Криминальная среда как основа формирования менталитета преступника

Пятый день международной междисциплинарной конференции «Менталитетная составляющая человека» собрал на дискуссионной панели авторитетных криминологов и других учёных. Ими обсуждались вопросы среды формирования менталитета преступника, в частности, влияние сельской и городской сред на устремления человека: стать «символом семьи» или «символом города». Например, в криминальном мире символами города являются Аль Капоне для Чикаго и Мишка Япончик для Одессы. Полная видеозапись панели доступна здесь.

Открыл дискуссионную панель конференции  Dr. Джером Крейс (США)

— В своем курсе «Введение в социологию» я как раз всю прошедшую неделю говорил со студентами об отклонении от норм общества и отношении к его ценностям. Я просил их рассказать о случаях когда они тем или иным образом нарушали нормы общества и почему они это делали. Не сообщая мне, естественно, о реальных преступлениях, если они были, потому что, согласно американскому законодательству, если я узнал о преступлении и не сообщил о нём в полицию, я сам становлюсь преступником. 

Почему люди могут совершать преступления, откуда берётся склонность вовлечься в определённую форму отклонения от нормы? Американский пенолог, социолог и криминолог Дональд Кресси (1919-1987), внесший новаторский вклад в изучение организованной преступности и преступности «белых воротничков», вывел, что эта склонность рождается от нашего общения. Человек учится быть вовлечённым в криминальную деятельность так же, как и в любую другую.

Я занимался исследованием высшей меры наказания для Комиссия по убийствам США. Практика показала мне интересную закономерность: чем больше человек вовлекается во взаимосвязь с системой, тем меньше его страх правосудия и наказания и, соответственно, легче он решается на преступления. Для бывалого преступника система не настолько страшна, как для тех, кто никогда с ней не сталкивался.  

Мой близкий друг – глава системы общественной защиты Нью-Йорка. Я спросил его сегодня перед конференцией, что он думает по поводу этого моего наблюдения, и он прямо это подтвердил. Чем больше у преступников опыта, тем более маловероятно, что их обвинят, будут преследовать или они подвергнутся наказанию. Это же, кстати, касается и преступности «белых воротничков».

Начинать профилактику преступности следует ещё в школе, при этом очень важно, каким будет у человека первый контакт с правоохранительными органами. В этой связи мне вспоминается старый фильм о двух малолетних хулиганах, которые удирали от полицейского и он их настиг; тот, кто не смог перебраться через забор из-за своей низкорослости, стал преступником, а парень повыше, которому удалось избежать неприятного конфликта – священником.

Срабатывают также альтернативные факторы. Мой родной брат Стив, например, который работает сейчас в системе ювенальной юстиции и обладатель «золотой перчатки» по боксу, будучи подростком входил в банду у нас в районе, связанную с наркотиками. Уверен, он свернул с этого пути именно потому, что видел своими глазами, как его однокашник, с которыми он только вчера играл в карты во дворе, умер от передозировки!

Следующим спикером выступил Dr. Олег Мальцев

— Ежедневное противостояние преступности – то, чем я занимаюсь всю жизнь. Сейчас уже, конечно, в несколько ином формате: у меня огромное количество учеников, которые каждый день ко мне приходят с новыми проблемами. Я независимый эксперт и ничью сторону не занимаю, для меня эти проблемы сровни математической задаче. 

Абсолютно согласен с профессором Крассом, что смертная казнь – это всего лишь психотерапия для общества. Никакое наказание не решает вопроса преступности.

У нас когда-то было страшное тоталитарное государство в виде СССР, и это было единственное государство, где преступности не было – просто там 92% преступлений раскрывались, а быть преступником было ужасно. Люди, которые стояли у истоков борьбы с преступностью в этом государстве, были очень высокообразованными. Успеха в борьбе с преступностью, которого добился СССР, не добилась ни одна страна в мире. Там просто не было преступности в том виде, как мы себе её представляем сегодня.

Величайший теоретик памяти и поведения человека Григорий Семенович Попов очень хорошо разбирался, как это делается. Что бы преступность ни предпринимала, все это заканчивалось ничем. Это был настолько выдающийся человек, что он смог даже преступность поставить на службу государству, и многие за эту службу имели правительственные награды. Ему удавалось делать из преступников офицеров армии, например… А вот с развалом СССР наши государства превратились в самый жуткий криминальный вертеп.

