Доктор философских наук, профессор кафедры украинской философии и культуры Киевского национального университета им. Тараса Шевченко, академический директор Эдинбургской бизнес-школы в Украине Наталья Кривда рассказала в интервью «Граниту науки» о камертоне идентичности, казаках как воинской страте, а не носителях этноса, коротком горизонте планирования, граффити Софиевского собора, богатых украинских вдовах и разведчике Котляревском. Оторваться от животрепещущей беседы с профессором и по истечении двух часов было непросто, поэтому интервью вышло XL-size. Сегодня мы публикуем первую его часть.
— Наталья Юрьевна, осевым вопросом нашей беседы будет идентичность украинца. Этой теме Вы посвятили не одну научную работу, логично спросить у Вас: так на какой же камертон в идеале должно настраивать нас слово «украинец»?
— Энтони Смит пишет, что есть два способа формирования идентичности. В основе западной модели лежит закон: мы становимся гражданами страны, таким образом формулируя миру принадлежность, и мир нам формулирует условия вхождения в эту принадлежность через законодательное поле. Например, я немец – это значит, что я себя веду как принято в нашем обществе, как немец. В этом суть понятия политической нации: мы действуем как политико-юридическая общность, как установлено законом, который мы все принимаем.
А в сердцевине восточноевропейской модели лежит ощущение общей крови, принадлежности языковой, культурной, генеалогия, доходящая до предков пятого колена – то есть смутно описываемые в рациональных категориях вещи, которые мы воспринимаем как бы априори, на интуитивном уровне.
Поэтому у нас и на Западе формируется разное отношение к языку. В условиях Украины язык не только особая сфера, но и ключевой способ идентификации. В быту я русскоязычный человек, но в публичном пространстве общаюсь исключительно на украинском, такова моя осознанная позиция. Язык – тело мышления, как писал Гегель, он исчезнет если его сознательно не поддерживать.
Идентичность связана с глубинными представлениями человека о самом себе. Тождество самому себе вырабатывается годами. Долгое время на понимание идентичности претендовали исключительно психологи, они сформулировали этапы построения личности. Сегодня идентичность все больше переходит в поле культурных и социально-политических конструкций. В основе идентичности лежат ценности: за что мы готовы умереть и ради чего мы готовы жить.
— Есть такие у ныне живущих украинцев?
— Они особенно остро сформировались в последние годы. Я думаю, должны прийти великие писатели и художники, которые напишут о человеке, сознательно идущем на смерть. Наши соотечественники – воины и герои — отдавали и отдают свои жизни за эфемерные вещи: не за территорию, не за ресурсы, не за богатство, обладание чем-то, а за ощущение собственного достоинства, ощущение своего присутствия в этом мире. Присутствия такого, которое дало возможность самореализации, не оскорбляло бы человеческое достоинство и права.
Это пафосно звучит, но это очень важно проговаривать. Вообще ценности нужно всё время проговаривать – одна из функций, общественных задач элиты состоит в том, что она должна формулировать, проговаривать, «прокрикивать», прописывать важные ценности. Ценность ощущения себя самим собой на своей земле. Право говорить и думать то, что ты считаешь нужным и на том языке, на которым ты считаешь нужным говорить– вот это наша ценность. Те люди, которые на Майдане шли на смерть стали честью и славой украинской нации на долгие годы. Нацию стали видеть в европейском пространстве.
— И что теперь мешает украинцам реализовать эти ценности?
— Как и у любой нации, у украинской нации есть ограничения. Культуролог как правило говорит об общих тенденциях, опираясь на компаративистский анализ – я не социолог, который свои выводы подкрепляет цифрами. Но то, что я сейчас говорю – результат обобщения и чтения сотен текстов.
Серьёзным ограничением украинских политических Акторов и общественных деятелей, в большинстве своем, является короткий горизонт планирования. Он очень смутный и в личной жизни, и в общественной жизни, далеко вперёд не просматривается, люди не готовы выходить за его пределы, поэтому модус поведения «здесь и сейчас» превалируют над более серьёзными вещами.
