ЭКОНОМИКО-ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ПЕРЕМЕНЫ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

#конкурс_ЛучшаяСтатья

В.К. ЛЕБЕДЕВА доцент, кандидат экономических наук,
профессор кафедры политической экономии
Национальной металлургической академии Украины
(Днепропетровск)

Уважаемые организаторы конкурса «Гранит науки»! Посылаю на ваше рассмотрение мою статью. Я не очень молодой учёный, но заинтересована в апробации и популяризации идей, высказанных в данной статье. Надеюсь, что они вас заинтересуют.

Исследована эволюция экономической теории перемены деятельности. Проанализированы ее историческое становление и развитие, а также современные тенденции, определяющие перспективы перемены деятельности. Охарактеризованы социально-экономические последствия реализации перемены деятельности.

Ключевые слова:разделение труда, перемена деятельности, демократизация собственности, сетевая экономика.

Наука имеет неотъемлемые права, но и права гуманности непререкаемы, и не может быть антагонизма между гуманностью и наукой.

Луи Буссенар

Нынешнему кризисному состоянию мировой экономики сопутствует и кризис экономической теории. Как нередко бывает, для выхода из кризиса, подобного тупику, необходимо вернуться назад, к последней развилке, и попытаться найти другое направление, пойти иным путем.

В исследовании перемены деятельности придется возвращаться в весьма далекую ретроспективу, ибо экономическая история до настоящего времени рассматривалась и интерпретировалась с позиций экономической теории разделения труда и его исторических и логических следствий: частной собственности и рыночного хозяйства. Разделение труда предполагает постоянное, устойчивое закрепление человека или групп людей за различными видами труда, ограничивая сферу их трудовой деятельности и порождая одну из важнейших причин социальной неоднородности общества.

Однако в доисторические времена первобытно-общинного способа производства, черты которого можно обнаружить и сейчас у народов, оставшихся на стадии родового строя, существовала так называемая первичная или простая перемена труда, не предполагающая устойчивого закрепления отдельных индивидуумов или их групп за определенными видами деятельности. Ей сопутствовала общинная собственность и непосредственно общественный характер труда, ограниченный рамками общины. Это означало, что все, добытое общинным трудом, находило потребление внутри общины, и общественная значимость этого труда удостоверялась априорно самому процессу труда. Все, что добывалось и производилось, имело своих потребителей в лице членов общины. Остается добавить, что такому способу производства соответствовало уравнительное распределение.

Проблематика разделения и перемены труда исследовалась такими выдающимися мыслителями и учеными, как Платон, Аристотель, Ш. Фурье, А. Смит, К. Маркс, Г. Спенсер, Э. Дюркгейм, Н. Чернышевский, И.С. Зибер, Ф. Энгельс, Т. Веблен. Свое дальнейшее развитие эта проблематика получила в работах С.Г. Струмилина, Д.П. Кайдалова, Т.В. Блиновой, Л.А. Булочниковой, Е.А. Гриценко, А.М. Добрусина, В.Я. Елышева, В.П. Корниенко, В.П. Костриченко, Л.Д. Логвинова, Н.И. Мецкуляка, А.М. Омарова, И.И. Чангли и др. В последние годы она была незаслуженно забыта.

По-видимому, у каждого времени свои законы и «время закона перемены труда» как основополагающего закона общественно-экономического развития еще не наступило. Значение же его для этого будущего времени можно в какой-то мере оценить, вспомнив об огромном значении и грандиозных последствиях закона разделения труда, естественное развитие которого и самоотрицание в результате этого развития, как представляется, откроют новую «эпоху перемены труда».

Не следует, по-видимому, забегать вперед со скороспелыми прогнозами, но не следует и отставать от потребности времени, чтобы события не представлялись неожиданными и внезапно обрушившимися. Поэтому уже сегодня важно выявить и спрогнозировать те процессы и явления, которые характеризуют действие закона перемены труда в современной экономике, а также тенденции их развития. Для этого представляется целесообразным еще раз переосмыслить предпосылки, сущность, механизм закона перемены труда, что, по-видимому, невозможно сделать без хотя бы небольшого ретроспективного анализа исследований этого закона.

В 1776 г. Адам Смит в «Исследовании о природе и причинах богатства народов» определил разделение труда как главный фактор роста производительности труда и, следовательно, «богатства» общества. Такой взгляд вполне закономерен как для того времени (мануфактурной стадии производства), так и для предшествующих эпох рабовладения и феодализма. Его разделяли Аристотель и Платон, Г. Спенсер,  К. Бюхер, Э. Дюркгейм и др.

