Сегодня уместно будет написать эту статью, как никогда. Именно сейчас украинские ученые академик Мальцев Олег Викторович и профессор Максим Анатольевич Лепский находятся в научной экспедиции «Флоренция 2019» с экспедиционным корпусом, руководителем которого и является академик Мальцев.
На фоне прочих статей и аспектов истории, которые были высказаны до этого, в том числе касательно первых лиц Флоренции, было бы уместно коснуться именно науки.
«Гранит Науки» выкроил немного времени у ученых, так как в экспедиции каждая минута расписана, и предлагаем вам к прочтению эту статью, по материалам небольшого интервью.
Одна из книг, которая пишется в ходе этой экспедиции, посвящена источниковедению. Очень специфическая вещь, которая касается методологии науки, но, на фоне этих сложных для обывателя слов, хотелось бы выделить слова профессора Максима Анатольевича Лепского. Он прямо говорит, что существует не просто большая, а глобальная проблема в академической науке. У профессора Лепского огромная школа за плечами, научная школа, это школа достойнейшая, и это один из немногих людей в Украине, который действительно знает методологию, и занимается методологией, и не позволяет этой важнейшей фундаментальной научной дисциплине помереть в нашей стране. Хотелось бы дать образ, что значит «методология» для науки — это фундамент.
Олег Викторович, приоткройте пожалуйста для наших читателей, скажем так, занавес, о книгах, которые вы пишете с профессором Лепским в научной экспедиции «Флоренция 2019»
Мальцев: Мы заложили остовы трех научных книг, первая книга «о фотографии, как источнике научной информации», 2-ая книга «О языке европейского мистицизма», а так же мы работаем над третьей книгой, которая называется «Русская церковь криминального мира», она рассказывает об исследовательском пути великого академика Яковлева. Вот 3 вещи, которые мы сегодня очень активно пишем.
Максим Анатольевич, составляя научно-методическую основу двух книг, очень сильно помог всему экспедиционному корпусу вникнуть в смысл настоящей научно-академической работы над подобного рода источниками. Но и это не все.
Мы работаем над двумя важными книгами, первая по источниковедению (философия)- это методология науки. Вторая по европейскому мистицизму – это религиоведение. Две философские книги, достаточно мощные. Третья книга — на стыке наук, но, вообще-то , все книги, которые мы пишем — на стыке наук. Пять наук одновременно пересекаются. Думаю, что это требует отдельной презентации в Киеве.
Лепский: Олег Викторович несколько преувеличил мою роль в создании. Поскольку тут была очень интересная дискуссия, и фактически была буквально небольшая огранка того, что было сделано Олегом Викторовичем за всю его научную деятельность. А это поверьте, очень немало. Работа «по фотографии, как источнику научной информации», на мой взгляд, будет бомбой, которая разорвет это пространство научного мира. Смысл очень серьезный. Поскольку 5 основных источников в истории, фотодокументы, кинодокументы, аудио документы по — настоящему серьезно не разработаны. И фотография, как источник научной информации в таком контексте, который дан, на мой взгляд — это переворот очень серьезный. Более того, это такая основа, после которой очень сложно предлагать что-то взамен, не изучив эту книгу.
Меня очень многое зацепило. Направление безумно интересное. Олег Викторович предложил мне рассмотреть тему разоблачения фальсификаций, и на этой базе идет очень серьезная практическая работа. Поэтому присутствует философия, психология, теория и практика, фотография, как научного информационного инструментария.
Сегодня основные источники в научном академическом мире – это, фактически, концентрация на документах. Документы, как правило рассматриваются текстовые. Фотографические документы рассматривают лишь, как вспомогательные инструментарии, иллюстрации тех или иных вещей, а в данном случае мы фотографию рассматриваем через призму того, что это независимый, доминирующий источник научной информации, который позволяет снять очень много вопросов и дискуссий, поскольку это верифицируемо и проверяемо. Олег Викторович предложил такую схему среда, инструмент и источник. Фотография рассматривается через первую, вторую и третью составляющую, и их комбинация между собой. И это очень сильно.
