В украинской науке к бизнесу принято относиться с враждебностью. Ещё бы, ведь именно «братки» в 90-х, как считается, послужили причиной развала государственной науки и ликвидации промышленного потенциала страны, «раздерибанив» с помощью предприимчивых чиновников всё, что тогда плохо лежало (а лежало плохо тогда практически всё). Учёный опасается, что бизнесмен придёт за его помощью не иначе как волк в овечьей шкуре: попользуется и выбросит, заплатив за интеллектуальный труд копейки. А результаты его продаст загранице по баснословной цене либо за тамошнее гражданство.
Предубеждения и установки – дело добровольное, однако всё же сложно сориентироваться в реальности, когда тебя ритмично с разных сторон захлёстывает информационный поток подобного содержания. А редкие выступления самих бизнесменов являются топорным элементом кустарно выполненной пиар-оболочки: видно, как клиент и подрядчик боялись противоречить друг другу – подрядчик из страха лишиться заказа, а клиент – из желания «отыграть роль по науке». Науке симуляции.
С Вячеславом Лысенко «Гранит науки» и наши читатели впервые познакомились на Международной конференции PALE-2020 «Постапокалиптическая эра жизни», где он выступал на одной панели с Джеффри Уэстом, автором научно-популярного бестселлера «Масштаб». Речь шла о том, по пути ли науке и бизнесу сегодня. Четверо учёных и двое бизнесменов сошлись на том, что только наука может помочь бизнесу выжить после затянувшегося пандемического карантина – и, собственно, это взаимно.
Мне как главному редактору научно-популярного журнала об украинской науке стало интересно узнать конкретные истории взаимодействия крупного украинского бизнесмена с нашими учёными. Вячеслав Лысенко владеет бизнесами в Великобритании, США, но известен, в первую очередь, своим многолетним бизнесом в Китае, спасая который даже месяц просидел в СИЗО при президенте Януковиче. «Гранит науки» предлагает читателям через этого инсайдера хоть одним глазком заглянуть в мир современного бизнеса.
— Вячеслав, наконец-то я встретила человека, который способен компетентно ответить на мой давний вопрос: как так получилось, что китайцы, которые изобрели порох, бумагу, компас – на сегодня ничего не изобретают, а только всё копируют?
— Китай чётко знает, в чём они сильны, а в чём нет. Их конкурентное преимущество – большое количество рабочей силы. Они могут работать 24/7, причём очень качественно. На этом они и построили своё позиционирование. Китайцы понимают, что творчество как раз у них не очень развито. Причину этого я вижу в следующем. На протяжении веков их социальный уклад был таким, что сын сапожника должен быть сыном сапожника и не мечтал стать управляющим, прокурором. В Китае очень сильная кастовость. Китаец не будет стремиться стать директором, зато будет стараться очень качественно выполнить свою работу. В 70-х правительство предложило другим странам свои заводы привезти в Китай и освободило их от налогов, кроме налога с зарплаты. Главный инженер такого завода спустя 5 лет получал от государства дотацию и открывал собственный завод, копию того, на котором 5 лет проработал.
Украина не уделяет достаточно внимания развитию отношений с Китаем. Мы раньше издавали свой журнал об украинско-китайском партнёрстве, но закрыли его, поскольку о чём информировать – о том, что нет никакого партнёрства с Китаем? Пик отношений, кстати говоря, пришёлся на правление Януковича: конец 2012 – 2013 год. Но тогда же они и резко обрушились, потому что правительство Украины украло деньги, которые китайцы давали на агросектор (а мы должны были поставлять им взамен сельскохозяйственную продукцию, ведь в огромном Китае всего 9% земли годится под земледелие). Из 3 млрд. долларов 1 млрд. долга мы потихоньку отдали, и дальше делаем вид, что этого долга не замечаем.
Китайцы искали возможности к нам перевезти технику, тут производить что-то и в Европу потом продавать. Но они не пойдут в страну, где нет межправительственных отношений. А отношений нет по той причине, что «кто платит, тот заказывает музыку»: у нас пока ориентир на отношения с Америкой, а американцы с китайцами воюют, и мы должны быть на чьей-то стороне. Хотя мудро было бы быть посередине. Досадно, что железнодорожный Шёлковый путь, альтернативный дорогостоящему воздушному и долгому морскому, в который Китай инвестировал много миллиардов долларов, Украины не коснулся. Хоть мы и географический центр Европы, но в связи с неумением строить отношения, мы из этого пути вычеркнуты, все эти пути идут мимо нас – ну, разве что один транзитом проходит, даже не останавливается.