Академик Попов действовал из принципа, что человек рождается преступником и у него есть шанс стать человеком в силу системы воспитания. Отец криминологии Чезаре Ломброзо говорил, что общество и врождённые качества человека делают лишь из какой-то части людей преступников. Но мы видим, что прав оказался Попов.

Он нарисовал трехэтажную модель преступности. Самая древняя предпосылка – это конфликт села и города: люди приехали в город, а общество их не принимает, им там не место. И это основано на двух разных менталитетах. Им нужно куда-то устраиваться на работу, а их – по несоответствию – не берут, и тогда они решают вопросы своего обеспечения преступным способом. В Союзе была такая система, что человек из села не мог переехать жить в город. И это решало первый уровень криминальной системы. 

Два следующих уровня очень сложные. Второй – так называемая принудительная преступность. Приведу два примера. Когда возникло итальянское государство, то специальные структуры Испанской империи остались на юге Италии, где и жили. Но они оказались на территории совсем другого государства! Испанские дворяне оказались на территории нового государства, объединённой Италии. А так как их основной специализацией была работа на чужой территории, то они всему миру показали, как это делаается. Вы получили Мафию, Каморру и Ндрангету – мощнейшие криминальные организации. Напомню, это были уважаемые люди, они никогда не стали бы преступниками. 

Второй пример о человеке, который был моим близким другом, порядочным человеком. Он служил в армии, был уважаемым членом общества. Вернувшись из армии, этот человек решил пойти работать в полицию. Ему в отделе кадров сказали, что с ним на одной лестничной клетке живёт преступник, поэтому они его взять на работу в полицию не могут. Парень обиделся и пошёл искать себе другую работу – и в скором времени его с распростёртыми объятиями нашла преступная группировка. И мы получили одного из наиболее активных членов известнейшей на постсоветском пространстве криминальных группировок! По самой сути своей, этот человек никогда бы не стал преступником. Это глупое государство сделало его таковым.

Я проводил исследование преступности с незапамятных времён до сегодняшнего дня на территории бывшего Советского Союза. Не было случая, чтобы государство не делало преступников сильнее, умнее, богаче из раза в раз! Оно создавало все условия для процветания преступности. Не знаю как в США, в Австралии – но на нашей территории это железный факт. Мне сам по себе американский криминал не интересен, мне интересен военный американский криминал; что касается Европы и бывшего СССР, ничто так не формирует преступность, как государственная политика, структура общества и система воспитания, принятая в обществе. 

В Союзе второй уровень был исключён. Советское государство было таким, что всё ставило себе на вооружение. Чего не умеют сегодня демократические государства: превращать преступников в полезных обществу людей. Этого не научилась делать ни одна страна, кроме СССР.

Третий уровень преступности – это конфликт между статусом и соответствием статусу. Это очень сложные социологические вопросы, я просто приведу несколько примеров. Чаще всего дети богатых переносят их богатство на себя и становятся правонарушителями. Второй момент – это накопившееся чувство справедливости: когда человек, подогретый СМИ и беззаконием государства, берёт автомат и начинает стрелять во всё, что ни попадя. Так же делают дети, которые берут у папы пистолет из шкафчика, идут в школу и стреляют в учителя.

Третий уровень был в Союзе настолько малочисленным, что был практически исключен. И если мы находим примеры, то они единичны. В Союзе невозможно было, чтобы ребёнок взял пистолет и пошёл убил учителя. Это не потому, что «русские хорошие, а американцы плохие», нет. Это просто разные системы, которые по-разному построены в борьбе с преступностью. Кто такой гангстер в США? Это серьёзный парень, которому все завидуют. А в СССР это негодяй, от которого отвернулось 99% общества сразу же. Если они его встретят на улице, то с удовольствием сдадут его в полицию. Преступник в СССР вынужден был скрываться и прятаться, чтобы никто его не узнал. А в Америке гангстер – это уважаемый человек, который разъезжает на серьёзном автомобиле; про гангстеров сняты самые кассовые и знаменитые фильмы. Поищите хоть один фильм в СССР, который провоцировал бы на преступника посмотреть с другой стороны, чем было принято в обществе!

То есть, профессор Красс абсолютно прав: вся проблема в том, как устроено общество – и в политике государства. Очень жаль, что на этой панели нет моего друга и коллеги Антонио Никасо, который объяснял, приехав к нам в Одессу, что – дословно – «если вытащить криминальные деньги из экономики Европы, она рухнет!». И рассказывал, как на островах, принадлежащих королеве Великобритании, отмываются деньги Ндрангеты. 