 Исторически ручному технологическому способу производства периода инструментализации соответствует разделение труда, т.е. постоянное и устойчивое закрепление отдельных индивидуумов и групп людей за определенными видами труда. Ручной характер труда определяет медленное изменение орудий труда, ориентированных на физические возможности человека. Приспосабливаемые к человеку, ограничиваемые и подчиняемые физическими возможностями человека орудия труда в незначительной степени изменяются в результате накопления опыта у многих поколений. Технический базис производства носит выраженный консервативный характер. Это обусловливает возможность и целесообразность прикрепления работника к определенному виду труда, в рамках которого он мог бы постепенно совершенствовать свое мастерство.

Платон считал, что если человек занимается несколькими ремеслами, занятие плохо приспосабливается к нему: «Ведь каждая вещь производится легче и лучше, и в большем количестве, когда человек делает лишь одно дело, соответствующее его склонностям, и в надлежащее время, свободное от всяких других занятий» [1, с. 378].

Труд ремесленника ограничивался одной определенной отраслью производства, освоение других ремесел было почти невозможным. Вплоть до XVIII века отдельные ремесла хранились в тайне, доступ к ним был серьезно ограничен. Клятвой Гиппократа врачу запрещалось посвящать в секреты лечения всех, кроме сыновей и учеников. В Египте ремесленникам разрешалось заниматься исключительно той профессией, которую закон наследственно закреплял за ними. Ремесленнику, занимавшемуся одновременно несколькими ремеслами, грозило тяжелое наказание. Во Франции портной не имел право чинить старое белье, лоскутник – делать новое. Ящики изготавливались одним ремесленным цехом, замки на них прибивались другим. Трактирщик не имел права изготовлять жаркое и печь пироги. Кузнец не делал гвоздей, штукатур не имел права сверлить отверстия в стене, а седельщик прибивать к седлу металлические украшения. В Германии каменщик не мог ставить печь, портной – нашивать мех, булочник – печь пироги, столяр – вставлять стекла в сделанные им самим рамы [2, с. 401].

Действовал механизм государственно-цехового феодального регулирования рынка. Монополия на ремесло ограничивала конкуренцию. «Экономический инстинкт» подсказывал необходимость регламентирования производства и производителей, позволяющего удержать от развития заложенное в механизме рыночного саморегулирования «зерно» кризисов перепроизводства, уменьшить опасность массового разорения мелких товаропроизводителей.

Эпоха ручного труда характеризуется сращенностью субъекта и объективных условий труда. Вступив в процесс производства, работник не изменял способ функционирования рабочей силы. Он пожизненно был прикован к одному виду трудовой деятельности. Однажды возникнув, профессии передавались от одного поколения к другому. Подчинение производителя одной отрасли являлось необходимым моментом развития производства. «Ручному орудию труда соответствует индивид, обладающий на протяжении всей своей жизни способностью к труду, развивавшейся в одну определенную сторону, и в этом смысле «единичной» способностью к труду, которая может вступить во взаимодействие только с определенными «единичными» средствами производства. Специфическая форма функционирования рабочей силы, с которой срастается способ жизнедеятельности работающего, превращает последнего в ткача, сапожника, кузнеца и т.д. [3, с. 22].

Мануфактура, пришедшая на смену ремеслу, но имеющая с ним одну материальную основу – ручной труд – не только не преодолевает этой сращенности, но и углубляет ее, «каждый работник приспосабливается исключительно к отправлению одной частичной функции, и рабочая сила его на всю жизнь превращается в орган этой частичной функции» [1, с. 351]. Данный способ функционирования рабочей силы исключает для индивида остальные. Развивая до виртуозности одностороннюю специализацию, мануфактуры «превращают в особую специальность отсутствия всякого развития» [1, с. 351].

Перемена труда в условиях консервативного технического базиса производства, основанного на ручном труде, не только не является объективной необходимостью, но выступает фактором, тормозящим рост производительности труда. Овладение ремеслом, достижение «виртуозности» в профессии предполагает длительное, как правило, пожизненное занятие данным видом труда. Таким образом, на базе ручного производства, иного прогресса техники, кроме как в форме разделения труда, быть не могло.

Впрочем, уже мануфактура в определенной мере создает предпосылки, обусловливающие, если не целесообразность, то возможность ограниченных форм перемены труда. «Чем выше проводится разделение труда, – писал 
Н.Г. Чернышевский, тем легче одному человеку поочередно заниматься множеством разных дробных операций» [3, с. 15]. Заметим, что чередование этих дробных операций возможно не только в рамках одного вида труда, но и для различных видов деятельности. Но частичный характер выполняемых функций делает данную форму перемены труда крайне ограниченной и в действительности не характерной для мануфактуры.

Даже А. Смит, восхваляя разделение труда, не мог не заметить его отрицательное влияние на работника. «С развитием разделения труда, – писал он, – занятие подавляющего большинства тех, кто живет своим трудом, т.е. главной массы народа, сводится к очень небольшому числу простых операции, чаще всего, к одной или двум… Его (рабочего – В.Л.) ловкость и умение в его специальной профессии представляются, таким образом, приобретенными за счет его умственных, социальных и военных качеств. Но в каждом развитом цивилизованном обществе в такое именно состояние должны впадать трудящиеся бедняки, т.е. главная масса народа, если только правительство не прилагает усилий для предотвращения этого» [4, с. 185].