Китай меня научил играть в долгую и строить планы на десятилетия. Там действительно строят планы развития на 50 лет – которые обязательно корректируются исходя из меняющейся ситуации на рынке, – поэтому я не думаю, что Китай «завалится», а отношусь к ним с уважением, любовью и лёгким восхищением. Количество патриотов в Китае достаточно большое. От коммунистического режима осталось одно название, это некий гибрид социализма с капитализмом при очень серьёзной борьбе с коррупцией: за такое у них как расстреливали, так и расстреливают. Причём если раньше ещё были возможности «договориться», то сейчас всё компьютеризировано, систематизировано, они по максимуму убирают человеческий фактор. Я частный пилот, и знаю, что 99% аварий происходят именно по человеческому фактору. Отказ техники – это всего лишь 1% от этих случаев.
— Вы, кажется, собираетесь на вертолёте облететь земной шар?
— Да, и в следующем году я эту цель осуществлю. Вылет будет с площадки в Гидропарке. Если бы я знал, что мы все зависнем на карантине, то потратил бы на кругосветку этот месяц. Хотя, нет. Мы с «СЕО-клубом», в борде которого я состою, сделали за это время очень полезную для сограждан вещь: собрали в наш благотворительный фонд более 2 млн. гривен, на которые купили средства защиты для медработников и не только для них. Также моя команда арендовала «Боинг-747», и за три рейса в одну неделю мы привезли из Китая больше средств защиты, чем весь офис президента до этого за месяц. И тем самым сняли напряжение у людей. Нам это стоило больших финансовых рисков, плюс вся моя команда спала очень мало, потому что мы грузили самолёты и днём, и ночью.
— Вам пришлось сократить штат, в связи с карантином?
— Нет. Наоборот, мы до сих пор «подбираем» квалифицированных сотрудников других компаний. Поскольку Китай является местом, которое развивается, то мы просто увеличили объём работ. Сейчас у меня один человек стал выполнять работу двоих. Карантин вообще очень сильно поменяет уклад бизнеса, потому что сейчас важнее станет эффективность людей, чем их количество. Уже никто не сможет позволить себе держать большое количество людей просто так.
— Вячеслав, бизнес сейчас столкнулся с непростой ситуацией и пытается как-то из неё выруливать. На конференции PALE вы признавали, что наука как раз и нужна для того, чтобы предусмотреть все ситуации и изначально иметь множественный прогноз и планы на будущее. Вы 20 лет работаете в серьёзном бизнесе – чем обеспечиваете его научную поддержку?
— Весь бизнес в мире страдает от поверхностности и некомпетентности, и это объясняется тем, что бизнес от науки оторван. Мы объединяем в сообщество порядка 900 собственников бизнеса: это 200 человек в уже упомянутом мною «CEO-клубе» плюс Young Business Club, который я создал совместно с партнёрами. Я спросил у них, сколько людей составило какие-то планы выхода из кризиса: А, Б, С – что будет, если карантин продлится месяц, 2 месяца, год. Всего 2-3 человека сделали это, после моих рекомендаций ещё полсотни – а остальные, даже понимая, что это нужно, не сделали. Достаточно много известно и написано об организации бизнеса, но человек настолько ленив, что чаще просто сидит и ничего не делает, а начинает меняться только по причине большого пинка, извиняюсь, под зад.
— История Вашего такого «пинка» известна: вы сидели в СИЗО и читали научную литературу, пока не наткнулись на данные о том, что каждый из миллиардеров 3,8 раз был банкротом.
— Да, это тогда очень помогло мне не упасть духом. Ко мне приходило правительство Януковича и открыто предлагало схемы по отмыванию денег в Китае. Янукович только первый раз пришёл премьером, а я уже тогда понял, что повадки у его людей ещё те. Давай, определяйся, говорили они, как будем делить бизнес. Никак, отвечаю: я забираю ноутбук и ухожу. Мозги и связи вы у меня никак не заберёте. И, вы знаете, в моём случае на все сто подтвердилась древняя китайская мудрость: если не можешь изменить ситуацию, садись на берегу речки Янцзы и жди, пока проплывёт труп твоего врага. Это и произошло.