Если вы исследуете преступников, находящихся в тюрьме, то это ничего не даёт. «Билл, ты сидишь в тюрьме – расскажи мне, почему ты стал преступником?» — просто смешно. Преступность надо изучать тогда, когда она на свободе. И я их изучаю по сей день. Я вас уверяю, что эти люди сильно отличаются от тех, которые сидят в тюрьме. Им опасно противостоять, не будучи госслужащим.

Когда-то в Неаполе снимали фильм про Каморру. Они говорят: если бы правительство давало нам работу, мы бы не были преступниками. Отлично, вот вам куча мусора, уберите, и мы вам заплатим деньги. – «Мы не можем, потому что это ниже нашего достоинства». Это и есть мышление преступника. Из этого рождается вся преступность. Делать и говорить это разные вещи.

Когда мы говорим о конфликте символа семьи и символа города, это только то, что формирует уличную преступность. Как раз с ней борется полиция. А два остальных уровня не доступны для полиции. С ними никто не позволит бороться. А почему никто до сих пор эту работу не проделал? Да потому что эти три организации – основа экономики Европы, как я уже сказал; их просто не дают ликвидировать. 

Если мы хотим добиться общества без преступности, нам нужно менять и государственную политику, и структуру общества, и систему воспитания.

Далее выступил Dr. Джеймс Финкенауэр

-Любой, кто хочет получить представление о мышлении преступника, должен прочесть книгу о «Преступлении и наказании» Достоевского, чтобы попасть в голову Раскольникова. Поведение человека продукт природы и воспитания. Один из крупнейших американских криминологов ХХ века Эдвин Сатерленд (1883-1950) выдвинул теорию дифференциальной ассоциации. Мы, по мере своего взросления и социализации, ассоциируем себя с разными людьми, перенимаем их ценности и полагаемся на них. 

Когда человек принимает криминальные ценности, то ничего удивительного, что он находит себе рационализацию. Например, «они сделали меня преступником, потому что оставили ключи в машине». Но это не оправдание! Человек в преступной среде учится техникам, как извлекать выгоду из ситуации, где лучше работать карманнику, например. Процесс обучения начинается с нуля и развивается под влиянием сверстников.

До того, как стать криминологом, я работал в коррекционном институте для малолетних правонарушителей, и мы использовали метод ведомого группового взаимодействия, построеного на 16-17-летних правонарушителях. Всё, что нам нужно было – это повернуть вспять процесс к социальным ценностям. Влияние сверстников, среди которых вознаграждение статусом получало вовлечение в преступные действия, а не просоциальные, следовало перевернуть. Хотите знать итог работы? В 80% случаев да, мы можем сделать это успешно! Все люди хотят принадлежать к обществу и быть в нём принятыми.

Другое исследование касалось социализации подростков в России и Штатах. КАк они узнают закон и правила, и как берут на себя обязательства не нарушать их, а также насколько это для них важно? Мы смогли классифицировать весь пласт на категории тех, кто не нарушали правила, потому что не хотели, чтоб их наказали, и тех, кто чувствовал свою обязанность жить в гражданском обществе и защищать друг друга. Например, соблюдать правила дорожного движения.

Дети должны научиться уважать закон, поняв, чем это хорошо, зачем они должны выйти из собственного интереса. При этом ведущее значение играют ролевые модели окружающих их взрослых. Следуют ли взрослые своим собственным правилам и предписаниям?

Том Тайлер (родился в 1950 г.) разработал теорию процедурной справедливости. Согласно ей, важно, как люди видят процедуру правосудия и применения закона. Будет ли коп слушать вас, остановив, что вы думаете об инциденте, позволит ли он вам предложить свое объяснение – это несомненно вызовет больше уважения. Будет ли судья внимательно слушать вас, учтёт ли он ваше мнение – если да, то человек примет даже наказанее охотнее, потому что почувствует, что участвовал в справедливом процессе. Первый опыт общения с представителями закона действительно чрезвычайно важен для каждого индивида.

Переходя теперь к стороне природы (до этого мы говорили о стороне воспитания). Когда о криминале говорят, что многие прямо там и рождаются – мне тяжело это представить, когда смотришь на новорожденного. Склонность к преступности проявляется у психопатов, которые хотят говорить и делать, вне зависимости от правды – просто хотят достичь в конце того, что им надо. Психопаты не способны поставить себя в позицию жертвы, они лишены эмпатии, не могут представить себе, что чувствует другой человек. Но не все преступники – психопаты! 

