Исаак Трахтенберг о «сумасшедшем шляпнике» и прочих токсикологических казусах

В 2023 году Институт медицины труда имени Юрия Кундиева НАМН Украины (ранее НИИ гигиены труда и профзаболеваний под эгидой Минздрава) отметит 95 лет со дня основания. В его структуре действует лаборатория промышленной токсикологии и гигиены труда при использовании химических веществ, руководит которой академик еще более почтенного возраста: Исаак Трахтенберг (11 ноября ему исполнится 98 лет). В последний день сентября выдающийся медик, живая память киевской интеллигенции, дал интервью «Граниту науки», а пока оно находится в обработке, по материалам книг Исаака Михайловича пересказываем нашим читателям его соображения из сферы науки, изучающей яды.

«Норма – это разбавленная патология» (Липот Сонди, основатель судьбоанализа)

Начнем с принципиального вопроса: что есть яд?

«Все – яд, и ничто не лишено ядовитости; лишь доза делает яд незаметным», — утверждал средневековый целитель и химик Парацельс (1493-1541). Можно сказать иначе: не существует ядовитых веществ; ядовиты лишь их количества. При значительных повышениях доз многие лекарства становятся токсичными (от греческого toxikou, что первоначально означало яд, служащий для смазывания стрел).

Увеличение лечебной дозы строфантина уже в 2,5-3 раза приводит к отравлению. Такой старый и проверенный многими тысячами отравителей мышьяк в малых дозах используется как лекарство. Лечебным действием обладает иприт: разбавленное в 20 тысяч раз вазелином, это боевое отравляющее вещество применяется как средство против чешуйчатого лишая. Ядом может стать и обыкновенная кухонная соль, если десятикратно увеличить ее концентрацию в организме. То же самое касается и кислорода – элемента, без которого жизнь человека вовсе невозможна. Если вдыхать его под давлением, которое превышает нормальное в десятки раз, это может привести к летальному исходу. Тяжелые отравления могут возникнуть, если вводить в организм парентерально (минуя кишечный тракт) в больших количествах белки, гормоны, витамины, микроэлементы, важные для нормальной жизнедеятельности в обычных условиях.

Ф. Флюри и Ф. Церник в работе «Вредные газы», изданной в 1931 г., также подчеркивали, что вещество приобретает характер яда только в особых условиях, при которых оно действует на живой организм. Ранее, в 1909 году, Гадамер утверждал, что «ядов как таковых не существует». Эта мысль впервые была изложена в известном учебнике по судебной токсикологии. В дальнейшем и другие токсикологи и химики, которые работали в области судебной медицины, также подчеркивали относительность понятия «ядовитые вещества». Так, в пособии по судебной химии М. Швайкова справедливо отмечала, что одно и то же химическое вещество (морфин, стрихнин, соединения ртути, мышьяка и т.д.) в зависимости от ряда факторов может быть и лекарственным средством, и ядом. Известный токсиколог Е. Штаркенштейн писал: «Всякое вещество не может быть в полном объеме названо ядом, поскольку наступление отравляющего действия зависит от условий, в которых вещество действует на организм».

Константин Паустовский в «Повести о жизни» весьма примечательно назвал одну из глав «Маленькая порция яда». Устами сельского аптекаря он говорит следующее: «Греческий мудрец Сократ был отравлен цикутой. А этой цикуты здесь на болоте около мельницы целый лес. Предупреждаю – белые зонтичные цветы. Яд в корнях. Но, между прочим, в маленьких дозах этот яд полезен».

Обращаясь к свидетельствам древних времен, невольно поражаешься прозорливости и образности мышления наших далеких предков. Еще поэт Рудаки (умер в 911 г.) произнес слова, нередко цитируемые и сегодня: «Что ныне снадобьем слывет, то завтра станет ядом. И что ж? Лекарством этот яд опять сочтут больные».

Человек использовал яды для своих стрел на охоте и в войнах с незапамятных времен. У Гомера, например, описано, как Одиссей посылал нарочного в Египет, чтобы привезти оттуда стрельные яды. В качестве стрельных ядов особенно широко применяли яды змей (также известно повествование о том, как Геракл опускал свое оружие в яд священной лернейской гидры) и растительные, обладающие разными точками приложения своего токсического действия. Так, в Азии наиболее часто использовались ядовитые вещества, вызывающие удушье, в Африке – поражающие сердце, в Америке – парализующие нервную систему.  

Наше время знаменуется, наряду с развитием атомной энергетики и космических технологий, бурным развитием химии. Отсюда и значительное повышение роли токсикологии. Аббревиатура международного регистра МРПТХВ, подтверждая все вышесказанное, расшифровывается так: «Международный регистр потенциально токсичных химических веществ». В последние годы появились новые публикации о ядах и отравлениях, относительно которых должны быть осведомлены не только врачи, но и широкие круги читателей разных специальностей – ибо обобщение и опыт установления острых и хронических отравлений, подчас принимаемых за банальные нарушения здоровья, должны быть восприняты как весьма поучительные. Проблема распознавания проявлений отравлений химическими соединениями на производстве, в быту, при использовании лекарственных средств, применении полимерных материалов, пестицидов и агрохимикатов, в процессе исследовательской деятельности и в многообразной лабораторной практике приобрели глобальный характер.

