Вашему вниманию статья Максима Анатольевича Лепского — доктора философских наук, профессора кафедры социологии факультета социологии и управления Запорожского национального университета, главы исследовательского комитета социального прогнозирования Социологической ассоциации Украины, академика Европейской академии наук Украины.
Начнем рассмотрение вопроса времени войны. Часто рассмотрение времени исследуется с позиции хронологического времени — Хроноса и Кайроса, за Паулем Тиллихом, времени событий, качественных изменений, то что определяет будущее, а не только течение времени последовательного как фиксации. Украина сейчас находится в Кайросе в качественных изменениях, защиты собственного суверенитета, целостности и формирования нового качества украинского общества. Иногда время вслед за Фернаном Броделем, рассматривают в категориях tempus и durée. Пользуясь его метафорой временем ситуационных изменений, как пыль на дороге, и долгосрочным временем, как сама дорога. Масштабное продолжительное время измеряется эпохами, теми качественными изменениями, которые определяют долгосрочную перспективу.
Я считаю, что сегодня мы живем в эпохальное время, формирования duree. И сейчас мы находимся на переломе эпох. Новое качество эпохи делается руками, сердцами и разумом украинцев. Смена эпох — это всегда социальное время, которое чем-то и кем-то обозначается, потому что новые качественные процессы требуют своего имени.
Например, в Японии эпохи обозначаются жизнью и временем правления императоров. В исторической науке эпохи определенного периода времени именуются: Древний мир, Средние века, Новое время и т.д. Часто в идеологии стремятся ввести новые обозначения «эпох», и даже когда, как таковой эпохи не было, чтобы сделать значимым какие-то социальные или исторические события, ряд историков обосновывают и обозначают их «эпохой».
Эпохи могут быть достаточно продолжительными. Примером тому служит реконкиста — длительный процесс отвоёвывания христианами земель на Пиренейском полуострове, занятых маврскими эмиратами. Арабы жили на этих территориях уже 750 лет, и кордовское государство жило очень даже и неплохо в своем поликультурном многообразии. Реконкиста принесла с собой гонения не только на арабов, но и муранов, которые, по сути, были евреями, приехавшими в эти страны с Востока и Запада. Гонения различных этносов привели к отрицанию этнического разнообразия, что позже повлияло не только на формирование Испанской империи, но и в дальнейшем заложило основы для ее краха.
И сегодня мы оказалась сразу в нескольких временах, которые обладают своей динамикой. Первое, это время, определенное фазовым переходом от мира к войне, а потом мы очень ждем фазу перехода от войны к миру. Этот фазовый переход характеризуется очень высоким напряжением, что проявляется большой нагрузкой на психику людей. Военные психологи и социологи знают, что выход из этого напряжения во многом зависит о морально-волевого измерения войны, борьбы за справедливость, человечность, демократию и свой дом. И с первых дней войны мы знаем, что справедливость на стороне тех, кто не нападает, а защищает свой дом, на нашей стороне.
При наличии морально-волевой травмы, а к ней относят людей, которые совершают геноцидальные, военные преступления, а также преступления против человечности психическая травма имеет разрушительный для личности и для общества характер. Война, ее бедствия и потери, часто для психики людей, могут быть невыносимы. И для кого-то такие события могут оказаться мощнее, чем жизненная стойкость, уязвимость проявляется через травмы. И эти процессы часто идут одновременно и параллельно.
Мы, безусловно, верим в победу Украины и верим в то, что у нас в итоге все будет замечательно, что мы станем сильнее, но при этом мы знаем, что во многих обществах после военной фазы необходимо запускать серьезные механизмы развития и восстановления. Уже прошел год активной фазы полномасштабной войны (в целом война идет с 2014 года) и состоялся переход от мира к войне. Какие-то институции во время этого переходы выгорели, какие-то перестроились и уже включились в новую фазу. К таким институтам относится и украинская наука.
Сейчас совершенно другая фаза работы науки и системы образование. И тут интересно, то, что Covid-19 во многом был, неким предшествующим звеном этих эпохальных изменений. Преподаватели и ученые были как «воронкой цифровых технологий и онлайна» втянуты в креативный класс. И тут, на мой взгляд, уместны исторические аналогии формирования других эпох. Из истории мы знаем, что очень многие вещи все-таки форматировались событиями глобальных потрясений, таких как эпидемии и войны. В Европе во время экспедиций мы видели в центре городов на центральных площадях монументы победы государства над эпидемиями, на которых отражалась сакрализация власти с помощь ангелов и святых. Например, Святой Рок был не только образом формирования судьбы, но и покровителем борьбы против эпидемии.