Город как среда более гетерогенная, чем деревня, несомненно питает преступность. Я вырос в небольшом селении, мы делились друг с другом тем, что является нормативным поведением – и, следовательно, его соблюдали. А в городе люди спешат в стрессе и ни о чем не заботятся, там больше анонимности. Односельчанину вряд ли кто что сделает: там все друг друга знают. А в городе можно получить выгоду с незнакомцев. В городе в целом больше возможностей делать как хорошие, так и плохие вещи. 

Отмечу ещё два момента. Банды часто становятся заменой семьи для детей – это первый момент. И второй касается моего наблюдения в исследовании секс-траффика китаянок: это называется ограниченная рациональность выбора, когда у тех девушек нету особенно других опций, чтобы улучшить свою жизнь.

Также представил свой доклад Dr. Стэнтон Саменов

-Я психолог-криминалист и видел преступников с самым разным бэкграундом. Мне посчастливилось работать с доктором Сэмюэлем Йохельсоном, психиатром, который на протяжении 17 лет вёл проект глубинного изучения преступников. Оно до сих пор остаётся наиболее длительным исследованием по преступности в Северной Америке. Какого бы рода преступника вы ни назвали – у нас он был. 

Так вот, до вступления в проект я был уверен, что именно социальное окружение своими плохими примерами оказывает давление на сверстников и они становятся на преступный путь. Но я вынужден был изменить свою точку зрения. Преступление не знает социальных, экономических, расовых, образовательных границ. Самые бедные люди — не преступники. 43 года я уже занимаюсь этой темой и могу с уверенностью сказать, что суть не в том, откуда человек, а в том, какой выбор он сделал. Помню девушку, отец которой сидел в тюрьме, брата пошёл по тому же пути – я спросил её: почему ты не наследовала их примеры, не пошла за соблазнами вокруг? Она ответила тремя словами: «Мне было неинтересно».

Если бы она стала проституткой, наркоманкой и воровкой, все мои коллеги социологи сказали бы:  «Ну конечно, посмотрите на её окружение». Но суть не в том. Кого подростки выбирают своими товарищами? Один 14-летний парень заявил: «Быть похожим на моего брата, каждый день возвращаться из школы, делать уроки и потом играть в баскетбол – это всё равно что быть собакой на цепи. Мне интереснее ходить по магазинам и воровать!». Это не редкость, когда тинейджеры отвергают более конформных сверстников как «менее сильных». 

Став президентом, Ричард Никсон поставил полицейского на каждом углу в городах, и тогда мы услышали о «пригородной преступности». Могут изменяться территории, но преступный ум не изменится. 

И хотя всё больше информации появляется о связи преступного ума с биологией, нам нужно понять модели их поведения. Законы могут измениться, и не важно, осудили ли человека по законам соответствующего времени. Важно понять сам феномен преступного ума. Исполнитель в корпорации, который пересекает линию к более высокому статусу – принесёт ли он благосостояние компании, или даже получив желаемую позицию, использует её для дальнейших преступных действий?

Полицейские делают то же самое. Большинство полицейских интересует сила, интересует иметь «пушку», контролировать других – а не охранять закон. Мое поведение – результат моего мышления и моих, только моих сделанных выборов. Всё остальное отговорки.

Dr. Финн Майлергаард (Франция) согласился с профессором Финкенауэром о пользе чтения Достоевского, а также сказал, что советует студентам читать Мишеля Фуко о преступлении и наказании:

— В компаниях люди обычно попадают в дилемму: нормально ли взять взятку у клиента или нужно придерживаться правил? Для них слишком важно принести прибыль, достичь статуса в организации, даже если неморальным методом, поэтому они делают выбор в пользу незаконного поведения. Как изменить это поведение, если главное – прибыль? Этот вопрос является вызовом для многих компаний сегодня. Мы, в частности, учим их, как изменить нежелательное поведение и культуру. Опять-таки, всё зависит от перспективы: иные люди преступников предпочитают называть «борцами за свободу»!

Это о том, что приемлемо и не приемлемо. Движение “Me Too” против продюсера Харви Вайнштайна в киноиндустрии привело к тому, что действия, подобные его действиям с актрисами, сегодня уже не норма и даже преступление. Но ещё 40 лет назад об этом никто не задумывался. 

Индивиду тяжело справиться с множеством слоёв современного города. В непрозрачной культурной среде тяжело разобрать, кто плохой, а кто хороший. «Я не хочу быть, как мои родители, я хочу лучшую жизнь» — это единственная чёткая посылка. Человек хочет доказать всем в своей родной деревне, что у него всё хорошо и он оказался способен достичь высот – и идёт ради этого на всё, в том числе преступления. Более 50% населения планеты живёт сегодня в крупных городах.

