Юг Украины за очень короткий промежуток времени обогатился четырьмя возрождёнными научными сообществами, что создает уникальный плацдарм для деятельности молодых ученых. 29 октября 2019 года стало днём возрождения четвертого общества – Психолого-философского. Его пра-общества были отчётливо заметны до революции 1917 года на имперском масштабе и могли похвалиться, например, членством гениального психиатра Владимира Бехтерева.
Перечислим эти академические научные общества-предтечи: Общество нормальной и патологической рефлексологии, психологии и педологии, Одесское общество русских врачей и Одесское общество психиатров и невропатологов. Первое собрание возрождённого общества состоялось в Одесском региональном отделении Украинской академии наук, и это не случайность, поскольку воссоздание данных структур стало возможным лишь благодаря идее и усилиям руководителя Одесского регионального отделения УАН О.В. Мальцева.
Председателем Психолого-философского общества избран глава Ассоциации глубинной психологии «Теурунг», юнгианский аналитик PhD А.Н. Сагайдак. Почётными членами президиума стали директор НИИ «Международное судьбоаналитическое сообщество» М.Н. Ильюша, директор Академии APSI А.Г. Новосёлова, директор Академии прикладных наук В.Е. Данилёва, практикующий консультант в сфере аналитической психологии И.В. Калинина и драматерапевт А.А. Стогний. Секретарь общества – директор НИИ Памяти, член-корреспондент УАН И.И. Лопатюк.
Появился у общества и свой герб.
Вот как председатель Александр Николаевич Сагайдак его представил: «В самом центре герба расположены песочные часы с вьющейся спиралью. Песочные часы –это герметический символ, он соответствует первому закону герметики: что вунутри, то и снаружи. Тождественность микрокосма и макрокосма. Спираль – символ развития, индивидуации. Песочные часы находятся в треугольнике, треугольник символизирует собой структуру человеческой индивидуации, то есть принцип человеческого апогенеза. Буквы над вершинами этого треугольника означают три основных психологических процесса в латинских терминах, три основных составляющих человеческой души: интеллект, чувства и воля.
На заднем плане мы видим трилистник, олицетворяющий собой структуру филогенеза – развитие человечества как психологического феномена. Его аббревиатуры означают следующее: архетип, традиция, современность. Светлая сфера и окружающая ее чёрная сфера – это один из базовых принципов научного знания как такового, который сформулирован в знаменитом парадоксе Зенона: меньше знает тот, кто знает больше, и наоборот, больше знает тот ,кто знает меньше. Парадокс в следующем: чем больше становится территория нашего знания, светлое, окружность символизирует ее, тем больше становится наше соприкосновение с незнанием. В этом парадоксе отражена вот эта перманентная мотивация к познанию, которая должна быть у ученых».
Первое же заседание Психолого-философского общества наглядно продемонстрировало глубину, с которой учёные подошли к его созданию. Олег Викторович Мальцев подробнейшим образом рассказал о самом феномене европейских научных сообществ и как, на их фоне, обстоят на сегодня дела в Украине:
— В чём суть существования научных обществ в Европе? Европейская традиция подготовки ученых базируется на создании и функционировании научных сообществ. Они и есть академическое сообщество в понимании европейцев. До революции у нас было точно так же, система ничем не отличалась от западной Европы. Затем началась советская наука, в которой мы с Александром Николаевичем некоторое время пребывали представителями именно в направлении глубинной психологии, а не какого-то другого гуманитарного направления психологии. И вообще, надо ещё разобраться психология ли, когда люди страдают гуманизмом, все же это больше превращается в философию, нежели в психологию – а то и в педагогику.
Теперь советская наука разрушена, а украинской не появилось. Никогда не существовало ни одно государство в мире без науки. Но украинское государство показывает феномен живучести, прямо как подводная лодка с двумя корпусами. У нас затоплено две секции и все равно положительная плавучесть. К сожалению, смотреть на это больно, противно мне лично как ученому. Если на уровне кафедры в Украине ещё что-то существует, на уровне университета что-то педалируется, то уровень академической науки у нас отсутствует как таковой, и это отмечают все ученые, которые когда-либо попадали на территорию Украины и имели дело с нашими чудо-деятелями от науки. Научно-исследовательские институты не работают, даже если есть такие, как Институт психологии имени Костюка, то они по 11 лет исследуют одну и ту же тему и до сих пор не закончили – это печально.
У нас, когда человек хочет стать ученым, он должен идти на кафедру, искать себе научного руководителя и что-то дальше с ним делать. В Европе такой практики не существует. На кафедрах и университетах научных руководителей не бывает, просто нет. Вы не можете прийти на кафедру и сказать: я хочу защищаться. На кафедре люди учатся, это студенты, которым преподают. Если вы хотите найти научного руководителя, вам нужно идти в научное общество, становиться его членом, в рамках этого научного сообщества искать себе научного руководителя. Университет и научное сообщество – это отделённые друг от друга вещи.