Мы видели, как происходит переформатирование очень многих научных и образовательных систем в удаленной, онлайновой форме. Если вначале это вызывало какое-то напряжение, то во время войны — это возможность общаться со студентами, с коллегами со всего мира, мир находится в районе одного касания.
Предчувствие и предвидение многих серьезных изменений науки и образования уже озвучивались нашими учеными, в том числе в Европейской Академией Наук Украины и в Украинской академией наук. На мой взгляд, общество не всегда слышать ученых. Так например, на ІІ Конгрессе Социологической ассоциации Украины (САУ) «Соціологія та суспільство: взаємодія в умовах кризи» который проходил в Харькове 17-19 октября 2013 г. социологи «кричали» про кризис общества. На ІІІ Конгрессе САУ тема обсуждения была «Нові нерівності — нові конфлікти: шляхи подолання» (Харьков, 12-13 октября 2017 г.). На IV Конгрессе САУ рассматривалась «Трансформація соціальних інститутів в інформаційному суспільстві» (28-29 октября 2021 г.). Социологи рассматривали потенциальные качественные изменения в формировании новой эпохи. Война мобилизовала не только единство украинского общества, максимальный рост доверия к ЗСУ, Головнокомандующему и Президенту Украины, она ускорила институциональную перестройку системы образования на цифровые «рельсы», как, впрочем, и цифровизация большой части военных и экономических процессов.
Новые вопросы
За время войны было очень много значительных международных конференций. На многих поднимались фундаментальные вопросы. Наши ученые объясняли, что такое Украина, как живет сейчас украинская наука, образование, общество в целом, какие произошли изменения. Все-таки многие иностранные коллеги хотят понять, что у нас происходит, поскольку очень много информационного шума, ИПСО и эффектов информационных войн. Все это требует не только переключения в цифровое информационное общество и формирование креативного класса, но и идентификация информационного загрязнения, формирования системы информационной гигиены и преодоления эффектов деформации восприятия объективной реальности.
На четвертом конгрессе социологов, где нашу секцию вели Олег Викторович Мальцев, Владимир Алексеевич Скворец, Виталий Владимирович Кривошеин и автор этих строк — поднимались вопросы прогнозирования, урбанистики и криминологии.
Мы сейчас видим, что во время войны, пожалуй, одни из самых ключевых научных вопросов определен исследованием города. Как города и поселенческие структуры определяют защиту государства? Как эта структура определяет происходящее на фронте? И если ранее нас больше интересовало развитие городов в контексте формирования человека, то сейчас украинская наука вынуждена изучать, в том числе, и военную социологию и социологию войны. А значит, и ставить помимо прочих вопросы о том, как например, города формируют воина? Как города формируют смыслы? Что такое утраченный город? Что такое разрушенный город? Что такое урбацид (уничтожение города, поселенческой структуры страны как часть геноцида)? Что такое экоцид, и как варварская, но современная за технической мощью, война уничтожает экологию?
Ряд вопросов мы поднимали в самые первые месяцы войны. Например, мы обращались ко многим организациям, к МАГАТЕ, к научной общественности, к ректорам крупнейших мировых университетов. Мы поднимали вопросы, в частности по поводу крупнейшей в Европе Запорожской атомной электростанции в Энергодаре, когда она еще не была захвачена,- угрозы масштабных техногенных катастроф как эффектов военных действий агрессора. Мы говорили о том, что техногенные катастрофы могут повлечь серьезнейшие последствия. Я объяснял, что необходима зона безопасности вокруг этих объектов вплоть до введения миротворцев ООН (это возможно, когда Председатель ООН дает открытый мандат и страны по собственному желанию берут на себя эти обязательства, даже если нет решения Совбеза ООН, которые блокирует часто РФ и Китай). Реакция международных институций и их скорость принятия решений была недостаточной. И только сейчас начали говорить о зоне безопасности, когда она уже практически невозможна. Сейчас происходит полное переформатирование мировых международных организаций, которые оказались неспособными справиться с глобальными вызовами, которые перед ними возникли.
Считаю, что украинские ученые достаточно неплохо структурировали многие проблемы безопасности, и впереди масштабный ряд исследований, которые определяют проблемное поле украинской науки во время войны и после нее. Военная социология и социология безопасности не были в приоритете украинского общества, поэтому сейчас произошло серьезное переключение научного внимания на эти отраслевую и специальную социологии.