Интересные мысли о значении и последствиях общественного разделения труда высказаны Н. Г. Чернышевским: «…Для человеческого благосостояния нужно усиление производства, а возрастание производства требует разделения труда. Что же мы имеем теперь? Мы имеем две формулы, соединение которых дает тот вывод: элемент, развитие которого необходимо для благосостояния, губителен для массы людей своим развитием» [5, с. 266].

Еще более определенно об этой стороне разделения труда сказал Ф. Энгельс: «… Вместе с разделением труда разделяется и сам человек. Развитию одной единственной деятельности приносятся в жертву все физические и духовные способности. Это калечение человека возрастает в той же мере, в какой растет разделение труда» [6, с. 303].

Таким образом, разделение труда предполагает постоянное и устойчивое закрепление человека или  групп людей за различными видами труда, ограничивая сферу их трудовой деятельности и порождая одну из важнейших причин социальной неоднородности общества. Становление разделения труда имело своими важнейшими социальными последствиями формирование частной собственности и товарного производства (рыночного хозяйства). «По мере специализации труда, по мере обращения в пожизненную функцию той или другой экономической или общественной профессии, необходимо специализируется и обладание вещами.

Чтобы отдать в обмен вещь, нужно обладать ею, чтобы получить в обладание другую, нужно знать, что она не будет отнята», – так писал известный русский экономист XIX в. И.С. Зибер [2, с. 686]. В «Немецкой идеологии» К. Маркс и Ф. Энгельс еще более четко и определенно указали на эту связь: «Впрочем, разделение труда и частная собственность – это тождественные выражения: в одном случае говорится по отношению к деятельности то же самое, что в другом — по отношению к продукту деятельности. … Различные ступени в разделении труда являются вместе с тем и различными формами собственности…» [7, с. 16]. Из контекста ясно, что речь идет, конечно, о частной собственности. 

От частной собственности на орудия и продукт труда остается только один шаг до частной собственности на человека – раба, рассматриваемого как «говорящее орудие труда». Здесь собственность уже «есть распоряжение чужой рабочей силой» [7, с. 39].

В «Очерках первобытной экономической культуры»
И.С. Зибер приводит интересные данные со ссылкой на историка Д. Эллиса, описывающего историю Мадагаскара: «…В течение ранних периодов существования наций, когда общественные элементы сохраняют свою естественную и примитивную форму, члены общества имеют общие занятия. Если они живут на берегу моря, то каждый из них в одно и то же время есть кораблестроитель, моряк и рыболов. А если они обитают внутри страны, то каждый строит дома, возделывает землю, готовит орудия, преследует дичь и снабжает жизненными припасами свое семейство. Таково состояние общества Южной Африки, туземцев Америки и островов Тихого океана» [2, с. 117].

Утверждение товарного производства принято связывать со вторым общественным разделением труда – отделением ремесла от скотоводства и земледелия. «…То, что прежде производилось общиною по очереди или совместно начинает изготовляться только частью этой общины, отдельной группой большей частью родственных личностей, которые в своей собственной сфере продолжают подчиняться всем обычаям общинной жизни: отсюда произошли братства, гильдии, ремесленные корпорации и т.д.» [2, с. 433].

Таким образом, разделению труда, частной собственности и товарному производству предшествовала первичная перемена труда, общинная собственность и непосредственно общественный труд, ограниченный рамками общины.

Теоретические идеи перемены труда впервые получили относительно законченное выражение в трудах социалистов-утопистов – Т. Мора, Морелли, Т. Кампанеллы, А. Сен-Симона, Ш. Фурье. Особый интерес в этом плане представляет работа Ш. Фурье «Новый хозяйственный мир или природосообразный социетарный способ действия» (1822 г.). Идея перемены труда формулируется в контексте субъективных потребностей человека, мотивов его поведения, условий для гармоничного развития человека и общества  в сконструированном автором социетарном строе. Ш. Фурье рассматривал перемену труда как проявление одной из высших человеческих потребностей – потребности к разнообразию. В его концепции ценность представляют не конкретные детали, а принцип перемены труда, альтернативный односторонней специализации, выводимый из субъективных потребностей человека и отвечающий, по мысли автора, интересам общественной гармонии.

Перемена труда как объективный экономический закон, как экономическая необходимость, возникающая на определенном этапе развития общественного производства был сформулирован и обоснован в трудах 
К. Маркса и Ф. Энгельса.

