Работы теоретика европейской культуры Михаила Михайловича Бахтина признаны во всем мире и переведены на десятки языков, во Франции его труды популяризировали Цветан Тодоров и Юлия Кристева, в Шеффилдском университете (Великобритания) существует Бахтинский центр, а в Японии вышло первое в мире собрание сочинений автора. «Бахтин не просто «популярен» и «известен», как известны классики — писатели и философы XIX—XX вв. Бахтин — всепланетное явление, герой-«трикстер» современной ноосферы. Его научная проза, переведенная на основные языки мира, стоит у истоков фундаментальных стратегий мысли XX века и существенным образом определяет контуры диалогической философии, нужду в которой заявило третье тысячелетие», — писал К. Г. Исупов в своём труде «Уроки М. М. Бахтина».
Два наиболее известных труда ученого — «Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса» и «Проблемы поэтики Достоевского». Исследуя художественные принципы романа Рабле, Бахтин развил теорию универсальной народной смеховой культуры, а на примере романов Достоевского описал, как создатель новой теории европейского романа, концепцию полифонизма (многоголосия) в литературном произведении.
«Построить науку о той или иной области культурного творчества, сохранив всю сложность, полноту и своеобразие предмета, — дело в высшей степени трудное». (М. Бахтин)
Старший брат Михаила Михайловича Николай Бахтин (в семье было пятеро детей) также стал ученым — историком античности. Все сестры Михаила умрут в 1942 году во время блокады Ленинграда, а «сверходаренный» брат Николай (1894–1950) после 1917 года эмигрирует из России и станет профессором классической филологии в Бирмингемском университете, близким другом Людвига Витгенштейна.
Отец их, счетовод в Орловском коммерческом банке, избирался с 1897 по 1905 год членом Орловской городской думы от купеческого сословия, а также был председателем правления местного Общества рыболовства и охоты. Сейчас на улице Горького в городе Орёл расположен музей М.М. Бахтина.
Когда Михаилу было 10, семья переехала в Вильно, где он поступил в гимназию и стал «второгодником-рецидивистом», дважды пройдя не только первый, но и второй класс. В 1911 году отца, уже служащего Сибирского коммерческого банка, перевели в филиал в городе Одесса, и там Михаил резко выправился в учебе: окончил 4-й класс с похвальной грамотой. Московский литературовед Николай Паньков, которому принадлежит честь обнаружения всех этих странностей в гимназическом периоде биографии Бахтина, предположил, что виленское фиаско объясняется тем, что «интеллектуально развитый мальчик мог стушеваться в условиях школьной рутины». Шутка ли, будущий ученый с раннего детства освоил, под влиянием гувернанток, немецкий и французский языки, а болезнь костного туберкулеза сохранила ему время для чтения книг из отцовской библиотеки.
Учился ли Бахтин на историко-филологическом факультете Новороссийского университета и затем в Петроградском университете, куда семья поехала с началом Первой мировой войны – достоверных свидетельств нет. Паньков предполагает, что данные эпизоды биографии Михаил позаимствовал у старшего брата Николая: «Поскольку при поступлении на работу необходимо было заполнять графу “образование”, то Бахтин вполне мог “позаимствовать” у своего старшего брата некоторые биографические эпизоды, чтобы при помощи этого акта возвести свое незаурядное самообразование в требуемый и официально признанный ранг». От подробного, с датами, разговора на эту тему Михаил Михайлович всегда уходил. А однажды в беседе со специалистом по Маяковскому Дувакиным объяснился следующим образом:
«Все-таки, несмотря на то, что я не могу жаловаться ни на гимназию, ни на университет, основное я приобрел путем самостоятельных занятий. Потому что не могут, по самой сути дела, не могут вот такие учебные заведения, официальные, давать образование, которое могло бы удовлетворить человека. Когда человек им ограничивался, то он, в сущности, превращался… в чиновника от науки».
С 1918 года Михаил Бахтин преподавал в единой трудовой школе в городе Невель Витебской губернии (нынче Псковская обл.), куда переехал подальше от военного коммунизма по настоянию товарища своего старшего брата, филолога Льва Пумпянского (в Вильно, где они познакомились, это был еще Лейба Пумпян). В их тесном круге единомышленников-интеллектуалов был также поэт и музыковед, киевлянин Валентин Волошинов – с подачи которого в 1920 году Бахтин переезжает в Витебск читать в консерватории курс по философии музыки (плюс курс в пединституте по общей литературе). Также он неизменно собирает большие аудитории своими публичными лекциями по литературе, культуре, философии и религии.
Поэт должен помнить, что в пошлой прозе жизни виновата его поэзия, а человек жизни пусть знает, что в бесплодности искусства виновата его нетребовательность и несерьезность его жизненных вопросов. («Искусство и ответственность»)
В 1924 году Бахтин с супругой Еленой Околович переезжает в Ленинград, где ему приходится перебиваться случайными заработками. «Публичные» лекции, семинары и диспуты продолжаются у него дома, в частности, посвященные разбору «Критики чистого разума» Канта и трактовке воззрений Анри Бергсона… В ночь на 24 декабря 1929 года Михаил Бахтин был арестован по обвинению в причастности к деятельности «нелегальной организации правой интеллигенции» — группы А. А. Мейера «Воскресение». Его приговорили к 5 годам заключения в Соловецком лагере особого назначения (СЛОН). Спас остеомиелит: направление ссылки заменили на Кустанай. Правда, в 1938 году из-за болезни ему ампутировали правую ногу.
«Каждая мысль моя с ее содержанием есть мой индивидуально ответственный поступок, один из поступков, из которых слагается вся моя единственная жизнь, как сплошное поступление, ибо вся жизнь в целом может быть рассмотрена как некоторый сложный поступок: я поступаю всею своею жизнью, каждый отдельный акт и переживание есть момент моей жизни-поступления. («К философии поступка»)
После отбывания срока последовал запрет жить в крупных городах, и Бахтин устроился работать в Мордовский государственный педагогический институт в Саранске, а затем до 1945 года работал школьным учителем на станции Савёлово в Калининской области.
В 1946 году Михаил Михайлович защищает кандидатскую диссертацию «Рабле в истории реализма» в Институте мировой литературы им. А.М. Горького Академии наук СССР и получает степень кандидата наук.
Он смог добиться успеха, покинув свое поколение и став интеллектуальным гуру и духовным наставником советских гуманитариев-«шестидесятников». В 1969 году Бахтин переезжает в последний раз: в Москву. Именно к этому периоду относится слава его книг по Достоевскому и Рабле. Близкие Бахтину люди канонизировали его для себя частным порядком, но со всей возможной серьезностью. Георгий Гачев, например, сформулировал такие «жизнемысли»: «Бахтин — человек завета. <…> Он — как Тихон, как Зосима — святой отец. Живая церковь вокруг него образовалась. <…> Да, глава он общины». А Владимир Турбин и вовсе открыто сопоставлял Бахтина с солнцем и с Пасхой, не сделав только один шаг до отождествления его с Христом.
Оставив после себя огромный багаж литературных и культурных открытий, накопленный промежутках между переездами, жизненными невзгодами и болезнями, в 1975 году ученый-«трикстер» вернулся в свою ноосферу с земного плана бытия.
Нет ничего абсолютно мертвого: у каждого смысла будет свой праздник возрождения. («Эстетика словесного творчества»)