— И поэтому так часто слышишь от всех о постоянном цейтноте… Думать вперёд просто как бы некогда!
— Очевидно. Вторым ограничением является консенсусная законопослушность – здесь сошлюсь на данные Национального института стратегических исследований.
— Это когда какие-то законы мы «договорились» выполнять, а какие-то – нет? Как со взятками?
— Нет, глубже. Это ощущение выглядит приблизительно так: «я бы исполнял этот закон, но никто не исполняет, что ж я буду, как дурак, один это делать?» Особенно это заметно на уровне бытового поведения. Если хотя бы одна машина припаркована на газоне, то мгновенно будет припарковано ещё двадцать. Брошенный в угол двора мешок с мусором тотчас же рождает мусорник. Строгость законов у нас, как известно, смягчается необязательностью их выполнения.
— Наталья Юрьевна, некая анархичность, неуважение к закону вообще ведь свойственна природе украинца? Казаки вот, которых первым делом представляет школьник при слове «украинец» — занимались своим делом, при этом себя не особо отождествляя себя с Украиной?
— Прекрасный вопрос! Прекрасный пример, показывающий, что и мы с вами, люди, претендующие на некую интеллектуальность, не избежали влияния простых и понятных формул, которыми оперирует историческая память.
Казак-украинец – в документах, в научной литературе, да и в казацких летописях предстает, в первую очередь, как «оборонец» православия. Принадлежность к православной вере и активное выступление с оружием в руках на защиту православного образа жизни – вот это идентификатор казака, его ключевой маркер. Казацкое сообщество формировалось в основном на Правобережье, этнический состав был разным, но обязательным условием была православная вера.
— Но при этом они, что называется, «не цурались» наниматься на службу к османскому султану!
— Миф казака и миф казацкой отчизны, сформированный представлением о казаках – это один из ключевых наших мифов о самих себе. Настоятельно рекомендую прочесть книгу доктора исторических наук, профессора Киево-Могилянской академии Натальи Яковенко «Параллельный мир», которая предлагает реалистичный взгляд на специфику войн ХУІ – ХУІІ столетий. «Братство профессии» выше национальной принадлежности, например. После того, как казаки успешно отбили нападение татар и отстояли Острог, князь Василь-Константин Острожский, впечатлённый воинской доблестью и защитников, и нападавших татар, устроил совместный банкет для обеих сторон, угощал казаков и татар. Идентичность воинской страты была намного важнее идентичности национальной и религиозной – и Яковенко об этом прекрасно пишет.
Преданность казаков православной также имеет особенности. Профессор Яковенко говорит об особой «жовнирской вере» (жовнир в контексте того времени — наёмный солдат). До времен Хмельницкого в казацких войсках даже не было православных священников, поэтому ритуалы совершали католические или протестантские священнослужители. Казаку скорее свойственны ценности наемника, для него воинское счастье, жизнь воинского братства намного важнее этнической принадлежности. Есть десятки описаний того, как казаки грабили православные монастыри, издевались над монахами – ибо фактор конфессиональной принадлежности не имел большого значения, когда речь шла о воинской добыче. Наталья Яковенко описывает взятия Собора святого Юра во Львовы казаками в 1648 и драматических убийств, совершенных казаками, включая убийство на алтаре. В терминах нашего времени это звучит ужасно, однако в XVII веке такое профанирование святынь, в том числе и своей конфессии, символизировало победу над противником, у которого святыня была отбита.
— Очень интересно, Наталья Юрьевна, особенно учитывая весь этот культ вокруг «характерников» в современной Украине.