Чтобы осознать необходимость предотвращения химической агрессии – локальной и глобальной, — остаться невредимыми в мире ядов, следует знать о них как можно больше. Моя «Книга о ядах и отравлениях» — итог многолетнего обобщения опыта учения о ядах и отравлениях в прошлом и настоящем. Оправданно обратить внимание на тот раздел, где содержатся очерки, иллюстрирующие значимость токсикологии для практики криминалистики. Значительное число очерков посвящено историческим фактам о болезнях и смерти исзвестных людей (Моцарт, Григорий Распутин, Наполеон, Карл II Стюарт, Авраам Линкольн, Людвиг ван Бетховен, Исаак Ньютон, Паскаль, Фарадей…) – как по данным специальной медицинской литературы, так и ряда художественных произведений.  

«Болезнь сумасшедшего шляпника» — так на Западе в прошлом называли ртутное отравление, вслед за английской поговоркой «безумен, как шляпник». Дело в том, что как в старой Англии, так и в дореволюционной России не только врачам, но и предпринимателям и рабочим было известно возникновение массовых ртутных отравлений у лиц, занятых обработкой фетра, предназначенного для изготовления шляп, нитратом ртути. Санитарный врач В. Левицкий совместно с участковым врачом С. Михайловым в своих выступлениях и публикациях привели впечатляющие данные о том, что у 71% обследованных рабочих кустарного шляпного производства ртутные отравления проявлялись в виде тяжелых нарушений нервной системы, выраженными симптомами расстройств умственной и физической работоспособности, изменениями состояния психической сферы. «Профессиональный меркуриализм» — другое название «болезни сумасшедшего шляпника». Помните Болванщика из «Алисы в Стране Чудес»?

Известный в 16 веке химик Карло Лагиллоти – автор «Нового руководства к химии», — сам изготовлявший лекарства и косметические средства, во многие из которых входила ртуть, долгие годы страдал дрожанием конечностей и другими признаками интоксикации… Обстоятельная токсикологическая экспертиза с использованием новейших современных методов, проведенная в Шотландии на кафедре судебной медицины в Университете Глазго, показала, что Карл II, соприкасавшийся с ртутью в процессе своих занятий алхимией (и получавший лечение от десятка лучших английских врачей, испробовавших на нем около 60 противоядий), имел в своих волосах ртуть в количестве, в десятки раз превышающем уровни, обнаруживаемые у лиц, никогда не соприкасавшихся с металлом… Ссылаясь на воспоминания близких к Исааку Ньютону людей, биографы свидетельствуют, что ученый после своего 50-летнего юбилея заболел какой-то странной, загадочной болезнью: потерял сон и аппетит, стал терять память, впал в депрессию, затем у него началась мания преследования, и Ньютон перестал кого бы то ни было принимать, жил в самоизоляции и писал письма, адресованные Богу. Ученый занялся пересмотром хронологии всего человечества, выдвигал странные исторические «новации», вовсе при этом забросив занятия точными науками. В ХХ веке благодаря успехам химии и токсикологии происхождение тяжелого недуга начало проясняться. На помощь пришел высокочувствительный нейтронно-активационный метод определения химических элементов в биологических средах. Анализу были подвергнуты сохранившиеся пряди волос Ньютона, содержание ртути в которых оказалось в десятки раз выше обычного… В научном журнале «Perspectives in Biology and Medicine” не так давно появилась статья, в которой исследователь Норберт Хиршхорн поведал о причине необычного и тяжелого этапа, который 16-й президент США пережил до вступления на высокий государственный пост. Оказывается, будучи еще 30-летним, Линкольн страдал «ипохондрией» (по-современному – депрессией; причиной ее был разрыв помолвки с Мэри Тодд) и принимал с целью лечения некие «голубые таблетки», в рецепте которых, помимо кореня лакрицы, розовой воды, меда, сахара и лепестков увядших роз была ртуть. Линкольн сам почувствовал ухудшение здоровья от приема таблеток, «сделавших его к тому же злым», и прекратил их принимать в начале своего президентства.

Один из основателей промышленной токсикологии Николай Сергеевич Правдин, основу деятельности подразделений такого профиля составляет триада: эксперимент, клинические наблюдения, гигиенические испытания. Традиционные токсикологические исследования проводятся на теплокровных животных. Но в случае изучения безопасности химических соединений для человека и окружающей среды проводится комплекс исследований с использованием большого количества животных, которые, учитывая специфику токсикологического эксперимента (оценка признаков отравления и параметров гибели), подвергаются действию болевого и стрессогенного факторов. Современные научные технологии создают широкие возможности для использования в токсикологическом тестировании методов на клеточном и молекулярном уровнях, которые заменяют классические парадигмы для определения опасности и оценки риска. К альтернативным методам в токсикологии может быть отнесено использование беспозвоночных организмов, растений, микроорганизмов, эмбрионального и личиночного материала, культуры клеток, молекулярных структур и математического моделирования. Развивается такое инновационное научное направление, как нанотоксикология.

В завершение я хотел бы привести слова моего самого близкого друга, академика, профессора Владимира Вениаминовича Фролькиса. Крупнейший физиолог, он был ведущим ученым Института геронтологии в Киеве. Так вот Фролькис говорил: «Нет ученых молодых и старых, есть ученые талантливые, энтузиасты, стремящиеся к гуманизму науки, и есть ученые бездарные».

На фото: академик Исаак Трахтенберг в своем рабочем кабинете с главным редактором журнала «Гранит науки» Дарьей Тарусовой