От науки я получил очень много. До 30 лет был мой первый период как бизнесмена, когда я, как многие, руководствовался принципом «чё думать, надо делать!» Фильтр у нас в Черкассах был один: «если есть там деньги, мы там будем». Ну и качался тогда на качелях жизни вверх-вниз, получал-терял.
Уже в 33 года я понял, что что-то не так, и пошёл в обучение. В общей сложности прошёл за 4-5 лет 50-60 обучений: и менеджменту, и НЛП, и тайм-менеджменту – может, это уже было и лишнее местами, но если бы не было этого периода, я бы не состоялся. Получается, только на стыке бизнеса и науки можно быть эффективным – это моя точка правды и веры сейчас.
Конечно же, есть люди, которые взяли за пример Стива Джобса, который бросил институт, можно сказать, не доучился. Но ведь многие свои изобретения такие ребята делали в институте, а потом просто не хотели лишнего обучения получать, а хотели получать целенаправленное.
Если бизнесмен хочет быть действительно эффективным, он должен учиться и, в идеале, привлекать научных сотрудников. Они всё-таки как некая путеводная звезда: ты берёшь их знания и пытаешься адаптировать у себя. Не все они подходят, но на то мы и мастера дела, а они мастера теории. И вот соединение теории и практики даёт уникальные результаты.
— Как вам понравилась пятиступенчатая модель Массимо Интровинье: государство, учёные, эксперты, СМИ, блоггеры, а за ними всеми стоит бизнес?
— Да, эту модель озвучил в своём выступлении на конференции Константин Слободянюк, я подробно всё для себя записал – такие вещи для меня самые живые. Ещё я из его выступления отметил яркий пример с карантином: что когда наука прогибается под государство, начинается катастрофа. И сам, как только вижу, что научный сотрудник прогнулся под политические взгляды, я очень сдержанно и на вытянутой руке, что называется, к этому отношусь.
— А какие у Вас общие впечатления после панели, как вам понравились спикеры?
— Меня поразил Джеффри Уэст. Это такие люди-глыбы, это космос и земля, его понимание сути настолько глубокое, и уникальность в том, что он умеет простыми словами сказать о таких глубоких вещах! В отличие, например, от Нассима Талеба, книги которого, Вы видите, стоят у меня на полке в кабинете, но его же читаешь и думаешь: Господи, что ж я такой бестолковый. Впервые я прочитал его лет 8 назад. Несомненно, я разделяю концепцию, о которой он говорит: сколько вы ни готовьтесь к чёрному лебедю, он прилетит оттуда, откуда вы меньше всего ожидаете. То есть, готовиться непонятно к чему, просто будьте готовы. В моём понимании, он донёс «понимайте, что “лебедь” обязательно будет. И когда он придёт, действуйте». Вот и всё. Есть 2 вида учёных, одни объясняют всё очень простым языком, и для меня такие люди очень ценны, а Талеб относится ко второй группе, которая объясняет всё очень сложно. Я первую его книгу просто «на харктер» дочитал, хотел выбросить уже много раз в процессе. Лучше ограничиваться рецензиями на труды таких учёных.
Знаете, на Востоке есть определение «мастер». В чем разница с учителем: учитель это тот, кто может научить. А мастер может научить и обладает мастерством. Так вот, учитель вас будет учить очень замудренно. Потому что чем дольше он вас учит, тем дольше у него есть ученик и, стало быть, хлеб. А мастер учит быстро, эффективно и очень просто. Его задача – чтобы вы стали обладать мастерством. Джеффри Уэст из таких.
— Мне он ветхозаветного пророка напоминает своим голосом.
— Даже не голосом, а состоянием. Ведь не зря же говорят: настоящего мастера ты можешь почувствовать, даже стоя спиной к нему.
— В Украине есть ли учёные, экспертная среда, которой Вы хотели бы окружить свой бизнес? Понимаете, задача этого интервью – показать нашим «бедным-несчастным» учёны, что бизнесмены, вообще-то, в них заинтересованы!
