Убрав обелиски из Египта, три города, по сути, лишили их значения, превратив их в одну из многих безделушек, предназначенных для украшения имперских столиц современности.
На другом берегу моря в Луксоре, на широкой излучине Нила, которая определяет южную часть Египта, стоят руины Луксорского храма, который сейчас является популярной первой остановкой для туристов на пути в Долину царей или Карнак. По бокам от входа расположены две колоссальные статуи, изображающие сидящего Рамзеса II в двойной короне объединенного Верхнего и Нижнего Египта. Над левой статуей возвышается сужающийся гранитный обелиск на постаменте, изображающий ряды павианов. Перед правой статуей лежат остатки аналогичного постамента, но без обелиска.
Несоответствие придает храму неровный вид, его симметрия подрывается отсутствием столь цельного куска внешнего орнамента. Знание о том, что этот пропавший обелиск теперь стоит в другом мире, в центре Парижа, кажется непостижимым. Это кажется почти гротескным.
Бывший госсекретарь США Уильям Эвартс лучше всего резюмировал грабеж, когда он заявил в 1881 году: «Эти обелиски, великие и триумфальные сооружения, знаменуют собой кульминацию могущества и славы Египта, и каждый завоеватель, казалось, думал, что последний трофей подчинения Египта и гордое превосходство его собственной нации можно было показать, только взяв обелиск — главный знак египетской пышности и гордости — чтобы украсить столицу страны-завоевателя».
Фотоиллюстрации The Daily Beast / Библиотека Конгресса / Коллекция NYPL