Развитие разделения труда объективно приводит к созданию условий его самоотрицания. Высшее развитие разделение труда получило в своей мануфактурной форме, обеспечившей становление и экономические преимущества капиталистической частной собственности. Пооперационное и подетальное разделение труда, разделение между умственными и физическим трудом внутри самого процесса производства позволили достичь высшей ступени производительности ручного труда. Мануфактура  – это тот рубеж, за которым разделение труда перестает быть безусловным фактором роста производительности труда, постепенно проявляя себя в дальнейшем как фактор торможения экономического прогресса. Мануфактура создала необходимые предпосылки для становления крупной  машинной промышленности. Технический базис машинного производства революционен. Он постоянно подвергается качественным изменениям, в отличие от предыдущих технологических способов производства, базис которых был, по существу, консервативен. Соответствующий периоду механизации машинный технологический способ производства оказывает  революционизирующее воздействие и на формы распределения труда, функции работников. «Крупная машинная промышленность постоянно производит переворот в средствах производства и, прежде всего, в орудиях труда, и вместе с тем – в функциях рабочих, – писал К. Маркс [1, с. 498]. Анализируя природу крупной машинной промышленности и изменение роли человека в производстве, К. Маркс пришел к открытию одного из важнейших экономических законов — закона перемены труда, – сформулировав его содержании следующим образом: «…природа крупной промышленности обусловливает перемену труда, движение функций, всестороннюю подвижность рабочего… Она как вопрос жизни и смерти ставит задачу… частичного рабочего, простого носителя известной частичной рабочей функции, заменить всесторонне развитым индивидуумом, для которого различные общественные функции суть сменяющие друг друга способы жизнедеятельности» [1, с. 498].

При всем значении становления машинного технологического базиса производства нельзя, на наш взгляд, ограничится им как единственным фактором перемены труда. Существует глубокая многостороння связь процессов становления, развития, самоотрицания разделения и перемены труда с законом экономии времени. В конечном счете, этому закону подчинено и развитие орудий труда и смена форм распределения труда. В связи с этим, более общего взгляда на происхождение, историческое значение и возможности преодоления разделения труда придерживается И.С. Зибер, выводящий проблему за рамки собственно промышленного производства: «Ясно: до тех пор, пока человеческий труд еще так мало производителен, что оставляет лишь незначительный излишек над предметами необходимости, – поднятие производительных сил, расширение торговли, развитие государства и права, основание искусства и науки было возможно только при посредстве увеличения разделения труда. …Только невероятное увеличение производительной силы труда, достигнутое крупной индустрией, дозволяет распределить работу между всеми членами общества и этим до такой степени уменьшить рабочее время каждого, чтобы у каждого оставалось достаточно свободного времени для участия в общих делах целого» [2, с. 685].

С этим корреспондируются высказывания К. Маркса: «Действительная экономия – сбережение – состоит в сбережении рабочего времени… Но это сбережение тождественно с развитием производительной силы… Сбережение рабочего времени равносильно увеличению свободного времени, т.е. времени для того полного развития индивида, которое само, в свою очередь, как величайшая производительная сила, обратно воздействует на производительную силу труда…» [8, с. 221-222]. Но К. Маркс особо подчеркивал, что сама по себе экономия времени еще не гарантирует использование ее в интересах развития общества. Условием этого выступает реализация принципа всеобщности труда. «…При данной интенсивности и производительной силе труда часть общественного рабочего дня, необходимая для материального производства тем короче, следовательно, время, остающееся для свободной умственной и общественной деятельности индивидуума тем больше, чем равномернее распределен труд между всеми работоспособными членами общества, чем меньше возможность для одного общественного слоя сбросить с себя и возложить на другой общественный слой естественную необходимость труда. С этой стороны абсолютной границей для сокращения рабочего дня является всеобщность труда» [1, с. 539]. Принцип всеобщности труда не был реализован доныне и остается не реализованным ни в одной из социально-экономических систем.

Карл Маркс, как основоположник научной экономической теории перемены деятельности, в разных работах использовал категории перемены труда и перемены деятельности с учетом содержательного контекста. «Деятельность» — это более общая категория. Различают три ее основные разновидности: трудовая деятельность (собственно труд), учебная деятельность (получение знаний), игровая деятельность.

Когда К. Маркс использует категорию перемены деятельности в отношении трудовой деятельности, то применяет понятие «перемены труда». Если категория перемены деятельности используется в контексте экономии времени, позволяющей чередовать и сочетать трудовую деятельность с другими видами деятельности (например, получение образования, переквалификация), то применяется понятие «перемена деятельности».

Использование обеих категорий правомерно и не нарушает логические основания экономической теории перемены деятельности.

Перемена деятельности означает не отсутствие разных видов деятельности, а отсутствие устойчивого закрепления (часто пожизненного) отдельных индивидов и групп людей за определенными видами деятельности, как это имеет место в условиях разделения труда.

