Вашему вниманию интервью с учёным Максимом Анатольевичем Лепским. Он рассказал о социальных процессах, которые сегодня происходят в мире; объяснил, почему нынешнее время эпохально; а также поведал о том, чем сегодня занимаются украинские социологи.
Данную статью можно прочитать на украинском
Максим Лепский — доктор философских наук, профессор кафедры социологии факультета социологии и управления Запорожского национального университета, глава исследовательского комитета социального прогнозирования Социологической ассоциации Украины, академик Европейской академии наук Украины.
— Максим Анатольевич, события последних лет привели к определенным изменениям буквально во всем мире и взгляд обывателя и взгляд ученого на это, безусловно, кардинально отличается. Какие социальные процессы вы сегодня наблюдаете?
— Действительно, сейчас необходимо осмысление социальных процессов, которые происходят. Я продолжаю утверждать, что те события, которые сегодня происходят в Украине, можно по аналогии рассматривать с такой исторической моделью как Нидерландская революции. Это было противостояние большой Испанской империи, когда все жители небольшого государства будущих Нидерландов были объявлены еретиками. Противостояние этого государства привело к буржуазным революциям и, по сути, привело к тому, что началась новая эпоха. Я считаю, что часто войны и глобальные события приводят к серьезным качественным изменениям, к новой эпохе. И сейчас мы тоже видим, что очень серьезно меняется ситуация в мире, в частности в Европе: существенно меняются мировые структуры, экономические и социальные процессы.
Почему я говорю, что это новая эпоха? Потому что эпоха, это всегда такое социальное время, которое обозначено каким-то важным качественным изменением, после которого мир уже другой и в дальнейшем этими изменениями и обозначается или именуется. После событий, которые происходят последний год, мы можем утверждать: мир уже другой. По специфике взаимоотношения крупных глобальных игроков, по специфике изменения рынков: экономических, военных, нефтяных, газовых и заканчивая рынками продуктов (вы помните, как остро ООН говорила по поводу зерна в Африке и связанных с этим проблемами). То есть мир оказался более взаимосвязан, чем многие думали. И проявления этого мы увидели благодаря двум глобальным угрозам, которые произошли: сначала пандемии в 2019 году, а теперь новая угроза, которая связана с вооруженным конфликтом. Кстати, моя аспирантка защищала диссертацию, в которой мы утверждали, что конфликт 2014 года в Украине носит глобальный характер. И те, кто изначально говорили, что он региональный, теперь говорят обратное, утверждая, что мы видели правильно эту ситуацию, и исследовали ее верно, как этап глобальной войны.
То есть мы сейчас говорим о глобальном измерении, которое меняет мировые институции, потому что ООН оказалось не очень дееспособной организацией. Как раз об этом у нас с моей женой, политологом Натальей Лепской вышла статья в рецензируемом журнале «American Behavioral Scientist». НАТО перезапустилась как организация, но перезапущены были и другие региональные международные блоки, например: ASEAN. И вообще оказалось, что тенденция формирования региональных союзов и блоков более успешно, нежели попытки создания таких глобальных систем, которые инерционны – они не работают. Так, в свое время изжила себя Лига Наций и была запущена ООН.
Также, все те процессы, которые происходят сегодня, очень связаны как раз с формированием новых электронных систем, связанных с диджитализацией, с креативным классом, новым пространством производства; распределения, обмена, потребления, информации – цифровым обществом. И, соответственно, с совершенно другими структурами, новыми ситуациями угроз безопасности, которые часто тоже связаны уже не просто с информационной составляющей, а с диджитализированной цифровой сферой.
Точно так преимущество на поле боя имеют те структуры, которые обладают большей разведкой, связанной с новыми информационными технологиями. Кстати, я хочу напомнить, что у нас была экспедиция в 2020 году в Португалию, которую возглавил академик Олег Мальцев. В ходе экспедиции он сделал, на мой взгляд, шикарную классификацию угроз. И одна из них была как раз связана с информационными, диджитализированными вещами.
Максим Лепский с Олегом Мальцевым и членами Экспедиционного корпуса в Португальской экспедиции, 2020год
Сейчас очень много процессов происходит в совершенно разных измерениях.
Если брать измерения государств, то, согласно недавним исследованиям, например, оказалось, что все-таки устройство демократических государств более эффективно (как минимум в развитии науки), в конечном счете, в целом, в своей жизни, чем в авторитарных, в подданнических режимах. Почему так? Исследование провели американские ученые: они исследовали специфику науки в Китае и в США. И пришли к выводам, что авторитарное общество оказывается менее дееспособным, в структурах фундаментальной и фундаментально-прикладной науки, нет свободной творческой, демократической среды.