Фальсификации –это отдельная тема, классная. Это будет взрыв: как в науке, так и в журналистике. И еще очень важный момент: через такую призму на фотографию еще никто не смотрел. Вообще никто не смотрел, понимаете. Сколько я работ пересмотрел за свою практику, я точно не встречал ничего подобного.
Фотографии — доминирующая роль, в этом суть?
Мальцев: да, суть в источниках.
Лепский: мы говорим о том, что можно развернуть исследовательскую часть не только в направлении документов, что отработано в науке достаточно неплохо, все работают в архивах, смотрят правовые документы, описи населения, экономические и статистические отчеты и т.д. Но, если фотографию рассматривать на стыке философии, психологии, визуальной социологии, рассматривать через теорию фотографии и практику исследовательскую, методологическую…Это получается уникальная книга, которая становится базой для очень большого, плотного поля исследования. А в информационно-цифровой цивилизации, которая сейчас есть — эта книга катастрофически востребована в очень разных плоскостях. И нам удалось в содержании книги это отразить. Я понимаю, что это очень серьезная задача, но вопрос в том, что это та основа, которую не возможно выбить, это фундамент. Потому что, когда сталкиваемся с источником, что мы видим: всегда статья начинается с того, что нужно описать работы предшественников и здесь это есть . Вот с чем сталкиваются. Надо ссылаться только на источники ведения литературных документов, то есть архивных, описательных документов. А тут же нет ребята, подождите. Есть другой вид источников информационных, и мы готовы это показать, как это работает. И вот тут начинается самое интересное. Потому что критиковать эту работу сложно, потому что, как минимум, нужно верифицировать все эти части. А поскольку уровень, изначально вложенный в книгу, достаточно высокий, на мой взгляд — потолочный, то книга обречена на успех.
Чтобы написать такую книгу нужно было ехать во Флоренцию?
Лепский: 100%.
Мальцев: практически написали уже все. Выдумывать нам ничего не нужно, материала предостаточно. У нас все есть для этого.
Лепский: причем иллюстративный материал.
По сути появляется ключ к исследованиям, которые было сложно исследовать, либо невозможно было подступиться с одной стороны, с другой стороны, совершенно новый взгляд на привычные выещи? Но могут возникнуть совершенно иные результаты и они будут подтверждены методологически?
Лепский: это переориентация большой части исследований , а, скажем так, небольшой застой который в науке есть, связан с тем, что отрабатывается горизонтальная плоскость. Ну условно говоря, посмотрели один период, перешли к другому. И фотографии – это вспомогательный источник. А мы же говорим о переориентации. Фотография в центре, и это совершенно другая плоскость, которая отработана слабенько. Она не плохо в социологии сейчас отрабатывается. Но там немного другие задачи. А мы попытались сделать это междисциплинарным, а значит возможны и переходы в разные дисциплины, как методологический инструментарий.
Вы считаете все-таки небольшой застой в науке?
Лепский: (смеется) Маленький глобальный застой.
Мальцев: безусловно.
Вы представляете себе объем сопротивления, который может возникнуть от академического мира? Ведь, когда что-то новое возникает в том, что немного, но глобально застыло….
Лепский: Да. Мы как раз этот момент обсуждали, и, поскольку, в качестве основы рассматриваются очень мощные предшественники, то апеллировать будет очень сложно.
Мальцев: Шеллинг, Локк, прочие знаменитые люди . И, все таки, возьмем и таких философов современности, как Анри Картье Брессон – мировая звезда философии фотографии.