Природой возникновения научных обществ изначально являлось желание донести что-то до коллег, собиралось 5-6 профессоров, кто-то становился возле доски, остальные слушали и давали оценку проделанной им работе. В Европе эти научные сообщества стали над университетской наукой, и соответственно, отменить любой статус, присвоенный этим сообществом, никто не может, кроме него самого. Представьте: вы кафедральный профессор, и тут приходит человек со статусом профессора академического сообщества, профессорский статус присвоен ему, например, Лондонским королевским географическим обществом. Вы говорите ему: «вы не профессор» — и все смеются вокруг.
У нас молодой учёный вынужден свои научные исследования упаковывать в какие-то продукты в виде скопусовских статей. В Европе все эти журналы принадлежат научному сообществу, и чтобы публиковаться в них, нужно сначала быть его членом. Сегодня в Европе идёт борьба между так называемым отрешенным слепым рецензированием и академической независимостью научного сообщества. Люди, которые придерживаются старой школы научного сообщества, говорят, что любое слепое рецензирование не дает никаких результатов. Как сказал на одной конференции учёный, первое лицо в отрасли, «вот мне очень интересно, кто меня рецензировать будет – хотелось бы просто посмотреть на этого смелого человека». Ну кто, например, может отрецензировать Массимо Интровинье в области социологии и религии? Сложно представить человека, который дал бы оценку его деятельности, не занимаясь непосредственно этой проблематикой – очень сложно давать оценки в вопросах, о которых ты не имеешь ни малейшего представления. Представьте себе Липота Сонди: кто бы дал оценку книге Сонди? Никому бы не понравилось, что в ней написано.
А с другой стороны, когда известен статус, начинается пресмыкание: «статья хорошая». Статус неизвестен – «статья так себе». Люди, которые рецензируют эти статьи, достаточно слабо подготовлены для того, чтобы вообще дать оценку происходящему. Сегодняшняя наука – это территория профанации. Мы уже двадцать раз этот вопрос на президиуме УАН обсуждали, и всё сводилось к одному и тому же. Что требуют сегодня? Поля, запятые, отступы, количество строчек, количество букв – но никак не содержание статьи. Почему? Мне мой коллега из Британии тихо на ухо говорит, что статья им неведома, а посчитать, сколько сантиметров отступ, они могут. Когда человек не знает что ему делать с содержанием статьи, дать оценку ей не может, он начинает давать оценку формальным признакам: а столько ли букв в строчке?
Тем самым, на сегодняшний момент существование академической науки сходит на нет. Но в Европе эта традиция очень крепка, ей две сотни лет, развалить ее существование «Скопусом» невозможно. Поэтому попытки этих индексов узурпировать академическую науку в Европе не приводят ни к какому результату. Это вызывает улыбку, это вызывает некий нездоровый смех, но вы прекрасно понимаете, даже если и ведётся какой-то поединок, он все равно рано или поздно закончится в пользу академической науки. Потому что никакой журнал не может противостоять комплексному академическому сообществу, и так как они все до единого друг друга знают, то с ними бесполезно разговаривать на тему того, что не является содержанием.
Мы планируем с Александром Николаевичем аспирантуру в рамках общества, где будем готовить европейских PhD, и профессорский статус в рамках общества. Профессорский статус присуждается, когда люди сделали вклад, и такой статус номинируется нечасто. Это редкая процедура, ведь людей, которые сделали огромный вклад, не много. У Психолого-философского общества огромная история, его академизм не вызывает ни у кого сомнения. И члены общества являются авторитетами в области психологии и на Украине, и станут авторитетами в Европе. Так мы сможем развивать науку.
Именно такая задача — воспитание молодых ученых – мне была поставлена президентом Академии наук Украины Онипко Алексеем Фёдоровичем. Людей надо в науку вовлечь, а дальше они уж сами будут как-то развиваться. Моя задача – растить учёных и сделать так, чтобы в науке кузница ученых не останавливалась, чтобы она ковала ученых, как вечный двигатель. Исследования идут, доклады идут, научные продукты выходят, и мы идем к методикам, технологиям, психологическая наука развивается. И есть вторая задача: признание заслуг людей, вклада в науку, наделение людей статусами, которые позволяют в дальнейшем не остановить этот механизм создания или ковки этой научной элиты государства.
Каждый на следующем заседании доложит, какую тему будет вести в рамках общества. Требуется взять те темы, которые развивали бы нас как общество и как личность. Мы строго-настрого запретим себе отсутствие дискуссии и подавление чего-либо в рамках общества. Мы будем молча слушать и дадим оценку. Важный критерий – наши темы должны быть привлекательными для внешнего общества».
Секретарь Психолого-философского общества Ирина Игоревна Лопатюк внесла свою лепту в понимание актуальности такой структуры: «Я считаю, что данного рода научное сообщество, в первую очередь, должно показать поразительное отличие психоложества от истинной психологии, именно той самой науки, которая должна помогать каждому человеку жить лучше, жить, как настоящий человек. Существуют миллиарды вопросов, на объяснении которых спекулирует колоссальное число наших коллег, и сограждан, и за рубежом живущих: в чём смысл жизни, каковы наши перспективы и т.д.
