«Школа не даёт повода ни к письму, ни к чтению, ни к счёту»

Педагог вальдорфской школы — о том, чему действительно стоит учить современных детей

Немецкий просветитель и отец шестерых детей Петер Гуттенхофер больше 40 лет работает учителем в вальдорфской школе в Касселе. Он автор образовательной концепции Small is Beautiful. На своём семинаре «Обучение в согласии с природой» Петер рассказал, какой должна быть школа сегодня и почему список продуктов важнее того, что учитель пишет на доске.

Петер Гуттенхофер начал своё выступление на семинаре с рассказа о полете Гагарина в космос и размышлениях о запрете на ядерные испытания. Он говорил об усилении раскола между городом и деревней и об экспериментах со свободой. Понять, где связь, сначала было непросто. Но за три дня кое-что встало на свои места. Я записала главные тезисы его трёхдневного семинара.

Как изменилась жизнь городских детей

Технологии изменили мир очень сильно, он стал настолько развитым, что современный человек до 30 лет может ни разу всерьёз не поработать. Детям, растущим в городе, нечего создавать. Они не делают ничего полезного для семьи, потому что всё уже сделано кем-то или чем-то. Воля детей никак не тренируется. Так как им некуда её применять, их физическое тело не развивается.

Дети не знают, откуда что берётся. Откуда в магазинах появляются продукты. Что должно произойти, чтобы из растения получилась хлопчатобумажная футболка. Откуда в розетках электричество, а в кране вода. Откуда появляется бензин для машин. Они не то что не знают, им всё равно. И такой подход рождает безответственность и останавливает развитие мышления.

Сегодня для всего, что может понадобится в быту, есть деньги. И это лучшее средство, чтобы выключить сознание ребёнка. Мы и сами живем с вещами, которые нам чужды, про которые мы мало что знаем, и дети чувствуют это.

Петер спрашивает у детей: вы видели когда-нибудь куриную ферму, а свиноферму, а коров в коровнике? В Германии ни одна корова не видит солнечного света. Это самое ужасное страдание, которое только можно представить.

На рыбном базаре в Петербурге живую рыбу выкладывают прямо на лёд, чтобы она задыхалась. Потому что по новым законам её нельзя убивать, рыба должна умереть сама. И она задыхается, лёжа на льду несколько часов. Но мы не замечаем этого, потому что очень заняты собой.

И если мы сами не знаем, откуда что берётся в этом мире, то мы должны хотя бы увидеть других существ, живущих рядом с нами.

Главная проблема современной школы

Как только ребёнок приходит в школу, его сажают за парту и обездвиживают. Невозможность делать что-то своими руками лишает ребёнка развития способности к абстрактному мышлению, а постоянная неподвижность мешает развитию воли. Дети учатся только головой, они остаются «глупыми» в руках и ногах. К сожалению, это тенденция всей цивилизации — так учат детей и в Европе, и в Бразилии, и в России.

В Германии проводят самые простые тесты и видят, что детям с каждым годом всё труднее выполнять даже несложные упражнения. Например, пройти спиной вперёд

Они сразу же начинают оглядываться. То есть они не чувствуют своё тело и не чувствуют, что с ним. Проблемы с физическим равновесием и ориентацией в пространстве есть у многих.

Не только дети, но и взрослые теряют способность концентрироваться, и это тоже проблема всего человечества. Раньше двухчасовой доклад могли спокойно дослушать до конца, сейчас сообщения должны быть не дольше 20 минут.

Раньше даже дети работали, и работали много — из нужды. Сейчас вопрос в том, как сохранить работу не из нужды, а из других потребностей. Потому что человек по-прежнему становится самим собой через труд и через усилие.

4 вещи, которые могут вернуть детство современному ребёнку

Если задаться вопросом: «Что мы должны для этого делать?», то фронт работ представляется просто необъятным. Мы тут же решаем, что должны изменить всё, и понимаем, что изменить ничего нельзя. И поэтому ничего не делаем.

Единственный вопрос, который имеет смысл задавать: «Что мы можем сделать?». Например, мы можем убрать парты из класса. Или я как учитель могу заметить, что ребёнок не понимает, чего он хочет. И я помогу ему узнать. И тогда я отдам ему честь как автономному независимому существу. И в этом тоже свобода выбора — посвятить свою прекрасную автономию другим людям.

Чуть позже Петер Гуттенхофер предложил собравшимся учителям ответить на три вопроса, и среди них был вопрос «Что бы вы хотели в школе для своего ребёнка?». И когда ответы собрали воедино, оказалось, что все хотят красивого и прекрасного: «Свободный в решениях учитель», «Целостное образование», «Связь с практикой», но конкретного наполнения у фраз не было.