— Вот Вы сказали: школьник, говоря об украинце, представляет себе казака. Думаю, сегодня всё чаще речь идет о диверсификации образа. Украинец – это и образованный монах, и патриотично настроенный князь, и мещанин. Серьёзную роль в формировании национальной идентичности играло просвещенное и просвещающее духовенство, которое и выполняло в свое время функцию интеллигенции, прописывая и проговаривая ценностно значимые идеи. Священнослужители и профессора Киевской или Луцкой братских школ, Киевского коллегиума в текстах проповедей и панегириках, учебных книгах и ли поемах фактически закладывали основы национальной идентичности, формируя некие силовые линии, оси, вокруг которых и формировалось представлений людей о самих себе и своем месте в мире. Рефлексия удел немногих, украинское духовенство, как и украинское казачество (при всей своей противоречивости) становиться в определенный исторический момент драйвером процессов национальной идентификации и самоосознания. Замечу, что в Украине такую роль играло и православное, и униатское, и католическое духовенство в разное время. Кстати, процессы конверсии – перехода в другую конфессию – осуществлялись в ХУІІ века и с политическими целями, и в результате брачных обязательств, и как мультипликация .
Особую роль в процессе формирования нации и взращивания самосознания сыграла украинская шляхта. Щедрая и умная Елизавета Гулевичивна сознательно жертвует деньги и землю в Киеве православному Богоявленскому монастырю на Подоле с условием открытия братской школы – это позиция, это социальная ответственность. Именно с этого пожертвования началась история Киево-Могилянской академия. В XVIIIвеке начинается активная ассимиляция, разрушение основ старой барокковой украинской культуры, формирование нового аристократического класса. Екатерина Вторая предприняла правильный с точки зрения империи ход: уравняла в правах наследников старой казацкой старшины и русское служивое дворянство – и таким образом элиту украинской державы, которая только начала формировать себя как аристократический класс, «переманила» на сторону империи. Обезглавила нацию.
— Александр Иосифович Пасхавер, если не ошибаюсь, развивал этот тезис.
— Да, но про обезглавливание нации я расскажу чуть позже. Сейчас мы остановились в конце XVIII – начале ХIХ века, периоде, который профессор Семчишин называет дворянским. Это эпоха «антикварного дилетантизма», когда бывшие казацкие старшины, ставшие частью дворянского сословия Российской империи, начинают искать свои корни, рыться в библиотеках, поднимать тексты и грамоты, которые доказывают их происхождение, жалование им земель и привилегий. Это сыграло серьёзную роль в формировании украинской идентичности в начале ХIХ веке. Украинская идентичность рождается не только в пыли казацких битв, но и в пыли архивных документов.
Это время развития этнографии, языкознания, создания первых словарей и грамматик, как тогда говорили, малороссийского наречия, время этнографических экспедиций, собирания свадебных обрядов и народных песен. Идентичность должна на что-то опираться. Языкознание и этнографические исследования Х1Х столетия стали основанием, на котором начала активно формироваться украинская нация. У меня есть нечто, на что я опираюсь. Мой отдельный от другого язык, моя культура повседневности и этнические традиции, песенная культура и зарождающаяся литература.
Существует концепция, описывающая становление восточноевропейских наций, проходящее в три этапа. Первый этап становления нации, называемый этапом «культурного формирования», и есть временами описанными выше – языкознание, этнография. Второй этап – эпоха появления «Великого поэта», который как бы «подарит» нации язык. Мицкевич в Польше, Пушкин в России, у нас — конечно, это Шевченко. Мы называем Тараса Шевченка «великим пророком і речником», поэтом, «давшим» украинцам язык и придавший ему общенациональное звучание. Это что-то невероятное, я вообще не понимаю, как такие люди как Котляревский или Шевченко могли в тех условиях фактически создать литературный язык. 9 сентября 2019 года я попала на празднование 250 лет с дня рождения Ивана Котляревского в Полтаве. Я была потрясена, с какой любовью и бережностью сохраняется его усадьба, эти «обломки седой старины», До глубины души тронул энтузиазм сотрудников музея.
— Я где-то читала, что Котляревский, участник войны 1812 года, выполнял шпионские поручения русской ставки. Тогда, впрочем, только так и поднимались…
– Ну, он не шпион, он разведчик. Шпион – это плохой, а наш Иван Петрович разведчик) Часть его биографии действительно не восстанавливается, никаких документов не сохранилось, однако существуют предположения что майор Котляревский осуществлял некую тайную миссию или обмен информацией между российской и французской ставками.