— Я и ещё 100 предпринимателей Украины — акционеров журнала «Бизнес» (созданного из желания, чтобы было СМИ, которое действительно пишет чистую информацию) привлекли лучшие наши умы, лучших научных сотрудников для разработки Декларации экономической безопасности Украины. Мы её финансировали ещё до выборов Президента, чтобы когда придёт новое правительство, у них был хотя бы какой-то буклет, что нужно стране. Потому что они приходят зачастую в какой-то политической борьбе, а потом не понимают, что нужно стране. Декларацию разрабатывали лучшие профессора – возможно ли это было без них? 4 рабочих группы в разных институтах взаимодействовали. Но мы финансировали, «Бизнес» был заказчиками и передал это власти, отдал это всем претендентам на президентский пост. И, должен сказать, сейчас большое количество идей, которые там прописаны, применяются новой властью.
На чём мы сейчас большой упор делаем в клубах, так это на встречах с людьми науки. То есть не только по бизнесу идёт общение, но и с интеллектуалами. А есть подклубы, в которые мы приглашаем научного сотрудника и с ним одним занимаемся на протяжении 2-3 месяцев. Например, сейчас проходим философию стоицизма с Сергеем Пролеевым, с Андреем Баумейстером у нас есть постоянная группа раз в неделю. Раньше мы работали с Юноной Лотоцкой. Когда-то мне, не знаю, сколько лет назад, один очень успешный бизнесмен с глубокими принципами бизнеса сказал: «Славик, когда у тебя будут финансы, на что никогда не жалей, так это на самых лучших консультантов, потому что они тебе сократят дорогу к успеху. Потому что если ты возьмёшь консультанта-бездаря, с неглубокими знаниями, некомпетентного, то он тебя в такой лес заведёт, что тебе потом придётся брать другого, который выведет обратно». Я его спросил: а каким образом тестировать, если я не разбираюсь? Вот в общении с Джеффри Уэстом, кстати, сразу можно было понять, что там глубина такая, что и дна не увидеть. Человек со знаниями не будет пиарить себя, он будет говорить о знаниях. А если человек начинает презентовать себя и добавлять кучу умных слов – всё, спасибо, нам не по пути…
Надо доносить бизнесу идею о ценности соединения науки и бизнеса. Есть ведь много примеров, когда брали научного сотрудника, разрабатывали новую технологию, строили под неё завод, и она была очень успешна в мировых масштабах. Могу один из своих конкретных примеров привести. Я взял одного из лучших разработчиков по горнодобывающей отрасли, его фамилия Рубинштейн, он сам украинец, но эмигрировал в США и там живёт с семьёй. Юлий Борисович — человек науки, он целое поколение воспитал, которое разрабатывает технологии по переработке. Он мне разработал уникальную технологию по добыче полезных ископаемых с рудника. Обычно как: добывается монометалл – серебро, медь. А мне он разработал технологию по добыче сразу пяти металлов из одной руды, то есть, это в 5 раз эффективней, чем обычно. Ещё и его разработка удовлетворила все высокие требования к экологии производства. Юлий Борисович тогда сказал: первый раз в жизни я не улучал, а взял разработал, и это будет жить. Не было бы его, не было бы этого проекта вообще. Ему 85 лет, он уникальный человек, ещё 14 раз подтягивается в своём возрасте, ходит в горы, полон жизни и энергии. Его постоянно приглашают на конференции как отца-основателя направления. Рудник существовал 30 лет до этого, но, беря каждый материал по отдельности, был экономически невыгоден. А с новой технологией это стал рентабельный интереснейший проект. И это лишь один из примеров. А бывает, приходят научные сотрудники, которые в своё изобретение влюблены и считают, что оно уникально… Наверное, у Эдисона не была бы его компания такой великой, если бы не бизнес-партнёр, который реализовывал разработку лампочки.
— А по пути ли бизнесу и науке именно в Украине?