Требование использовать экономию времени (рост производительности труда) в интересах большинства фактически сформулировано в «Декларации принципов», принятой XVIII конгрессом Социнтерна. В ней сказано: «Демократическое общество должно компенсировать недочеты даже самой продуманной рыночной системы. Государство должно регулировать рынок в интересах людей и добиваться того, чтобы технология использовалась на благо всех трудящихся: это должно выражаться в увеличении свободного времени и расширении возможностей развития личности» [9, с. 116].

Один из основоположников системного анализа – А.А. Богданов – считал, что машинное производство с его революционным техническим базисом делает возможной и жизненно необходимой всестороннюю подвижность труда и тем самым создает материальную основу для универсального применения способностей личности, открывает перспективы преодоления специализации. Одной из стержневых идей А.А. Богданова является мысль «о недопустимости монополии на принятие решений» – опасности, масштабы которой стали столь очевидны  в последние десятилетия.

По его мнению, именно универсальное научно-техническое знание каждого работника и способность широких слоев граждан, а не узкого круга экспертов компетентно судить о технических проектах, затрагивающих жизненно важные интересы миллионов людей, должны сделать невозможным господство инженерной элиты, равно как и правительственных чиновников – «специалистов» [10, с. 14].

С этими суждениями перекликается позиция немецкого экономиста Ганса Х. Моля, который считает, что «при соответствующих субъективных предпосылках можно надеется на перелом тенденции к специализации, которая в экстремальных случаях приводит к неуправляемости предприятий и к экономическому краху» [11, с. 121].

Каждое текущее состояние развивающейся системы в том числе социально-экономической имеет черты и признаки, характеризующие его ретроспективу и перспективу.  Современная технологическая многоукладность затеняет ведущую тенденцию и провоцирует неадекватные прогнозы относительно направленности прогрессивных экономических и социальных преобразований.

Закон перемены труда выявляет историческую тенденцию замены разделения труда как закрепления человека за определенным видом деятельности переменой труда как всесторонней подвижностью, многосторонностью индивидуума, для которого различные общественные функции становятся сменяющим друг друга способами жизнедеятельности.

Можно выделить 3 основные сферы перемены труда:

1. Перемена труда в рамках материального производства.

2. Перемена труда между материальным и нематериальным производством.

3. Перемена труда в рамках нематериального производства.

Первый тип перемены труда непосредственно связан с революционным техническим базисом машинного производства. Крупное машинное производство не только выдвигает требование перемены труда, но и создает необходимые предпосылки для его реализации. Эти предпосылки заключаются в принципиально единой базе машинного производства, общности научно-технических основ многих профессий. Уже в рамках машинного технологического способа производства проявляются такие формы перемены труда как отмирание одних специальностей и появление новых других, совмещение профессий, возникновение так называемых профессий широкого профиля, ротация на конвейере, научно-техническая деятельность (рационализаторство и изобретательство, кружки качества и т.п.), выполнение отдельных управленческих функций наряду с непосредственно производственными, технологическими. 

Второй тип предполагает условно одновременную и параллельную занятость в секторах материального и нематериального производства, чередование различных видов деятельности  индивидом в течение недели, месяца, года непосредственно в производстве, в науке, в искусстве, в управлении и т.п.

Третий тип предполагает чередование видов деятельности в рамках нематериального производства, что, в частности, находит проявление в расширении поля междисциплинарных научных исследований и их высокой результативности, а также  в освоении литературно-художественных жанров специалистами, работающими в производственной и научно-технической сфере. 

Представляется, что с переходом к технологическому способу производства, основанному на автоматизации, тенденции перемены труда будет постепенно вытеснять разделение труда. Вместе с вытеснением разделения труда будут вытесняться и соответствующие ему социальные формы. Известна работа Г. В. Плеханова «О роли личности истории», где он высказывает мнение, что субъективный фактор сам по себе не может изменить объективный ход исторического процесса, но определяет его конкретную форму реализации. Если действие объективного процесса и субъективного фактора однонаправлены, то последний катализирует, ускоряет исторический процесс. Если же субъективный фактор противодействует объективной необходимости, то объективная тенденция все равно проложит себе дорогу, но ценой социальных потрясений и жертв.

С субъективных позиций перемена деятельности связана с формированием всесторонне развитого индивида, с самоосуществлением человека. По теории физиолога Павлова, задействование в труде одних и тех же нервно-мускульных компонентов ведет к их преждевременному износу и наносит вред здоровью человека в целом (вспомним кинофильм с участием Чарли Чаплина в роли рабочего на конвейере, когда он во сне делает движение по закручиванию гайки). В современных условиях, когда все большее распространение получает вынужденная частичная занятость (частичная безработица), вопросы параллельной вторичной занятости, нередко по другой специальности, приобретают растущую актуальность для «носителей способности к труду» даже с точки зрения удовлетворения их материальных потребностей. Это именно случай «катастрофических» (вынужденных) форм перемены труда, не связанных прямо с интересами всестороннего развития индивида, но косвенно им способствующих. Перемена деятельности выступает более эффективным инструментом установления соответствия структуры общественного труда и структуры общественных потребностей, позволяющих устранить резервную армию труда в виде безработицы.