Как научный руководитель Криминологического исследовательского центра Украины отмечу, что и в криминологическом взгляде на происходящие процессы иногда появляются неожиданные ракурсы и видение того, что будет дальше. Еще в 2019 году Антонио Никасо, когда читал лекции в Одесском отделении Украинской академии наук, сказал о том, что порядка 30% глобальной экономики связано с криминалом. И если эти криминальные деньги изъять, то мировая экономика просто рухнет. Уже позднее, когда была объявлена пандемия Covid-19, на международной конференции он рассказывал, что криминальные структуры серьезно усилили свои позиции – и это в то время, когда едва ли не во всем мире был кризис. А когда в Неаполе начались бунты, из-за новых эпидемиологических правил, из тюрем выпустили порядка 300 высокопоставленных представителей Мафии и Ндрангеты, и волнения сразу утихли. Вот все эти процессы достаточно интересны криминальный мир быстро адаптируется к глобальным вызовам.
Новая идентичность — новый раскол
Для тех, кто находится в эпицентре военных и техногенных событий, появляется вот тот самый контур, связанный с угрозой смерти. А угроза смерти — это всегда вопрос жизни. Возникает смысложизненный вопрос ради чего люди вообще живут? А в отношении науки: ради чего собственно вся эта наука? (очевидно, что ради жизни общества, но так ли это очевидно?). Факт в том, что сейчас все эти проблемы актуальны для их решения украинской наукой.
В свое время Альбер Швейцер писал о благоговении перед жизнью, но есть еще и некий измеритель жизни — смерть. Например, если взять Запорожье, где количество прилетевших в город ракет уже приближается, пожалуй, к 500, то, безусловно, у очень многих людей возникают вопрос, что же им делать дальше.
Недавно мы с коллегами написали статью, в которой вернулись к рассмотрению концепция дома и героизма. Теоретик феноменологической социологии Альфред Щюц поднимал вопросы о становлении человека, после его возвращения домой, который уже не является таким каким он был прежде. Люди меняются и дома меняются вместе с ними или без них. У нас в Украине это сейчас происходит. Меняются люди, меняется их дом, и дальше последуют изменения, когда многие бежавшие в чужой дом от войны люди, вернуться в свой дом, который уже не тот, что был раньше. Вспоминается тезис Братьев Стругацких о том, что каждый раз новая идентичность приводит к новому расколу.
И вот сейчас те качественные изменения, которые делают Украину известной, и дают нам надежду на светлое будущее, они нас объединяют, но при этом, есть идентичности, которые уже сейчас показывают, что существует вероятность расколов в будущем. Если люди не начнут вырабатывать правила развития будущего — расколов не избежать.
Это, прежде всего, связано с детьми, с молодежью. Совсем недавно мы проводили тренинги для молодых людей в рамках Дней карьеры Европейского союза в Запорожье. И часть детей в ожиданиях от этих тренингов написали: «мы потеряли смысл жизни». Вы представляете, 16-17-летние люди потеряли смысл жизни? Сейчас нашей замечательной прекрасной молодёжи необходимо объяснять, как вообще нужно управлять будущим. И тут тоже у многих людей возникает вопрос: как вообще можно управлять будущим, если вот сейчас прилетит ракета и все: человека нет.
Здесь решением может стать обращение к тем общечеловеческим смыслам, которые позволяют решать эти вопросы. Например, мне очень нравится самурайский принцип, который гласит, что надо делать свое дело вне зависимости от того будет ли результат или нет, все равно делать его с полной отдачей. Как говорил историк, наш прекрасный преподаватель Анатолий Васильевич Бойко: «Нам своє робити». И когда самураю говорили, что он не достигнет цели и умрет, как собака, он отвечал, что не умрет как собака по одной простой причине: потому что он приложил на своем пути максимальные усилия и старался изо всех своих сил.
Или подход экзистенциалистов: бороться без надежды на Победу. Именно такой девиз был у молодых ребят, которые вступали в отряды Сопротивления Франции во время Второй мировой войны, когда промежуток, от момента вступления в организацию до попадания в Гестапо составлял порядка 30 дней. И это были представители французской интеллигенции, а не люди с какой-то специальной подготовкой, имевшие ранее дело с жизнью и смертью. Действия с честью и ради человечности даже с угрозой и ценой своей жизни — тот путь, который проложили эти молодые ребята, чтобы после проигрыша в начале войны Франция была победителем по итогам Второй мировой войны.