— Есть поговорка «сытый голодному не товарищ». И когда большинство бизнесов у нас вообще занимается выживанием, то им, к сожалению, не до науки. Когда-то хорошую фразу сказал Черчилль (многие знают, что я фанат этой личности): «Если в бюджете, даже военного времени, нету статьи расходов на культуру – то за что мы воюем?» У нас же вымывание мозгов происходит, у нас с удовольствием забирают всё лучшее и дают этому жизнь. Основатели Google, Илон Маск корнями с Украины, сейчас смотрю наши умнейшие ребята — уже скоро появляются их фотки со Стэнфорда и Силиконовой долины. Нам, конечно, в Украине с наукой по пути, но путь этот маленький. Я не знаю, какие разработки финансируются сейчас правительством. Важно, чтобы оно перешло в промышленный результат. А у нас часто изобретают, и оно уходит на запад. Ребята, спрашиваю я, так какой смысл – вы половину отфинансировали, а в реализацию не дали? Учёные не понимают сами, каким образом можно их изобретение реализовать в промышленных масштабах. Но только если им многие начнут пользоваться, его можно монетизировать, а не ляжет на полку бесполезным грузом очередное «классное изобретение». Но некоторые так влюблены, что даже неконгруэнтно мыслят об этом.
— Претендент на пост президента НАНУ Сергей Комисаренко рассказал нам в интервью, как изобрёл для фронта кровоостанавливающую повязку, представил изобретение Минобороны, а там ему там отвечают: найдёте завод-изготовитель, тогда обращайтесь. Так и остался фронт без этих повязок. Государство у нас, к сожалению, неповоротливое, учёные обидчивые — только бизнес может завертеть жизнь на этих развалинах, по моему глубокому убеждению.
— Типичная ситуация. А вспомните недавний случай с «Гранд-текстилем», когда заказали костюмы защиты у государственного производителя, который выиграл тендер, закупил материалы и уже начал отшиваться, а государство говорит: стоп, надо ещё пройти дополнительную сертификацию. Тот кто это вводил, был движим национальной идеей или ему лично хотелось досолить этой компании? Пока не будут выше национальные интересы своих личных или интересов своего бизнеса, государства не будет. Минобороны в Вашем примере мыслит одной идеей: меньше хлопот – лучше спим. Выбрало бы производителя и сказало, мы у вас купим 2 млн. этих повязок, давайте, подписываем контракт. Учёный подписал бы право на пользования патентом – а дальше его изобретение пошло бы в Израиль, любые страны, и на ровном месте возник бы приток валюты. Но министерству проще сказать – «это не наши задачи, идите сами решайте».
— Что для Вас, Вячеслав, вообще означает «наука»? Какое Ваше определение этого слова?
— Это знания, выжимка многих теорий по одному и тому же вопросу; умение найти ответ на возникающий вопрос или задачу из среды. Это разработка теорий, которые могут иметь право на жизнь, а могут и не иметь. После конференции у меня как бы пыль стёрлась с «сенсоров», что наука очень важна и для бизнеса, и для страны: если мы решаем куда-то двигаться, то это то, что может проложить маршрут. Люди в изучении законов продвинулись глубоко, разобрали теоретически многие направления, и благодаря им мы можем получить знания быстро, сразу, потому что они уделили время изучению: пойдешь налево будет так, направо так. И бизнес как заказчик должен приходить к этим людям и говорить: «Мы хотим попасть из точки А в точку Б. Подскажите, каким образом мы можем максимально быстро это сделать?». Системы в книжках могут быть хорошо разобраны в теории (на рабочем столе Вячеслава Лысенко лежит открытая книга Джейсона Бреннана «Против демократии». – Д.Т.), но если ты хочешь создать сильное мощное предприятие, то нужно приходить к консультантам, чтобы выяснять, какая технология самая эффективная.
При этом бизнес должен иметь хотя бы поверхностный уровень, чтобы с наукой говорить на одном языке. После Высшего военно-морского училища в Севастополе я закончил Химико-технологический институт — черкасский филиал столичного Политеха, по специальности химик-неорганик. Поэтому когда я занялся проектом по переработке, термины я знал и с Рубинштейном мы говорили на одном языке. Всё-таки инвестор должен быть с учёным на одной волне, иначе не сможет пропустить его разработку через себя и трансформировать на бизнес.