Я считаю, что это в первую очередь должна быть некая альтернативная среда, не только для людей ученого толка и высшего научного толка, которыми мы могли бы гордиться, которые впоследствии будут говорить «Да, это школа» — но и для того, чтобы люди, пока еще не склонные к науке, находили ответы на вопросы и видели здесь перспективы. Сегодня такой среды в Украине нет, а ее ищут, и мы это точно знаем, на основании практики нескольких последних лет. Поэтому я думаю, что должна быть и культурно-просветительская деятельность, часть нашей научной деятельности будет систематизирована и освещена. Потому что люди должны видеть, что наука существует, что работаем мы ударными темпами, нам есть что показать, есть чем гордиться. Что самое главное – это работает во всех сферах, областях и дает конкретные плодотворные результаты. В большинстве своём, именно с невежества, как с главного порока, начинается череда проблем. Деятельность такого сообщества, те усилия, которые мы будем прилагать, позволит корень этого невежества пресечь».
В конце заседания члены президиума Одесского научного психолого-философского общества обсудили порядок приёма новых членов организации. «Чистота рядов – это обязательный фактор успеха», — подчеркнул О.В. Мальцев, напомнив, что «если мы уж возрождаем традиции этих сообществ, которые, будем называть вещи своими именами, происходили из аристократических орденов», то уместнее всего будет требование рекомендации. «Поручится честью за кандидата – это механизм, который и обеспечивал устойчивость этого общества, — сказал он. — Если мы хотим рекомендовать кого-то в это сообщество, то мы должны быть готовы голову на плаху за этого человека положить, поручаемся за него, как за самого себя».Все согласились с Олегом Викторовичем, что «чистота рядов общества и дисциплина в нем позволит не только существовать на первых порах, но и впоследствии развиться в серьезную, очень значимую в науке организацию, собрав лучшие научные кадры на сегодняшний день в Украине».
А.Н. Сагайдак резюмировал заседание утверждением: «В таком состоянии воодушевления и искреннего взаимопонимания – просто полное удовольствие работать». О дальнейшей жизни общества он информировал следующее:
— Обозначая наши цели, мы должны учитывать два взаимосвязанных аспекта: внутренний план и внешний план. Если говорить о внутренней логике развития каждой организации, то у каждой должна быть идея, причем желательно сверхценная. Что касается идеи, которую ведёт наше общество, мы здесь говорили о необходимости живой истории, о кризисе современной западной цивилизации, о необходимости соединения традиционализма и модернизма. В современных социальных науках – социологии и антропологии в особенности – часто употребляется термин «вызов эпохи», на который общество должно ответить. И без участия науки оно ответить на него не сможет. Какой именно сейчас вызов эпохи и как мы на него будем отвечать – это и есть одна из главных задач нашей структуры. Деятельность сообщества будет построена, безусловно, на коллективном исследовании.
На практике – каждый ученый должен заниматься тем, что ему действительно интересно. Но все эти интересы индивидуалистов должны быть организованы таким образом, чтобы результирующий эффект был максимальным. То есть был направлен к единой цели. Поэтому мы должны стимулировать участников общества, чтобы они начали протаптывать дорожку и заявили о специфике своих научных интересов. Мальцева интересует европейский мистицизм, Ирина Валерьевна занимается юнговским архетипом тени, это ее специализация, и активно сейчас исследует германо-скандинавскую традицию. Александр Азадович фиксирует свое внимание на герметической традиции, алхимия, и его специализацией является виктимология. Если б вы знали, как он работает с жертвами!»
Наука с точки зрения социологии это социальный институт – структура, которая выполняет системообразующую и целеполагающую функцию в обществе. Науки организовывают: влияют на социальные процессы, упорядочивая их и направляя к каким-то целям. Наука давно имеет в этом качестве свой авторитет, свой статус, никто не сомневается, что наука одна из главных движущих сил в обществе. Но есть номинальный авторитет, а есть реальный. «Если говорить об институциональном влиянии такого явления, как психология, то оно неоднозначно, — говорит А. Сагайдак. — Номинальный статус у него, несомненно, есть. А реальный статус – это влияние на массовое сознание. Насколько народ прислушивается к этой науке и испытывает к ней даже благоговение. Сейчас влияние неакадемической психологии в разы больше, широкие народные массы гораздо лучше знают эту сторону психологии. Нас интересует реальное институциональное влияние. Для этого нам нужна работа в информационном пространстве и работа с живым человеком – прикладная психология. В психологии не может быть книжников, даже если ты изучаешь историю психологии, ты должен общаться с живыми людьми».
«Гранит науки» желает Одесскому научному психолого-философскому обществу успеха!
А вам, уважаемые читатели, предлагаем статьи о трёх ранее восстановленных обществах:
Читайте наш Телеграм-канал Телеграм