1. У ребёнка должно быть место, где ему будет что делать

Ребёнку нужна вода, грязь, песок, камни. Почему химия в старших классах скучная? Потому что ребёнок не знаком с веществом. Он не прыгал по лужам, не рассыпал муку, не запускал руку в горох.

В Германии дороги и тротуары настолько ровные, что луж нет. И это можно назвать разрушением детства

2. Ребёнок должен видеть работающего взрослого

Человек за компьютером работающим для ребёнка не является.

3. Родители могут организовать настоящий детский сад

Я мечтаю о таком образовании, когда мама не сдаёт детей в детский сад, а когда несколько мам собираются вместе, чтобы воспитывать детей. Вот это настоящий детский сад. А современный детский сад — это искушение для родителей, потому что они думают, что отдают ребёнка специалистам. А специалисты в лучшем случае не знают, что делать.

4. Больше отдавать, чем брать

Это есть принцип преодоления самости. И это основа педагогики — отдать детям полностью подготовленное пространство. Это не приходит с возрастом, но воспитывается. Как обычно, начинаем с себя. Но пока мы даже к земле относимся так, что только берём, не отдавая.

Что для учителя значит любить свою работу

Главная сложность сейчас — это хороший учитель. Его негде взять, а в школе некому работать. Современные учителя страдают от профессионального выгорания. 60% учителей в Германии мучаются депрессией. Учитель с синдромом профессионального выгорания работает без юмора, без терпения, без фантазии. Было бы неплохо научить каждого педагога юмору. В Германии уже есть школа клоунов для учителей.

Многие говорят, что хотят свободного учителя. Как выглядит человек, который свободен? Он женат или нет, он свободен от денег, он хорошо ест, у него есть свободные средства на здоровый образ жизни, он раз в год отдыхает в Италии? Каким он может быть ещё?

Вы говорите, что хотите учителя, который любит свою работу. А что такое «любить работу»? Любовь — это очень точное чувство. И оно всегда проявляется действием. Если ребёнок болен, вы не будете сидеть у кровати и рассказывать ему, как вы хотите его любить. Вы сделаете компресс, нальёте морс, поставите горчичники или сделаете что-нибудь ещё. Это и есть любовь. Любовь — это то, что существует здесь и сейчас. Это не облако где-то там.

Но если ребёнок не знает про 3+5, как это сделать для него с любовью? И что значит любить, если ребёнок должен выучить 3+4, но у него нет желания, а может быть, нет даже и понятия числа?

Многие хотят целостного образования и связи с практикой. Проблема в том, что те люди, которые нас воспитывают, не работают по-настоящему.

Учитель, каждый год выводящий на доске буквы, на самом деле не работает

Да, физически он производит какие-то действия, да, он помогает ребёнку узнать буквы. Но по большому счёту его действия, его буквы не приносят пользы, какую приносит письмо, дошедшее до адресата, список покупок для похода в магазин или ведение личного дневника.

А дети хотят делать то, что делают взрослые. Что учитель сам пишет по делу, кроме записей в классном журнале? Что вы сами в своей обычной жизни пишете ручкой? Если вы не пишете ничего, то зачем ребёнку учиться писать?

То, что написано на доске — это фейк, у этих текстов нет адресата. Школа не даёт повода ни к письму, ни к чтению, ни к счёту. И вот тут мы подходим к главному изменению, которое необходимо школе. Учитель должен делать что-то по-настоящему, не для детей, а для мира.

Если вы хотите, чтобы дети начали делать, начните делать сами. Своими руками. И мы должны находить такие примеры, когда ребёнок сможет подражать чему-то, которые сами по себе были бы исполнены смысла. Учитель, который пишет на доске, не приносит пользы миру. Хоть он и делает это руками, но есть что-то ещё.

Как учить детей с помощью придания всему формы

Для чего мы рисуем или зачем занимаемся музыкой? Первые ответы, которые приходят в голову: потому что это удовольствие и потому что это красиво. Абсолютно неверный подход. Он появился, потому что к учёбе мы относимся интеллектуально. Между тем, музыка улучшает саму способность учиться и улучшает принципиально.

Считается, что ребёнок к десяти годам, к окончанию начальной школы, должен уметь читать, писать, считать. Но зачем учить ребёнка писать, когда можно учить печатать? Чтобы ответить на этот вопрос, стоит задаться другим — чему мы придаём форму, когда посвящаем время искусству?