Если наука сама по себе – это сдвижение неких сооружений, вы строите дома, пускай даже некие космическое корабли, то есть всегда есть платформа, всегда есть базис и фундамент. Так вот для науки это и есть методология. И если нет научной методологии, все остальное это просто «пшик», шоу, «прокламации» 21 века, и т.д. И, конечно, я понимаю ,что сама по себе тема источниковедение –она глубоко научная и наверняка, такое слово не сильно вдохновляет большую часть людей на планете Земля, но, если мы подойдем к вопросу с практической точки зрения , грубо говоря, «Почему» и «Зачем» это надо, то вам стоит все-таки до конца дочитать эту статью. Дело в том, что мы живем в век манипуляции, в век тотальной дезинформации, в век выдаваемого желаемое за действительное. И на этом одни «добрые» люди наживаются за счет других «добрых» людей. И если говорить простым языком, то все выглядит именно так, — говорит научный ассистент Мальцева О.В. — Лопатюк Ирина Игоревна, директор НИИ «Памяти».
И это касается всего, это касается и бизнеса, и профессиональной деятельности, и науки, как таковой. У нас, к сожалению, очень нехорошая ситуация сложилась в науке на рубеже 20-21 века. Казалось бы, 70 лет просто победоносного научного шествия на мировой арене. Когда существовало государство СССР (не всё безусловно) было хорошо в этом государстве. Именно наука и методология цвели, и были действительно гранты, и маэстро, были люди, которые не просто занимались, но и двигали эту науку вперед. И соблюдали простейшие, банальные научные истины. Сегодня этого всего практически нет. Именно единицы, люди выходцы из той самой советской школы, люди, которые занимаются прикладными исследованиями, они еще что-то делают. И для науки, и для страны. Все остальное — это определенные манипуляции, на американский манер, который тяжело даже назвать плодами какой-то научной деятельности, Чтоб не ходить вокруг да около стоит привести один пример. Что такое научная работа в США? Берете 10 книг, из этих 10 книг выбираете 15 понравившихся вам абзацев, переобозначаете их, пишите один вывод, все, вам жмут руку, поздравляют – вы PHD. Это же просто ужас. То есть PHD– это доктор философии, по нашим меркам, это даже кандидат наук, это человек, который должен дать вклад, который должен оказать пользу и прочее. Всего этого не делается. С каких пор, простите пожалуйста, перебирание тонны информации, пере структурирование, то, что роботы-автоматы делают в Googleкаждую долю секунды, является научной деятельностью?
Так не было и так не будет. Это факт. И когда мы говорим об источниковедение, это самая глобальная прореха, это черная зияющая дыра, которая и позволяет этому мракобесию сегодня в науке существовать. А все начинается е с каких-то банальных вещей, с того, что кому-то дали PHD, а заканчивается тем, что простые люди ходят по улице и верят, следуют определенным заблуждениям, верят тому, что не просто правде не соответствует, а глаза на лоб лезут от этого всего. Представьте только, есть люди, совершено убежденные, что мы будем дышать через волосы, что скоро нас всех будут «чипировать», что мы думаем мозгом, что психики не существует. Вдумайтесь только — уже даже есть такая теория. Простите, тогда зачем психология и зачем философия? И все это зиждется на одной банальной проблеме — на фундаментальности методологии исследования, которой у нас сегодня практически нет. И та научная работа, которую сейчас проводит совместно профессор Лепский и доктор Мальцев – это глобальная, титаническая работа. Наверное, кто-то хочет или может сказать, что я слишком хорошо отношусь к доктору Мальцеву и господину Лепскому? Да, я очень уважаю и не просто тепло, а горячо отношусь к этим людям. Потому что я вижу, что они делают каждый день. И я вижу плоды этой деятельности. Прикладное ее значение. И я точно знаю, что мой шеф рассказывает и показывает всего лишь 2% от того, что сделано. Почему? Не потому, что он прячет все остальные 98%, нет, а потому что в науке не принято говорить безосновательно.