— У нас полгода назад выходила серия статей одного профессора из Гейдельберга, который изучает русский способ ведения бизнеса. Он описывает, как консультирование обычно происходило в 90-е: садился «браток», к нему приходил учёный дедушка и что-то там вещал…
— Раньше бизнесмены были другие. Кто в 90-е смог получить большие деньги? Наглый, который не знает слова «нет», идёт напролом, умеющий защитить, умеющий забрать. Образование для него было лишним, оно мешало. Но при этом эти люди были как животные – очень интуитивны. Поэтому они, даже слушая научного консультанта, могли просто интуитивно, вот этой животной интуицией выбрать, что лучше. И если бы его попросили объяснить, почему именно такой выбор, он бы не смог! Я так не умею, но я видел таких людей, и история их жизни показывает, что они принимали очень часто правильное решение. Многие из них ушли, отдали свои бизнесы в управление новому поколению – которое уже образованное, вдумчивое, уже знает или знает, где научиться, где прочитать. В глубину копает. Даже если не знает, то они уйдут, потратят время, но будут знать материал. Сейчас время такого бизнеса. Вот говорят, «нет инвесторов». Да нет, инвестора есть, нету тем для инвестиций хороших! Чтобы человек ещё был мастером в этом деле, а не спрашиваешь: «сколько ты в этом бизнесе? Год?» Ну так мастерство всё равно нарабатывается 10 тысяч часов. Если б ты пришёл и доказал, что ты в этом деле уже мастер, и тебе просто нужно для нового уровня несколько миллионов, то это бы у инвесторов быстро нашло отклик и поддержку.
Мы сейчас находимся на стыке старого и нового бизнеса. Новый бизнес будет умный, технологичный, будет идти в паре с наукой. У нас в клубе выступал Нобелевский лауреат из Америки, ему 91 год, был в Украине буквально пару лет назад, сейчас не вспомню фамилию. Он защитил теорию, как сейчас принимаются решения во времена быстрых изменений. Его теория такая: сейчас нету длинной истории данных. Короткие данные – применяешь тестово – смотришь, есть ли изменения – имплементируешь в компанию. Нет – выбрасываешь. И вот такими короткими быстрыми тестами сейчас будет развиваться бизнес и общество. Нету времени, как раньше: мы год будем смотреть, год изучать… Вымрешь, как динозавр. Даже если бы на большем промежутке времени это дало хороший результат, сейчас настолько быстро меняющийся мир, что мы не можем целый год ждать изменений.
Идеи новые появились – что надо привыкать к переменам и быть очень гибким. Надо забыть, как было раньше, и не мечтать, что в будущем будет как раньше. Потому что в будущем будет по-другому. Чтобы не было неудовлетворённости, когда ожидания не сходятся с реальностью – надо перестать делать ожидаемую реальность, исходя из прошлого. Тогда мы будем быстро принимать то, что есть. Для меня это генеральная линия.
— Ваши эталоны в бизнесе, на кого вы равняетесь?
— У меня очень специфический подход, и я не расцениваю бизнес отдельно от жизни. Это всего лишь её составляющая. Есть такое понятие, как «колесо жизни», и там есть развитие, есть здоровье, есть семья, есть хобби, друзья, отношения, и в моём понятии человек может считаться гармоничной личностью, только если у него все эти сектора находятся в гармонии. У нас мир сошёл с ума в погоне за деньгами, и часто степень успеха определяется твоей позицией в «Форбсе» или количеством денег. Но в этом списке Forbes огромное количество несчастливых, одержимых людей – я многих знаю лично, — и я бы точно не равнялся на них. Многие приводят Стива Джобса в пример как успешного бизнесмена. Но всё, о чём он говорил на смертном одре – это что он променял бы все свои миллионы на больше общения с детьми и друзьями. А в точке окончания можно максимально объективно оценивать свой путь. Поэтому я затрудняюсь сказать, кто является моим примером, как бизнесмен. Это точно могут быть люди, которые не в Forbes и их состояние не сотни миллионов долларов, но они настолько счастливые мирскими своими делами и теми достатками, которые у них есть, что в моём понимании они для меня больший авторитет.
— На конференции Вы упомянули ещё о двух вещах, которые меня зацепили. Первая: бизнесмены во время кризиса проявили себя так, что каждый сам за себя. Вторая: бизнес в нашем государстве это, увы, объект, а субъект – государство. Вывод из этого силлогизма нехитрый: в условиях разрозненности люди бизнеса и не смогут стать Субъектом.
— Я об этом говорил и буду говорить. Почему в Украине бизнес тяжело объединяется, чтобы перевернуть эту модель? Я участвую в «Бизнес-100», член борда в СЕО-клубе, и так далее. Вот я беру наши организации, и предлагаю объединиться СУП (Союз украинских предпринимателей), УБР (Украинский бизнес-ресурс), и много других организаций все говорят «Да», но когда начинаешь общаться конкретно, включаются личные амбиции, люди начинают говорить «подожди», оказывается, что у ребят, которые управляют этим сообществом, есть свои амбиции. Так давайте определимся, мы для реализации своих амбиций – или для реализации идеи изменения своей страны? И вот тут не все разобрались. Иногда декларируется одно, а по факту совершенно другое.