Мы придаем форму дыханию пением или игрой на флейте. Оформляется дыхание — приходит звук. А флейта — это ещё и мелкая моторика, поэтому с ней оформляется и движение. Чтобы взять флейту, нужно расправить тело, красиво встать.

А есть ещё сила представления. В семь лет ребёнок получает возможность понимать абстрактные слова: вчера, сегодня, завтра. Он получает силу представления. И эта сила должна быть оформлена им в пространстве и времени. Если мы не будем придавать силам форму, то эти силы останутся дикими. Вот для этого и нужна культура. А как это делать? Как, например, оформить абстрактное число «два»? Нужно внимательно всмотреться в него.

Что такое «два»? Какое его главное качество? Когда мы всмотримся, то увидим, что суть понятия «два» — это полярность: мужчина и женщина, ночь и день, левое и правое, верх и низ

А что такое «три»? Это время — прошедшее, настоящее, будущее. Это семья — мама, папа, ребенок. Это Троица, это три измерения пространства. И таким образом все силы мы можем оформить, если задумаемся об их качестве. Воспитывать — значит окультуривать силы.

Что такое на самом деле «уметь писать»

Писать — значит, приводить силы в форму. В маленькую форму законченных букв. Дети учатся писать не для того, чтобы научиться писать в буквальном смысле, а чтобы придать себе форму и чтобы придать форму своим мыслям.
Как оценить результат обучения

Собственно, ответ дан давно. Судить будут по плодам. Принципиально важно, что плоды всегда находятся вне человеческого тела. И чтобы их получить, нужно сначала поработать руками. Всё, что меняет этот мир, меняет его руками. То, что есть в вашей голове, никого не интересует. Вы становитесь интересны, когда начинаете что-то делать. Например, набирать мысли на клавиатуре.

Чтобы поработать руками, сначала нужно прийти в то место, где это можно сделать. И нельзя не задаться вопросом — где находится центр моих дел? Он в голове, в сердце, в пятках? И оказывается, что этот центр, как и плоды, тоже находится вне физического тела.

И для того, чтобы увидеть центр своих дел, надо отвлечься от себя самого. И вот тут возникает вопрос поиска равновесия, потому что увидеть других и стать самим собой — это прямо противоположные задачи.

Всю историю человек стремился к уходу и дистанцированию, в этом и есть характер человека. На физическом уровне наше стояние на двух ногах — это желание дистанцироваться от земли.

Наши ритуалы, связанные с едой (посуда, столовые приборы), — это желание дистанцироваться от еды. Мы не вгрызаемся в мир, как животные. Мы смотрим, нюхаем, аккуратно разминаем вилочкой, осторожно кладём маленький кусочек в рот. А теперь подумайте о лошади, у неё весь луг — это накрытый стол. А мы не хотим на луг, мы хотим автономии. От земли, от еды, от других.

Вот почему в XX веке было так много экспериментов со свободой. И когда я протягиваю руку, чтобы взять что-то, это значит, что я связываю себя с этим предметом. И в этом жесте проявляется мой интерес связать себя с миром. И тогда у меня появляется возможность осмысленного действия. Но что такое осмысленное действие?

Действие осмыслено, когда оно таково, как этого требует наше окружение. А что требует окружение? Это может знать только человек, который про окружение хоть что-то знает. Вот именно поэтому и имеет смысл интересоваться другими существами. Помните, мы начинали с вопроса — где находится центр моих действий. И получается, что действие становится осмысленным, когда моя работа служит не мне, а миру. Но тогда вся система цивилизации ставится под вопрос, потому что всё, что мы делаем — это использование мира.

Но человечество небезнадёжно. Оно развивается волнами, и на каждой волне у него появляется избыток сил

У подростка возникает сила создать нового человека из себя самого и возникает переизбыток творческих сил для этого создания. Так и человечество сейчас получило избыток сил. И нам их ещё оформлять и оформлять.

С эпохой Гагарина закончилась та часть технологической эры, когда технологии развивались как вещь в себе. А с подписанием соглашений о запрете на испытания ядерного оружия начался разворот к осознанному использованию технологий. Но пока процесс идёт очень медленно.

Нам снова надо начинать с нуля. Создавать культуру заново, потому что старая культура устала. Откуда начинать? Культура вышла из сада, и сейчас мы возвращаем культуру в сад.

Три вопроса от Петера Гуттенхофера каждому

1. Назовите своё самое прекрасное переживание в школьном детстве?
2. Скажите, чего вам не хватало в школе?
3. Опишите, что бы вы хотели в школе для своего ребёнка?

Автор: Галина Кузнецова