В науке нужно говорить с доказательствами. И в этом у нас сегодня огромная проблема. Кто-то что-то сказал, потому что его временно сделали авторитетом, так в науке не бывает. Эти правила игры здесь не действительны. Однако, повинуясь определенной парадигме, особенно ярко выраженной в американской науке, определенного рода шоу, выступления, намеренное сотворение сенсации из воздуха, все это, непременно, строит фальшивую картину мира, которую люди исповедуют. Я думаю, вы дальше сможете выводы сделать сами. Кому это надо и т.д. – это не тема этой статьи. Это отдельный большой разговор. Возвращаясь, к основной тематике. Планируется выход монографии. Именно глобальной, научной книги, посвященной источниковедению. И повинуясь тенденциям 21 века, понимая, что сегодня все хотят быстро, качественно и сразу в точку, есть определенный инструмент, который действительно работает, но, которым скажем прямо, нужно знать, как грамотно пользоваться. Этот простой инструмент – ФОТОГРАФИЯ.
Но не та, знаете ли, Digital Фото, которую вы, нажав кнопку на айфоне получили — такая фотография сегодня не считается инструментом исследования и не считается опорным доказательством. Почему? Потому что, господа, живем мы в такое время, когда даже пятиклассник в фотошопе может нарисовать вам доллар США. Соответственно, любая электронная фотография не является действительным инструментом исследования или действительным, доказательным образцом. А вот с пленочной фотографией все совсем по-другому обстоит. Пленку, то, что снято на негатив, контактные листы, это то, с чем мы, ученые можем работать. И понимая это, последние, наверное, лет 8, в большинстве ведущих университетов мира это уже не просто какая-то традиция, а именно принятая методология: все свои доказательства, в рамках проведения научной солидной работы, документировать именно посредством пленочного фотоаппарата.
То есть, если вы совершили какое-либо открытие, вы должны понимать, что вам будут задавать вопросы и на эти вопросы не только нужно уметь ответить, но и проиллюстрировать их, желательно посредством контактных листов, пленочного фото. Контактный лист подделать невозможно и вас никто не сможет уличить в недостоверности ваших данных или их подделке. Это очень известная тенденция в Европе. Очень известная тенденция в тех же США. Но, к сожалению, у нас все идет с небольшим отставанием. На сколько лет отставание не так уж и важно. Важно другое: как пользоваться фотографией, как инструментом исследования, как пользоваться фотографией, как источником. Весь этот научный базис является стержнем вращения будущей монографии, которая касается источниковедения. Насколько это важно, я думаю каждый может судить сам. Сегодня достаточно открыть интернет и там уже 500 сенсаций. Вы читаете эти сенсации и понимает, что может быть оно где-то и интересно, и где-то оно просто не цепляет ваш взор, но, с другой стороны, проходит 10-15 минут и вы это все забываете. Почему? Потому что в вашей жизни эти вещи не играющие роли. Они вас не заботят. Они вам не дают никакого прикладного аспекта. Пользы никакой не приносит. Те исследования, которые проводит наш экспедиционный корпус в научно-исследовательском институте памяти, и наши коллеги в наших институтах, я имею ввиду НИИ «Международное судьбоаналитическое сообщество» (МСАС), институт криминалистических исследований, так вот здесь занимаемся именно прикладными методиками, то есть теми вопросами, которые диктует жизнь. Они простые : как отобрать людей, как построить предприятие, как сделать его уникальным, как сделать его устойчивым, в условиях изменяющегося рынка. И прочее. Все требует технологий, все требует инструментов. Простите, откуда их брать? Единичные институты в мире занимаются этой проблематикой. Но даже, когда ты занимаешься конструкторской деятельностью, технологической деятельностью, весь остальной мир, он просто смотрит на тебя, как на незнамо что. Потому что они этим заниматься не могут, и они просто требуют доказательств. То есть, сами интеллектуально подняться до этого уровня, к сожалению, могут себе позволить не все. Дорасти до этого уровня можно, но нужно 10 лет трудиться в этом направлении, если не больше. Кто ж хочет, все привыкли — быстро здесь перехватили, там укусили. И все, 10 долларов в карман положили. Но с методологией так не получится. С конструкторской, технологической деятельностью так не получится. Это призвание, это жизнь, ты либо этим занимаешься, либо нет. Наверное, как и в любом другом профессиональном аспекте, либо ты капитан дальнего плавания и ты занимаешься этим всю жизнь, либо нет, сиди и пей чай . Так и здесь. Существует огромный разрыв даже в научных кадрах.