Продолжая разговор о концепции становления восточноевропейских наций, мы говорим о третьем этапе процесса идентификации, — политическом, когда, наконец, нация заявляет о себе на политической арене. Считается, что появление Кирилло-Мефодиевского товарищества, которое начиналось как просветительская организация, знаменует собой этот третий этап. Его основателями были Кулиш, Белозерский, потом к ним присоединился Шевченко. Общество св. Кирилла и Мефодия не так долго просуществовало и не было таким уж влиятельным, однако это знаковое, символическое явление, которое позволяет увидеть связь украинской культуры с европейской. Собственно, мы писаны в общеевропейский политический процесс. Потому что в Европе в это время происходила «Весна народов»: 1848 год, распад великих империй, формирование национальных государств и расцвет национальных литератур. Мы часть европейского процесса, Украина осознает себя: первые политические лозунги, которые «зашиты» в просветительские цели организации, крайне выразительны. Во второй половине XIX века выразительно формируется политический запрос на национальное развитие и национальное представительство. Среди отцов-основателей первой украинской политической партии был Иван Франко: элита нации ответственна за формирование национального самосознания, за вербализацию ценностей, фактическое «прописывание» культурных кодов, создание «кристаллической решётки».
— Как жаль, что их потомки эту «решётку» рисуют или через негатив, или вообще через сало. И дети на этом воспитываются.
— Да, вульгаризация отвратительна. Очень долго империя навязывала нам травестийный комедийный образ украинцев.
— Такие милые зверушки, как будто…
— …Экзотические, за которыми интересно наблюдать, — «они похожи на нас, но на каком же смешном языке они говорят..»! Даже Гоголь не избежал такого понимания национальной сущности… Возможно, стоит говорить о комплексе малороссийства, о специфическом отношение к женщине…
— Образ лукавых «хохлушек», которых не лишне побаиваться. Вы, кстати, при первом приближении вполне соответствуете такому образу!
— О, я да… Так вот: не стоит говорить о себе как о нации шароваров и писанок. Мы часть европейского культурного пространства со времён Киевской Руси. Недавно со студентами мы смотрели граффити Софиевского собора – это модель мира, я не устаю об этом говорить: пропорции храма, цветовая гамма, символика росписи, это всё программные вещи, которые закладывают славянский, потом киево-русский, потом украинский характер на столетия. Там уже всё написано, там заложена программа, просто надо уметь прочитать. Речь не об эзотерических прозрениях, просто модель храма выглядит как грамотно простроенная визуализация культурной идентичности. Нас консультировал замдиректора национального заповедника «София Киевская» по науке В.В.Корниенко, высочайший профессионал, который вместе с коллегами исследовал более 7 тысяч граффити. Работы начались, если не ошибаюсь, С. Высоцким в 60-х годах, однако фундаментальная работа принадлежит Корниенко.
Я к чему веду. Эти граффити чётко показывают, что на территории Киевской Руси действовал европейский закон, а не законы Домостроя средневековой Московии, которая ещё формируется. На стенах собора есть процарапанный договор между двумя княгинями – Всеволодовой и Бояновой. Одна продаёт землю, самостоятельно, без мужа, а вторая покупает. Договор подписан «пред святая София, пред софийския попы», и далее перечисляются имена. Этот текст конца XI – первой трети XII века вызывает у меня замирание сердца… Однако это ещё и прямое доказательство того, что в Киевской Руси действовали европейские законы. Женщина получала своё наследство во время свадьбы, и муж не имел на него никакого права, оно с ней оставалось даже после его смерти и отчуждения имущества в пользу старшего сына. Вдова свободно могла распоряжаться своим наследством.
Вообще, вдова в Украине – это самостоятельный субъект политической и хозяйственной жизни. Безземельные несчастные польские паны на протяжении XV-XVII веков просто охотились за богатыми молодыми украинскими вдовами, потому что им принадлежали земли. Не старшим сыновьям, а именно женщинам.
Продолжение следует…