— То есть Вы даже как локомотив этого объединения пытались выступать?
— Я точно не хочу быть первым, чтобы не подпитывать свои амбиции, но поддерживать такие начинания буду. Я готов быть в инициативной группе. Когда-то, ещё во времена Порошенко, мне предложили должность министра , и ещё умные люди сказали, сколько я буду примерно иметь в месяц. И я понимал, чтобы такие деньги зарабатывать в бизнесе, мне придётся пахать и пахать. А там за месяц можно получать за роспись. И я помню, что это были две бессонные ночи: борьба преданности своим идеям и человеческой алчности. Я победил и отказался, но я понял, что это не так уж легко. Для меня важно оставаться честным с самим собой. Многие друзья у меня пошли туда, кто-то выдержал, кто-то не выдержал – это жизнь. Что говорить, если бизнес так тяжело объединяется.
— А кто мог бы стать лицом этого объединённого украинского бизнеса, который делает себя субъектом?
— Это должна быть личность, которой доверяют, честная, незапятнанная, и ещё должна обладать умениями, знаниями, профессиональными навыками. Зеленский точно не делает никакой схематики под себя, но компетенцию в управлении государством только набирает. И поэтому – в моём окружении – я нашёл только создателя «СЕО-клуба» Сергея Гайдачука. Этого человека от природы не интересуют деньги, они его не мотивируют. Он поэтому и создал один из самых успешных клубов в Украине, что когда к нему приходят ребята на «Бентли» и говорят: «я буду в клубе» – он может ответить им: «Вы не проходите по ценностям». А ценности у нас такие: чистая репутация, никаких рейдерств, и умение отдавать, а вторично уже брать… И вот человек на «Бентли» говорит: «Я тебе щас дам в 10 раз больше и буду в клубе». – «Да ты мне предложи хоть в сто раз больше и не будешь в клубе!». И много бизнесменов с громкими фамилиями не смогли зайти в СЕО-клуб, что для них стало большим шоком. Они привыкли всё покупать, а для Гайдачука идея объединения предпринимателей в определённую модель дороже, чем просто деньги. Человек просто родился «с дефектом». Он даже не бизнесмен, он стратег.
Вот недавно Гайдачук организовал высадку миллиона деревьев в Украине. Если бы не карантин, было бы 5 миллионов. Подхватили уже его идею в Давосе, интересуются, как он за 20 дней смог объединить столько людей А всё почему? Чистая идея, никаких двойных стандартов, никаких «3 в уме, 2 в памяти», всё по-настоящему для Украины. И люди, оказывается, готовы объединяться ради этого! Объяви он очередной сбор денег – сказали бы: «Вот ещё один прохиндей появился». Но он другой: «Нет, ребята, деньги мне от вас не нужны, деньги – это чтобы откупиться. Взяли руки, лопаты, купили деревья и марш садить». Мы посадили целую аллею дубов на «Добропарке» — и пошло движение, пошли волны. Поэтому я верю, что так объединяться можно, но должна быть личность, которая пропитана идеей страны – большей, чем просто взять себе деньги.
— У учёных, государственников и бизнеса сложилось друг к другу взаимное недоверие, дескать, мы хорошие, а вы – ну, «мы же знаем, что вы сволочи, толку-то с ваших пиарщиков». Как бы Вы хотели, чтобы в Украине воспринималось понятие «бизнес»?
— Как с появлением интернета правду стало легко спрятать среди неправды, так и с появлением пиарщиков действительных патриотов стало трудно найти. Бизнес это когда ты реализуешь свой потенциал в какое-то дело. Не просто деньги зарабатываешь, а создаёшь какое-то дело и пытаешься быть в нём лучшим. На протяжении какого-то времени, каждый день думаешь, как его улучшить, как систематизировать, как расширить.
— А сюда входит мотивация «для страны»?