Структура науки, все-таки предполагает достаточно большую академическую свободу.
Если вы помните известную фразу, когда хотели исключить академика Андрея Сахарова из Академии наук, стал вопрос о том, что «академик» – звание пожизненное, а прецедент, чтобы академиков исключали, был всего один: в Германии после прихода к власти нацистов в 1933-м году из Прусской академии наук исключили Альберта Эйнштейна!
Как вы знаете, Китай копирует все разработки, инновации других, но он не инвестируют в фундаментальную науку – в новации. А те, кто подражают, всегда будут вторыми. Наука должна быть гармонично собранной в фундаментальных, фундаментально-прикладных и прикладных исследованиях, в каждой из этих частей свой временной период разработки и внедрения.
Мы сейчас с вами наблюдаем также и большие изменения в криминале и в криминальных технологиях. При больших напряжениях возникает и высокие скоростные режимы: ускоряется развитие в криминальных технологиях. И можно увидеть, как многие криминальные структуры во время таких кризисов выходят уже на «светлую», легальную, основу.
Если мы берем, измерение социальное то, конечно, оно связано с перемещениями людей. И вы помните: война в Сирии привела к очень большим тенденциям миграции (я исследовал этот вопрос и позже по их просьбе передал результаты польским коллегам для монографии). Потом, как вы помните, миграционные процессы были несколько заморожены из-за пандемии и вот, последовала новая большая волна миграции из Украины, а потом обратная волна возвращений. Причем это были разные волны. Мы с коллегами уже говорили о том, что нужно сделать категоризацию беженцев. Например, среди первой волны людей, которые покидали Украину, было много так называемых «мажоров» и представителей криминалитета. Конечно же, есть люди, которые выезжали из зоны активных боевых действий, но и немало тех, кто решил воспользоваться возможностью обустроиться в другой стране.
Все эти социальные изменения очень серьезны, и тут есть еще одна очень интересная ситуация. Вы помните, исторически, когда ученые уезжали в страны Европы, а потом возвращались, всегда происходило развитие. И вот сейчас очень много моих коллег, которые выехали в Европу, воочию наблюдают: как устроено образование в Европе. Например, там очень четко разделяется публичное и приватное время преподавателей: создаются все условия, чтобы люди работали на работе. Там у каждого преподавателя свой кабинет, где он работает на ноутбуке, который предоставлен университетом. Если тебе нужна какая-то книга, ее закупает университет для ученого в свою библиотеку, т.е. там совершенно другое отношение к ученому, преподавателям и студентам в университетах, и все это влияет на украинцев, которое наблюдают это все, которые сейчас являются частью этого. С другой стороны, зарубежные ученые сталкиваются с колоссальной дееспособностью украинцев. Поэтому, думаю, что в будущем возвращение на Родину ученых может существенно повлиять на изменения в системе высшего образования.
— А если говорить о той взаимосвязанности, что вы упомянули, и которую многие ощутили за последние несколько лет. Наверное, даже правильнее будет сказать, что это взаимозависимость. Можно ли предположить, что теперь политика тех же европейских государств, будет стремиться к большей независимости? Например, уже сейчас эксперты отмечают, что во многих странах Европы начали еще активнее развивать зеленую энергетику.
— Я думаю, что в будущем будет еще большая взаимозависимость. С чем это связано? Ну вот, например, такая консалтинговая фирма как McKinsey проводила исследование связанные с цепочками поставок. Это тот бизнес, который как раз изменялся и формировался во время пандемии и тоже самое происходит сейчас. Так вот, в отчете отмечается две закономерности. Первое – это глобализация. Вы знаете, что сейчас по Интернету можно заказать товар, который доставят буквально в любую точку планеты. Вопрос только времени и цены. Вторая закономерность очень четко видна на примере украинского бизнеса: очень многие работают в цепочках поставок с поставщиками локализовано и локально. То есть, чем ближе поставщик, тем лучше. Я предполагаю, что вот эти локализованные структуры, в том числе бизнеса и производства, будут обладать, неким своим собственным рынком. Однако, от глобализации мы никуда не денемся.
— Вопрос к Вам как к главе исследовательского комитета «Социальное прогнозирование» Социологической ассоциации Украины. Какие социологические исследования сегодня проводятся в Украине? Вероятно, это сейчас необходимо для прогнозирования и для построения эффективной концепции восстановления Украины?
— Сейчас проводится много социологических исследований и, чаще всего, общественными организациями, либо по заказу партнеров. Больших заказов от государства пока не видно. Но и без них наши социологи сегодня стараются проводить исследования тех вещей, которые необходимы и будут нужны в будущем Украине.