Теории макроэкономики признают легитимность безработицы и не в состоянии дать эффективные рекомендации по ее устранению, о чем свидетельствует растущая безработица во всем мире, в том числе, в странах с развитой экономикой.

Понимание того, что на смену эпохе разделения труда идет эпоха перемены   деятельности, открывает новое направление в экономической теории – исследование перемены деятельности как очередной фазы глобального гиперцикла в развитии социоорганизационных форм человеческой деятельности. Представляется, что концентрация усилий экономической мысли на этом направлении позволит получить конструктивные научные и практические результаты, отвечающие требованиям времени. 

Восходящая прогрессивная тенденция перемены труда, проявляя себя в различных формах, еще не стала доминирующей. Но исследовать закономерности и последствия её развития — задача экономической науки, а создать наилучшие условия для ее реализации – задача экономической политики.

Таким образом, перемена труда – это такая форма распределения труда, при которой отсутствует устойчивое закрепление индивидуумов и групп за определёнными видами деятельности и обеспечивается  всестороннее развитие индивидуума, позволяющее ему свободно переходить от одного вида деятельности к другому и заниматься ими параллельно и одновременно. Уже в настоящее время в западных странах, в частности, в Германии, существует практика, когда человек три дня в неделю работает на промышленном предприятии, а два дня – в культурной или социальной организации, имея одновременно несколько профессий [12, с. 76]. Растущая безработица во всем мире показывает, что в производстве достигнута значительная экономия времени, число «лишних» для экономики людей растёт независимо от того наблюдается, ли в ней подъём или спад производства. Это определяет необходимость полифункциональности современного работника, вытекающей из закона перемены деятельности.

В настоящее время теория перемены деятельности развивающаяся, а не законченная теория. Перспективы ее развития связаны с осмыслением тех проблем и тенденций, которые проявляются в связи с растущими требованиями перемены деятельности в самой экономической действительности.

В современных условиях тенденция перемены деятельности находит свое выражение в процессах флексибилизации рынка труда, то есть, обеспечения его гибкости. Гибкие формы занятости являются своеобразным буфером между занятостью и безработицей, отражая потребности в сокращении рабочего времени, выступающем фактором становления и развития перемены деятельности. Развитие гибкого рынка труда в развитых странах сопровождается сокращением сферы стандартных условий найма. Все большее распространение получают такие гибкие формы занятости, как работа по временным контрактам, занятость в режимах неполного рабочего времени, альтернативная рабочая неделя, деление рабочего места, сжатая рабочая неделя, дистанционная занятость. Данные формы занятости создают предпосылки высвобождения рабочего времени, связанного с одним видом деятельности, для переключения на другие виды деятельности, их чередования и сочетания.

В связи с этим, представляет интерес опыт ряда японских компаний, в которых при приеме работника часто остается неопределенным характер его будущей работы, функциональных обязанностей и рабочего места. В течение его трудовой деятельности руководство компании по своему усмотрению и в соответствии с качествами данного работника может перемещать его с одного места на другое, из одного подразделения в другое. При этом характер работы может меняться коренным образом: от производственной до торгово-сбытовой, от торгово-сбытовой до научно-исследовательской. Все большее распространение получает так называемая система оплаты за квалификацию, при которой производится доплата за освоение работником дополнительных специальностей.

Необходимость в перемене деятельности нашла отражение в концепции образования на протяжении всей жизни. Потребность не только в повышении квалификации, но и в переквалификации становится неотъемлемой чертой трудовой деятельности, что требует в свою очередь повышения доступности образования.

Интересен опыт Франции в трудоустройстве работников через государственные службы в условиях структурной перестройки. При угрозе увольнения работник подключается к договору о конверсии между государством и предприятием на срок 4-10 месяцев. В течение этого периода работник может приобрести новую профессию и при этом получать гарантированный доход, равный 65% от зарплаты, из которых 50% берет на себя государство.

В Украине пока нет статистических данных, позволяющих непосредственно оценить использование гибких форм занятости. Недостаточно развито и соответствующее правовое регулирование. Вместе с тем, можно сделать некоторые косвенные оценки тенденций в области гибких форм занятости, анализируя установленную статистику занятости. Правовые нормативы законодательства о труде, а иногда и их отсутствие допускают определенное развитие в Украине гибких форм занятости.