Мне очень нравится, как господин Герд Гигеренцер, ссылаясь на Лейбница, описывал, что у нас такая печальная картина в мире сегодня существует. Не только в когнитивистике, которой вообще отдана большая часть времени господином Гигеренцером у нас в науке. Представьте себе, что у нас наука –это океан, у нас есть 2 моря: море открытий и море обоснования. И море открытий, в большинстве совеем, считается самым труднодоступным морем. Туда действительно боятся идти, даже бывалые капитаны, бывалые моряки. Почему? Да потому что все знают, чего стоит отправиться в море открытий, выкопать какую-то технологию, или реставрировать под реалии 21 века. Стоит вернуться обратно на сушу, как все начнут моментально требовать доказательств. И таких доказательств, чтобы 10 раз друг друга перепроверяли. Все очень боятся ходить в море открытий, и очень любят апеллировать на базе моря доказательств. Сегодня статистика такова, что более 90% научных работ сделаны в поле манипулирования, отсутствия доступной инструментальной модельной базы, по сути, в море доказательств. То есть мы друг с другом спорим, как правильно доказывать.
А жизнь она требует геройства, смелости, она требует, чтобы мы шли в море открытий, потому что результаты там, то, что нам нужно – там. И чтобы туда не ходить люди сидят на берегу, и друг с другом спорят о том, как будут доказывать, как будут делить чужую добычу и присваивать ошметки этой добычи себе. То есть, образно, я попыталась вам описать картину, но я надеюсь, что она будет доходчивой. И заметьте, картина эта не нова. Эту картину впервые описал господин Лейбниц. Затем, эту картину, в 20 веке в 70х годах описал Гигеренцер. Сегодня на дворе 2019 год, и словами великих моих предшественников я попыталась описать вам. По сути, люди не меняются, человеческий фактор не меняется. И это тоже важно понимать, чем бы вы не занимались. Когда вы идете привносить что-то новое, на вас определенно все будут реагировать. И это нужно знать заранее. И реагировать не будут с позиции хвалителей. Реагировать будут в лучшем случае с позиции критиков. А в худшем случае с позиции, определенного рода деструкции. Есть и такие позиции, они открыты. И в науке они тоже существуют. Я не знаю, к сожалению или к счастью, но именно вот эта монография позволяет вскрыть этот нарыв, я предпочитаю вещи называть своими именами.
Заниматься источниками и проблемой источников может позволить себе только очень компетентный методист. Сегодня таких в мире единицы, не то, что в Украине, или в странах СНГ, нет. Вообще в мире. А все почему? Потому что у нас век глобальных технологий, быстрого доступа. Сегодня, извините меня, школьник с видеокамерой и фотоаппаратом реагирует быстрее, чем профессиональный журналист и т.д. И это тоже большая проблема, но, повторюсь: то, что снято на фотоаппарат пленочный — это факт, а то, что на телефон или цифровую камеру – это, как говорят «бабушка во дворе сказала другой бабушке», это совсем другое. И пусть эти картины банальны, зато они предельно точны.
Вы же хотите жить достойно, вы же хоте есть вкусный хлеб, ездить на исправной машине, работать в перспективном предприятии, так вот все эти вещи они не возникают из пустоты. У всего дожжен быть фундамент. И у нашей жизни, в том числе , есть такой фундамент. Чтобы чего-то достичь, нужно что-то использовать, вот как это использовать, как грамотно использовать, к сожалению, в методике, в том самом фундаменте науки сегодня зияет огромная брешь.