С будущим тяжело работать. Могу сказать, например, что за год войны мы проанализировали около 60 сценарных разработок наших, чаще зарубежных, коллег, которые были связаны с описанием войны, ее результатов и будущего. Но сценарии — это не прогнозы. Это работа с вероятностным будущим под конкретную задачу, потому что иногда сценарии не только исследуют будущее, но и формируют его — показывают установки или делают разведку общественного мнения. Одни из самых интересных сценариев были у Нила Фергюсона. На мой взгляд, он очень четко работал с измерителями и выявил пять основных категорий, по которым проводил исследование.
По поводу войны в Украине я и мои коллеги делали прогноз еще в марте-апреле. Тогда я писал о 8-14 месяцах активной фазы. Сейчас можно говорить о том, что происходит замедление прогноза, что связано с определенными волнами мобилизации в Российской Федерации, а если говорить о содержании прогноза, то ничего не изменилось. И наши выводы частично совпали с выводами, что сделали в своем прогнозе исследователи из Йельского университета под руководством профессора Зоненфельда. Предполагаю, что экономическая составляющая сейчас будет набирать темп. А все потому, что
война – это экономика со знаком минус.
Конечно, во время войны происходят технические открытия, быстрее внедряются инновации и так далее — не без этого, но в целом, в экономике происходят разрушения и каждый месяц войны (что в свое время посчитали эксперты) забирает 6 месяцев экономики. А если добавить сюда санкции против РФ, то не менее 8 месяцев потери экономики ежемесячно. Экономическая составляющая играет очень большую роль. И в этой области тоже идут информационные войны по поводу того, что якобы с экономикой ничего не происходит. Но тогда возникает вопрос: почему засекречены очень многие статистические данные? Какие-то статистические данные, я уверен, еще и искажаются пропагандой. И все это с той целью, чтобы было невозможно исследовать важнейшие экономические процессы. Ну и мы понимаем, что послевоенное время – это время высокого экономического роста и возможностей.
Если говорить о социологических исследованиях в Украине вообще, то в социологии есть определенные перекосы. Большая часть исследований связаны с молодежью, образованием и гендером. Меньше исследований с предметом – социологии экономики и политики. Современные события актуализировали вопросы о военной социологии и социологии мира. Однако, в свое время Питирим Александрович Сорокин, один из основателей американской школы социологии, говорил о том, что
социология — это генерализирующая наука – она должна работать целостно.
Как раз сейчас, в военное время, вопрос о целостности снова стоит очень остро. Поскольку вне целостности, генерализации исследований общества отдельные отраслевые социологии далеко не всегда справляются с определенными задачами. Я имею ввиду такие социологии среднего уровня как: социология права, социология политики, социология экономики, социология культуры и др.
Сила социологии в том, что она состоит из нескольких уровней. И самый высокий, это когда социология «смотрит сама на себя», чтобы не обманываться. И благодаря этой многоуровневости, социология обладает достаточными средствами и инструментарием, чтобы изучать общество с совершенно разных подходов. Но есть и другой вопрос, который обсуждался на конгрессе социологов, дело в том, что часто социологи сами себя загоняют в отраслевые рамки, которые связаны только с очень узкими темами, только с эмпирическими прикладными исследованиями.
— Ставится ли сейчас задача украинскими социологами о разработке новых методологий исследований, которые, в том числе, позволят исключить эту «зашоренность» исследователей?
— Как таковая задача не ставится, но потребность такая есть. Социологи часто сами себе ставят задачи и обычно сами разрабатывают те вещи, которые им необходимы.
Например, этим летом мы разработали новую модель, основанную на теории игр. Собираюсь в скором времени ее запатентовать. Нас попросили политологи исследовать конфликт между США и Китаем по отношению к Тайваню и сделать прогноз на полгода. В исследовании участвовали также наши магистры, которым это было очень интересно. И мы пришли к выводу, что ближайшие полгода возможна информационная война, но военные события не предвидятся. И этот прогноз подтвердился. Т.е. наша новая прогнозная методика – работает. Хотя, изначально, было очень сложно предположить, что в конечном итоге собранные нами данные приведут к таким выводам, потому что в СМИ была большая истерика, и казалось, что вот-вот начнутся боевые действия…
Словом, украинские социологи готовы к любым задачам и вызовам, которые перед ними возникают! И хочу напомнить, что будущее оптимистично настолько, насколько мы можем действовать к лучшему, особенно в условиях риска и неопределенности…
_____________________________________________________
✒️Подписывайтесь на наш Telegram канал «Гранит науки»
✒️Читайте нас на Яндекс Дзен
📩У нас есть страница на Facebook и Вконтакте
📩Журнал «Гранит Науки» в Тeletype
📩Прислать статью [email protected]
📩Написать редактору [email protected]