В мировой истории есть очень много интересных примеров, когда люди делают что-то совершенно новое. Делают то, что повышает их боевой дух. И вот экзистенциализм как раз то философское течение, которое не являясь оптимистичным, было жизнеутверждающим в преодолении смерти, в осмыслении того, что свободные люди всегда живут лучше тех, кто в находится рабстве, что нужен бунт против абсурда. Украинская социология и философия осмысливают сейчас эти вечные вопросы не умозрительно, а в условиях войны, и, я думаю, эти смыслы нужны обществу.
Взаимодействие с мировым научным сообществом
Украинская наука была недооценена западными коллегами, поэтому, для иностранных ученых она стала неким открытием. Известны во всем мире украинские ученые, такие как Владимир Вернадский, Игорь Сикорский Сергей Королёв, которые не рассматривались как часть украинской науки, поскольку противостояние капиталистической и социалистических систем делили науку по другому принципу.
Украинские учёные обладают одним очень большим конкурентным преимуществом на фоне западных коллег — они привыкли очень много работать, не разделяя личное время и рабочее, что совершенно не принято в ЕС. Во-первых, сейчас ученые, которые выехали из Украины и работают в других университетах, наблюдают совершенно другую организацию науки и образования. В Европе организация науки человекоцентристская, и в ней очень мало той бессмысленной бюрократии, которой загружены наши ученые.
Второй момент — это забота государства и общества о своей науке. Поэтому, когда я говорю, что государство и общество должны озаботиться о своей науке — это не сетование, это не желание, чтобы кто-то посмотрел из заграницы или из государственных кабинетов на наших ученых – Нет! Речь не об этом. Мы говорим об эффективном взаимодействии науки и общества, о субъектности украинской науки в научном наследии, достижениях и открытиях в сообществе ученых на планете Земля.
Так вот, как только наши ученые, а это в основном женщины, освободились от этой лишней и никому не нужной бумажной работы, устроившись в иностранные университеты, они с большим рвением начали проводить исследования, чем поразили наших западных партнеров и коллег. Ведь некоторые выехали с детьми, и они успевают не только все семейные вопросы решить, самостоятельно без мужа, но и предоставить результаты научного труда. Наши ритмы работы обладают серьезными отличиями. Это, конечно, вызывает у некоторых иностранных ученых полное непонимание — как такое возможно?
Тоже самое можно сказать о работе ученых, которые остались в Украине и продолжают свою научную деятельность. Научный фронт – это тоже важная составляющая для приближения нашей победы. И здесь наши ученые работают, в том числе на информационном и метафизическом уровнях, так как сейчас особенно актуальна борьба с таким оружием как ИПСО – информационно-психологическими специальными операциями. И на этом фронте отлично работают наши филологи, социологи, политологи, психологи, журналисты и философы. И когда они со всех сторон атакуют очередное ИПСО, может сложиться впечатление, что это работа какого-то специального центра, но по факту, часто именно так функционирует сегодня наше сетевое научное сообщество.
Наши европейские партнёры делают колоссальную работу в поддержку науки в Украине. Я убежден, что то плотное взаимодействие с европейской наукой, которое сейчас развивается, в будущем даст свои плоды и приведет к новым интересным проектам, а знакомство наших ученых с другим устройством науки в западных университетах не исключено, что приведет к реформированию института университетской науки в Украине.
В заключении…
Безусловно, нынешнее время обладает всеми чертами начала новой эпохи. В добавок к стремительному развитию технологий, в частности искусственного интеллекта, которые кардинально меняют нашу жизнь, сейчас из-за войны происходят серьезные качественные изменения: существенно меняются мировые структуры, перестраиваются экономические и социальные процессы, а главное процессы формирования и воспроизводства общества и человека.
Нынешние события, на мой взгляд, уже стали толчком к тому, что мировое сообщество признало Украину как существенную часть Европейской цивилизации, и как минимум приняло нашу страну в качестве кандидата ЕС. К тому же, результаты научных экспедиций академика Европейской академии наук Украины и УАН Олега Мальцева полностью подтверждают европейское наследие Украины, часто спрятанное и затертое недоброжелательной рукой любителей мифологем вместо истории.
Читайте также «Мы живем в эпохальное время» — социолог Максим Лепский»
_____________________________________________________
✒️Подписывайтесь на наш Telegram канал «Гранит науки»
✒️Читайте нас на Яндекс Дзен
📩У нас есть страница на Facebook и Вконтакте
📩Журнал «Гранит Науки» в Тeletype
📩Прислать статью [email protected]
📩Написать редактору [email protected]