Также хочу упомянуть труд «Идентичность и насилие», который написал Амартия Сен, всемирно известный экономист из Западной Бенгалии, внесший значительный вклад в формулировку концептуальной структуры ежегодных отчётов ООН о развитии человечества и индекса человеческого развития. У нас есть выбор, хотим ли мы продвигать конфликт или сотрудничество. Но так легко стереотипизировать определённых людей и обозначить их причиной всех бед, что волей-неволей в них рождается желание отомстить всем тем, кто показывал на них пальцем. 

Завершил криминологическую панель конференции Prof. Максим Лепский

-Я хочу рассказать о социализации в советском обществе, и почему это снижало криминальную среду. Была создана система социальных институтов, которые канализировали агрессию. Например, были использованы методы пионерской организации, как у скаутов. Эту идею в свое время предложил разведчик Семён Аралов. Его можно увитеть на памятнике Мустафе Кемалю Ататюрку в Турции, он стоит прямо за его спиной.

Вторая, комсомольская, система была непосредственно связана с первой, и в ней были оперативные комсомольские отряды. Боевыми искусствами, кроме бокса и борьбы, в Советском Союзе заниматься было запрещено везде, кроме этих организаций. Там учили даже самбо и карате. Чаще всего их возглавляли майоры или подполковники милиции с большим авторитетом.

Третья система связана с организацией ГТО – «Готов к труду и обороне!» и спортивной деятельностью. Стать спортсменом в этой системе было очень хорошей социальной карьерой.

Дальше шли армия и спецслужбы: если парень не служил в армии, он уже терял в статусе у окружающих очень много. 

Когда Союз развалился, то эти каналы социализации агрессии в перспективную деятельность были нарушены. Если раньше была целая программа, чтобы земля горела под ногами преступников, то теперь они стали авторитетными людьми в обществе. 

У нас только начиная с 90-х годов начали изучать американские концепции криминологии — поскольку появилась потребность разобраться с подобными явлениями, которые были уже изучены. Но в советском менталитете была достаточно понятная сборка правильного пути и ухода с правильного пути.

Не менее важным было отсутствие большого разрыва между верхним слоем населения и нижним. До 500 рублей получал рабочий на заводе шестого разряда. Инженер — 115 рублей. Зарплата первого секретаря обкома составляла 450 рублей, профессор получал на 50 рублей меньше, чем руководитель области. Начиная с 90-х этот разрыв увеличился в разы. 

Не менее важным было падение статуса сотрудника правоохранительных органов (ранее присутствовавшего в культуре книг и фильмов). Как писал Роман Гари, советник Де Голля: романтизация американских гангстеров была основной для формирования молодежи послевоенного периода во Франции. Подобная ситуация сложилась у нас в 2000-х.

Откуда студенческая молодежь узнаёт о криминале и какие основные образы у них присутствуют – в настоящее время мы проводим такое фокус-групповое исследование в Турции, Грузии и Украине. С результатами обязательно познакомим вас, когда они будут обобщены.

Наличие трансформирующих событий таких как пандемия, социальная дистанция и цифровое неравенство сделало общество разряженным, большинство общаются онлайн. У кого нет хороших девайсов, с большей вероятностью становятся преступниками.

Поскольку город является символической сборкой лучшей жизни, чаще всего города являются центрами притяжения миграционных процессов – что и изучал наш президент Джерри Красс. Современная тенденция ограничения перемещения людей связана, прежде всего, с пандемией – что абсолютно неинтересно криминалу, поскольку они-то как раз перемещаются через границы нормально. А военный конфликт на Донбассе (война и революции как другие трансформирующие события) создаёт совершенно другой профиль криминала в близлежащих территориях. 

В современных глобальных процессах перемещение людей со своими нормами, ценностями и идентичностями создаёт новые точки разлома в более обеспеченных странах. Но меняется и профиль криминала в серой зоне, которая находится рядом с обеспеченными странами. Сегодня интересная тема — резистентность, сопротивляемость города по отношению к новым вызовам со стороны криминала. Поэтому у нас актуализированы исследования и макросоциологии, хотя ранее были микросоциального и среднего уровня исследования. С моей точки зрения, методология системного исследования с универсальными подходами, которые предложены в том числе и ЕАНУ, является передовой.