Григорий Саввич Сковорода: мир как представление «вселенскаго сего чудотворного театра»

На обложке — фото граффити в студенческом городке Киевского политехнического института. Сковорода с каждым годом всё прочнее становится частью поп-культуры, и это с бешеной скоростью удаляет нас от его понимания…

3 декабря – день рождения Григория Сковороды. «Гранит науки» предлагает разобраться, кто он. Первый самобытный философ Российской империи, баснописец и педагог? Выдающийся украинский мыслитель, просветитель-гуманист из села Чернухи? Самый глубокий, непонятый и невостребованный наш мистик? 

«Ловитва невиловного птаха. Життя Григорія Сковороди» — всем, кто хочет приблизиться к разгадке феномена Сковороды, советую прочесть эту книгу, интеллектуальную биографию, которая вышла в 2017 году в киевском издательстве «Дух і Літера». Её автор, самый большой специалист по Сковороде, профессор Харьковского педуниверситета Леонид Ушкалов, к большому сожалению, 25 февраля этого года покинул наш мир. В 2010 году Леонид Владимирович издал полное академическое собрание сочинений «украинского Сократа». До него о сохранении и распространении наследия Сковороды радел другой харьковчанин – Дмитрий Иванович Багалей (1857-1932), ректор Императорского Харьковского университета, а в советское время научный редактор журнала «Архівна справа». 

Также Ушкалов опубликовал, с обширным предисловием, переписку Сковороды с учеником Михаилом Коваленским, воспитанником Харьковского коллегиума, в котором Григорий Саввич преподавал поэтику перед тем, как стать «странствующим философом». Коваленский воспитывал детей последнего гетмана Войска Запорожского Кирилла Разумовского и писал оды императрице Екатерине II. Завершив своё образование в Страсбургском университете, Михаил Иванович вернулся в Петербург прокурором Военной коллегии, затем стал правителем канцелярии князя Григория Потёмкина, после его назначили Главным надзирателем Московского воспитательного дома. Генерал-майор Коваленский был произведен даже в тайные советники и стал правителем рязанского наместничества – а в 1801 году император Александр Iдаже назначил блистательного вельможу куратором Московского университета. Вот такому человеку, своему лучшему другу, босой философ Сковорода и оставил после смерти всё своё творческое наследие.

Из школьной программы вспоминаются в связи со Сковородой три вещи: постулат про «сродный труд», маловнятный язык его «Сада божественных песен» и мистическим холодком пробирающая история о том, как он за несколько дней до смерти в 72 года сам выкопал себе могилу. Это, конечно, тема для отдельной статьи, до каких штрихов урезается личность исторического деятеля, чтобы быть преподанной школьнику. Но, читая впоследствии того же Ушкалова, понимаешь, насколько чудовищно это искажение, которое закладывается как первооснова для восприятия действительности.

«Сквозь призму этого человека, как сквозь окошечко, я посмотрел на украинское барокко и понял, что в украинской культуре есть нечто такое, чему стоит посвятить жизнь», — объяснял учёный своё увлечение Сковородой. А возможно, его, как харьковчанина, подкупило ещё и то, что Григорий Саввич называл Харьков «седьмым глазом Бога», то есть определяющим центром всего.

Украина в поисках своей идентичности постоянно обращается к Сковороде, констатировал Леонид Ушкалов, развивая тезис Дмитрия Чижевского о том, что фигура «странствующего философа» завершает эпоху украинского барокко и предзнаменует период романтизма (в полной мере выраженный Тарасом Шевченко), а это как раз две стилистики, которые наибольшим образом сказались на украинском национальном характере. Григорий Саввич, который наказал на его могильном камне написать «Мир ловил меня, но не поймал», вряд ли был бы в восторге от того, что его и после смерти норовят засунуть в какие-то классификации и периодизации. Ведь сам он мир вокруг воспринимал как представление «вселенскаго сего чудотворного театра» и утверждал, что настоящая мудрость состоит не столько в рассудительно-механистическом познании всего сущего, сколько в том, чтобы жить в истине.

За свою жизнь он примерил немало ролей. В периоды 1738-1741 и 1744-1750 учился в Киевской академии Петра Могилы, в промежутке служил в придворной Петербургской певческой капелле. Затем три года служил певчим при церкви российского консульства в Венгрии, был в Вене, Братиславе, в немецком Галле, в северной Италии. После возвращения преподавал в Переяславском коллегиуме, но фразы типа «Библия с дураком дурацкая, а с преподобным преподобная» или рассмотрение старозаветной книги «Исход» как рецепт выхода из плена плоти в царство свободного духа привели к необходимости зарабатывать себе на жизнь трудом домашнего учителя. Впрочем, Сковорода однажды в порыве назвал своего ученика Васю, сына полковника Стефана Томары, будущего действительного тайного советника и дипломата в Турции и на Кавказе, «свиной головой», и разразился скандал. Незадачливый учитель уехал подальше от него в Троице-Сергиеву лавру, где и начал писать «Сад божественных песней». 

В 1759 году Сковорода получил приглашение от архиерея Иоасафа Горленко и отправился преподавать в Харьковском коллегиуме (где и познакомился с Коваленским). Трижды по разным причинам Сковорода отстранялся от преподавания – например, за то, что отказался принять монашеский постриг, — но только в 1769 году был уволен окончательно. До самой смерти 9 ноября 1794 года он ходил пешком по Слобожанщине и Киевщине, останавливался где придётся и писал диалоги, за что и был прозван «украинским Сократом». 

Современной молодёжью Григорий Сковорода воспринимается скорее как  первый украинский дауншифтер. За то и любим хипстерами и просто уставшими от производственной нагрузки людьми. Есть ведь нечто притягательное в его непримиримости истеблишменту и позиции «не ищи счастья по сторонам, оно всегда с тобой – как рыба в воде, так мы в нём». Пожалуй, сегодня Сковорода мог бы стать сверх-успешным мотивационным лектором. Просто ещё одна роль во вселенском чудотворном театре, где главное не победа, а адекватное времени и месту участие.