И, когда Максим Анатольевич Лепский, с сиянием в глазах, во Флоренции говорил о той монографии, которую они начали писать с моим шефом , академиком Мальцевым, в научной экспедиции, я прекрасно понимаю, почему у него настолько сияли глаза. Я вообще не в первый раз наблюдаю такую реакцию от коллег моего шефа. Но я вижу, что Максим Анатольевич, в конце концов, встретил людей единомышленников, которые не только на словах, но и на деле, наконец-то вскрывают эти нарывы и заполняют прорехи, валидными, надежными, достоверными технологическими подходами, инструментами, моделями и т.д. Для ученого это очень важно и необходимо, как воздух.
Вы знаете, кому-то может показаться, что это достаточно искренняя эмоциональная речь ученого И.И. Лопатюк. Что это не касается других людей, людей, которые ходят по улице….
Я вам приведу в пример название одного института. А потом скажу, как это вас касается., непосредственно. Институт Карнеги, созданный в 1902 году. Я не думаю, что у нас с вами есть доступ ко всему тому, что они создали в мире. Но есть целая индустрия, которая возникла в 20 веке. И эта индустрия, так называемых, объектов Дисней-Лендов в мире. Начиная от мексиканской Чичен — Ицы, Рим, Пиза, Неаполь и тд. И поверьте, эта отрасль миллиардная. Потому что мы были в Мексике, в той самой Чичен-Ице, к которой приложил руку тот самый институт Карнеги, и я уверен, что в то время, они не предъявили таких требований, как фотографические и прочие доказательства, они просто показали, что здесь стояла эта пирамида. Хотя даже экскурсоводы и гиды говорят: вот здесь есть небольшой фрагмент, они его выкопали 2 метра над землей. А вот это вот еще выкопали чуть -чуть позже, а там пирамида возвышается на высоте 150 метров. То есть очевидные для ученых фальсификаты. Мы посчитали сколько в день зарабатывается на таких объектах. Посчитали не для того ,чтобы посчитать чужие деньги, а чтобы оценить эффективность таких деятелей. Это от $700 000 до $1 500 000 в день. Это чистая прибыль, по сути, за воздух. И создали это, так называемые, ученые, а вы во все это верите. Вы посещаете, вы платите за все это, и самое страшное, вы верите в то, что это ваша история. Что именно эти люди были вашими предками, что это ваша идентность, а это порождает массу других конфликтов: межэтнических, межрелигиозных, межнациональных и т. д.
Безусловно, такой метод манипуляции историческими источниками, историческими сооружениями, это, по сути, метод изменения среды памяти, т.е. если уж совсем кратко говорить: что из себя представляет человек? Львиная доля того, что мы из себя представляем – это наша память. И если мы живем без памяти, то это абсолютно управляемая конструкция. Заставить человека поверить во что-то – это не так уж и сложно. Покажите ему, расскажите об этом и, если ему это ранее было не известно, сравнивать не с чем, конечно он сразу же будет этими данными оперировать, принимать их за правду. Приведу простой пример: слово мама. Как вы его узнаете, вот в детстве узнает правильно? Мама вам говорит «я мама». Вот точно также вы подходите, грубо говоря, к какому то-объекту, например, римский Колизей. Вы приходите и вам говорят –это римский Колизей. Здесь были гладиаторские бои. Понятное дело, вы сразу себе представляете, вы же еще и фильмы смотрели… И внедрение этих сценариев исторических, подкрепленных специально построенными объектами – это другое направление в науке, которое сегодня тоже существует. И зарабатываются на этом очень немалые деньги. Правда, лично мне, язык не поворачивается называть таких людей, которые вводят и внедряют это, – учеными. Это глобальные мошенники и фальсификаторы.
НО! Группа психологических и психиатрических последствий этой деятельности для человека порождает все проблемы нашей современной цивилизации. Есть такое старое выражение, «человек без роду и без племени».
Как говорил наш великий предшественник, наставник академика Мальцева Олега Викторовича Виктор Павлович Светлов: «человек может быть идиотом, но это не обязательно» . Выбор всегда за вами.