— Вы знаете, порядок для страны начинается с небольшого порядка. Я жил в одном доме в центре города, в котором было всего 18 человек, из них куча депутатов. И такой у нас был подъезд обшарпанный, что я предложил соседям: давайте сбросимся, отремонтируем. 15 человек меня отправило куда подальше, я сделал всё в основном за свой счёт и, когда уже всё было готово, выставил объявление: «Спасибо тем, кто не сдал деньги на ремонт». За буквально 2 дня все сдали деньги. Из этой ситуации я сделал вывод, что порядок начинается с того, что просто кто-то решает его навести дальше, чем своя квартира. Порядок в компании – об этом же: мои сотрудники покупают автомобили, покупают квартиры, несут изобилие дальше в свои семьи. В своей компании я проповедую честность, порядочность, открытость. Каждый сотрудник может зайти сказать, что ему нравится, что не нравится – и за это не получит по голове, а мы можем выслушать, что-то подкорректировать, улучшить. И вот этот баланс гармоничного бизнеса я стараюсь создавать. А дальше создал клубы, где проповедуют доверие, открытость, взаимопомощь. И люди попадают и говорят: о, как это? Сначала приходят местами как волки, думают, где провокация…
— «В чём подвох?»
— Да. И потом, через 3-4 месяца, когда они видят, что нет подвоха, они сами расслабляются, впитывают эту философию и, если хотят, несут её дальше. Поэтому такая у меня посильная миссия изменения страны.
— Интересно Ваше мнение о таких международных объединениях, как Lions Club, Ротари-клуб, членство в которых как бы автоматически добавляет бизнесмену особый статус, практически небожителя.
— У нас очень популярны клубы, которые создают элитность. Люди любят себя чувствовать «элитными», на этом очень легко играть: не все могут быть членом, а ты достоин заходить сюда. В таких клубах говорится об элитности, избранности. Проповедуется теория Менегетти: «Есть два вида людей, с которыми можно иметь дело – с политиками и бизнесменами. Потому что они избранные, а все остальные «посланные». Люди, чьё эго требует подпитки, ловятся как рыбка на такой крючок. Поэтому у нас много подобных клубов. Есть ли у этого будущее? Всегда есть люди, которые хотят в таких клубах быть. Но я проповедую другую философию, поэтому мне создавать «избранные» клубы неинтересно.
— А в чём тогда цель СЕО-клуба?
— Внутреннее развитие через самостоятельную работу над собой и через коллективное взаимодействие друг с другом. Это открытость и взаимопомощь. У нас есть закрытые чаты, когда у кого-то вопрос возникает, то на один вопрос 17 человек, например, сразу дают свои рекомендации, свои точки зрения, контакты. Это помощь высококвалифицированных специалистов. Также СЕО-клуб являются наставниками для Young Business Club: те бизнесмены, которые уже наверху, помогают молодёжи быстрее продвигаться наверх. А Young, в свою очередь, делает проекты Generation, когда мы берём детей из детдома и обучаем предпринимательству, потому что по статистике 95% попадает во всевозможную уголовную среду. А мы меняем статистику в лучшую сторону.
— И последний вопрос, Вячеслав. Не хотите – можете не отвечать. Что у Вас на стене кабинета делают масонские знаки отличия?
— Самое ценное здесь – золотые знаки создателей масонских лож с угольниками, а остальное в зависимости от уровня. Я сам к масонам не отношусь, но меня очень впечатляло, что они могли объединить в своём движении людей разных религий: христиан, мусульман, католиков — и разных политических взглядов. Их всех объединяли три вещи: духовный рост, саморазвитие и благотворительность. На собраниях масонов запрещалось говорить о трёх вещах: о политике, о религии и о деньгах. А так как я создатель бизнес-сообщества, то для меня такие принципы ценны: что исповедовали масоны, то годится и для бизнес-клуба.
У масонов избранность была по готовности следовать идее. Большое количество людей ленивые, да, члены лож получали какие-то привилегии, но с них и требовали! Нахождение в ложе не гарантирует тебе завтра нахождение в ложе: если у тебя нету результатов, нету роста, то, дружище, ты не будешь здесь. Поэтому люди, которые приходили, они приходили на совершенствование до какого момента? До конца жизни. В мире в районе 4 миллионов масонов, и сколько на них было гонений, они то уходили в подполье, то выходили, это остаётся самая крутая система с умением объединить.
Наш канал в Телеграм