Статистика последних лет свидетельствует, что от 7%  до 15% состоящих на учете в службе занятости – это занятые граждане, которые ищут другую работу (с целью смены работы иди совместительства). Представляет интерес то обстоятельство, что растет число желающих работать в свободное от основной работы или учебы время, а также пенсионеров. Возрастает предложение труда в рамках вторичной занятости.

Очевидно формирование на рынке труда Украины «периферийного облака» рабочей силы, окружающего «ядро» постоянно занятых по стандартным формам занятости. Характерная для сегодняшнего дня работа неполный рабочий день, неполную рабочую неделю, неполный рабочий год, работа по временным контрактам и сезонная занятость, надомный труд и другие нестандартные рабочие места и организационные формы свидетельствуют о наличии тенденции к формированию гибкого рынка труда с присущим ему широким спектром гибких форм занятости.

Постановка и решение на государственном уровне задачи формирования регулируемого гибкого рынка труда в значительной степени способствовало бы преодолению кризисных явлений в экономике Украины. Не претендуя на полноту мер, связанных с формированием регулируемого гибкого рынка труда в Украине, представляется целесообразным включение в их состав следующих:

1. В целях обеспечения полноты информации о занятости населения  и   ввиду расширения   использования   гибких  форм занятости,   ввести   статистический    учет  вторичной    занятости населения.

2. Вести учет спроса на труд и предложения труда в разрезе гибких форм занятости, связанных с нестандартными режимами рабочего времени, нестандартными рабочими местами и организационными формами. На этой основе предоставлять информацию, консультации и рекомендации по трудоустройству в условиях гибких форм занятости.

3. В стратегическом плане представляется целесообразным улучшение условий (финансовых, правовых и т.д.), обеспечивающих возможность получения   второго образования (профессионально-технического, высшего и т.д.).

4. Рекомендовать      работодателям      систему      гибкого использования периферийной рабочей силы, привлекаемой к труду при благоприятной  конъюнктуре и  временно увольняемой  при неблагоприятной. В период временного  увольнения сохраняются контакты   с  работником,   который   в  соответствующем   центре занятости  может получить рекомендации  по трудоустройству  в рамках вторичной занятости на период временного увольнения с основного места работы.

5. Проанализировать практику деятельности фирм по аренде рабочей  силы,   функционирующих  в  ряде   западных   стран,  и рассмотреть  вопрос о возможности и целесообразности создания таких фирм в Украине при посредничестве центров занятости.

6. Законодательно предусмотреть возможность обучения и
переобучения в рамках центров занятости не только полностью
безработных, но и частично занятых граждан с целью обеспечения их вторичной занятости.

Принятый недавно новый Закон Украины «Об образовании» в известной мере расширяет перспективы развития перемены деятельности в Украине, поскольку легетимизирует возможность параллельного обучения студентов высших учебных заведений по двум специальностям с выдачей дипломов государственного образца.

Для создания условий реализации перемены деятельности и ее прогрессивного потенциала необходимо усовершенствование отношений собственности.

В свете вышеуказанных посылок естественно предположить, что главным вектором эволюции отношений собственности должна стать их демократизация. Однако в понимании сущности и механизмов демократизации собственности имеет место широкое разнообразие позиций. «Отцам» рыночных реформ в переходных экономиках частная собственность и представляется вершиной её демократизации. Но современный кризис мировой экономики вынуждает в этом усомниться. Представители технологического детерминизма как одного из направления институционализма – Д. Белл, О. Тоффлер, прогнозируя «супериндустриальную» революцию и постиндустриальное общество высказывали предположения об отходе традиционной частной собственности на средства производства на второй план, приоритетном развитии индустрии информации и теоретических знаний и соответствующих им специфических форм собственности. Согласно О. Теффлеру собственность будет самоуничтожаться в любых формах проявления и вместе с ней – разделение общества на классы. Подвергается пересмотру сама целевая направленность производства. Ещё Д. Гелбрейт указывал на необходимость смещения её с максимизации прибыли на поддержку постоянного экономического роста. Дальше продвинулся в этом направлении Д. Кларк, который предлагал различать коммерческую и социальную эффективность, понимая под первой показатель результативности частного предприятия в создании прибыли, а под второй – эффективность экономической системы в создании «социальных ценностей».

На сегодняшний день наиболее перспективной в качестве основы трансформации отношений собственности выступает так называемая сетевая модель экономики. Формирование её идей происходит одновременно в нескольких направлениях. Во-первых, с позиции создания адекватной технической базы развиваются Интернет-технологии. Во-вторых, в направлении информационной открытости производства и управления, доступности информации [13, с. 132]. Целевая ориентация компаний должна перемещаться с максимизации внутренней прибыли на максимизацию эффективности экономической сетевой структуры в целом. Особенностью «сетевого» мира является то, что «сетевые каналы, по которым на неформальной основе перекачиваются серьезные объёмы разнообразных ресурсов…, основаны не на вере в индивидуальную честность, а на способности сетевого мира вынудить индивида соблюдать условия взаимодействия» [14, с. 53]. Вместе с тем, угроза банкротства предприятия легко отводится, если оно включено в сеть: партнёры просто временно перераспределяют ресурсы в его пользу.

Сдвиг в целях производства (от максимизации прибыли к собственно удовлетворению потребностей) и характере связей между производителями (от опосредованных к прямым) фактически подготавливает сдвиг отношений собственности в сторону собственности всё более крупных ассоциаций национального и международного масштаба (сеть сетей, мегасети). Именно собственность ассоциаций с присущей ей системой непосредственно общественного труда наиболее адекватна механизму перемены деятельности. Информационная прозрачность среды экономической деятельности позволит эффективно организовать учёт общественных потребностей, распределение и перераспределение мобильных трудовых ресурсов по секторам экономики, согласовать результат деятельности с мерой вознаграждения за неё, обеспечив производство в интересах всестороннего прогрессивного развития личности и общества. Эти задачи определяют перспективы дельнейших исследований.

Современное состояние экономической теории и практики требует новых конструктивных идей, источником которых может служить ещё далеко не исчерпанный конструктивный потенциал экономической теории перемены деятельности. Стоит прислушаться к словам американского социолога, профессора И. Валлерстайна, заметившего: «…Мы сейчас переживаем раннюю стадию процесса перехода к чему-то новому и течение этого процесса не предрешено окончательно, важную роль в нём будут играть наши индивидуальные и коллективные усилия. Другими словами, мы призваны осуществлять наши утопии, а не только лишь мечтать о них. В любом случае что-то да будет построено. И если мы не будем участвовать в строительстве будущего, за нас это сделают другие» [15, с. 52].

Список использованной литературы

1. Цит. по: Маркс К., Энгельс Ф.Соч. 2-е изд. – Т. 23.
2. Зибер Н.И.Избранные экономические произведения. – М.: Соцэкгиз, 1959. – Т. 2.
3. Блинова Т.В.Перемена труда в агропромышленном производстве. – М.: Наука, 1991.
4. Цит. по: Аникин А.В.Юность науки. – М.: Изд. пол. лит-ры, 1985.
5. Чернышевский Н.Г.Избранные экономические произведения. – М.: 1948. – Т. 3.
6. Маркс К., Энгельс Ф.Соч. 2-е изд. – Т. 20.
7. Маркс К., Энгельс Ф.Немецкая идеология. – М.: Политиздат, 1968.
8. Маркс К., Энгельс Ф.Соч., 2-е изд. – Т. 46.
9. Новый программный документ Социнтерна. – М.: Политиздат, 1989.
10. Богданов А.А.Работы разных лет. – М.: Политиздат, 1990.
11. Методы снижения издержек производства. – М.: Экономика, 1987.
12. Галкин А.А.Капитализм сегодня: парадоксы развития. – М.: Мысль, 1989.
13. Олейник А.Модель сетевого капитализма // Вопросы экономики. – 2003. – №8. – С. 132-149.
14. Барсукова С.Вынужденное доверие сетевого мира // Политические исследования. – 2001. – №2. – С. 50-62.
15. Валлерстайн И.Межгосударственная структура современной мир-системы // Социальная экономика. – 2001. – №1. – С. 44-52.

References

1. Marx K., Engels F. Soch. 2-e izd.– T. 23.
2. Ziber N.I. Izbrannije economichesckije proizvedenia. – M.: Socekgiz, 1959/ — T. 2.
3. Blinova T.V. Peremena truda v agropromishlennom proizvodstve. – M.: Nauka, 1991.
4. Anikin A.B. Junost nauki. – M.: Izd. pol. lit-ri, 1985.
5. Chernishevsky N.G. Izbrannije economicheskije proizvedenia. – M., 1949. – 
   T. 3.
6. Marx K., Engels F. Soch. 2-e izd.– T. 20.
7. Marx K., Engels F. Nemeckaja ideologija. – M.: Politizdat, 1968.
8. Marx K., Engels F. Soch. 2-e izd.– T. 46.
9. Noviy programnij document Socinterna. – M.: Politizdat, 1989.
10. Bogdanov A.A. Raboty raznyh let. – M.: Politizdat, 1990.
11. Metody snigenia izdergek proizvodstva. – M.: Economica, 1987.
12. Galkin A.A. Kapitalizm segodnya: paradoxy razvitia. – M.: Mysl, 1989.
13. Olejnick A. Model setevogo kapitalizma// Voprosy economici. – 2003. – №8. – S. 132-149.
14. Barsukova S.Vinugdennoe doverie setevogo mira// Politicheskije issledovania. – 2001. – №2. – S. 50-62.
15. Wallerstain I. Meggosudarstvennaja structura sovremennoj mir-sistemy// Socialnaja economica. – 2001. – №1. – S. 44-52.