Мифологема как основа менталитета. Как сознание человека взаимодействует с внешним миром

Экватор международной междисциплинарной конференции «Менталитетная составляющая человека» Европейской академии наук Украины (ЕАНУ) ознаменовался дискуссией спикеров о мифологеме как основе менталитета, а также представленным спектром воззрений на устройство/структуру сознания и взаимодействие его с внешним миром.

Первым был доклад Dr. Дугласа Келлнера (США) – заслуженного профессора факультетов германских языков и гендерных исследований Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, академика ЕАНУ, автора страницы о Жане Бодрийяре в Стэнфордской онлайн-энциклопедии и редактора «Сборника статей Герберта Маркузе».

— У всех культур есть мифы, которые «узаконивают» фундаментальные идеи общества. Гомер в «Илиаде» и «Одиссее» рассказывает нам историю индивидов – как они развиваются и какие их приключения. Милитаристские ценности римского общества представлены в «Энеиде»: храбрость, достоинство и так далее. Религиозная философия Средневековья представлена, например, у Томы Аквинского. С Ренессанса начинается модерная история и через эпоху Просвещения, вновь адресующейся каждому конкретному индивиду, приводит нас к мифу капитализма, свободного предпринимательства, результатом которого, по Адаму Смиту, должно стать богатство наций – а наряду с демократией и их полное процветание.

Также следует упомянуть мифы открытий: как европейцы открывали мир и «несли цивилизацию варварам». Соревнование мифологий современного западного общества включает в себя также порождение 19 века – миф социализма и утопических обществ Сен-Симона во Франции или Роберта Оуэнса в Англии.

В России Достоевский и Толстой дают нам мифологию русских, мифология Испании отражена у Сервантеса в «Дон-Кихоте», во Франции это Рабле и Мольер, в Германии Шиллер, в Англии Чосер, Шекспир, Дефо или Филдинг: произведения этих писателей дают нам представление о мифологии, господствующей среди населения их стран. Идеологии – это тоже часть мифа. 

Сознание является фундаментальным концептом современного общества. «Я мыслю, следовательно, я существую», — говорил Декарт. Локк и британский эмпирицизм, согласно которому идеи являются источником знания, критика чистого разума Канта, идеализм и феноменология Гегеля, по которому идеи формируют реальность, материализм Маркса и капитализм, эпистемологический прагматизм Дьюи – все эти идеи составляют среду функционирования сознания среднестатистического европейца. Что первично, среда или сознание? Этот вопрос до сих пор остаётся открытым.

Далее выступил Prof. Брэндон Спарс (США). Крайне рекомендуем посмотреть его доклад «вживую» на видео – это был настоящий высококлассный театр!

Профессор Спарс — преподаватель в Sonoma Academy, спикер TEDx, автор книги «Создание сюжета: Влияние географии на культуру, мифы, и рассказы» (Setting a Plot: The Impact of Geography on Culture, Myth, and Storytelling) 2019 года. Брэндон Спарс имеет докторскую степень по междисциплинарным исследованиям в Калифорнийском университете (Беркли), а также степень магистра в области исследований Южной и Юго-Восточной Азии. Профессор является изумительном рассказчиком историй, доказательством чему служат 5 главных наград в конкурсе рассказчиков Moth StorySLAM. Круг его интересов: мифы, гуманитарные науки, пересечение искусства повествования, древней истории и педагогики. Читайте интервью профессора Спарса в журнале «Экспедиция» (так же, как и «Гранит науки», выступающем медиапартнёром конференции) о культуре островитян, которая, как уверен рассказчик, «спасёт мир».

—  Человеческий менталитет определяется рассказыванием историй: мы думаем историями, мы связываемся друг с другом через рассказывание историй, мы как бы «биологически запрограммированы на рассказы», и даже более того, эта наша способность рассказывать истории фактически и определяет нас как людей. Истории играют множество ролей в нашей жизни, начиная от случайных отчетов о том, как мы делаем, более формальных новостей — и заканчивая функцией сохранения нашего прошлого, наших ценностей (морали и этики). Истории даже помогают нам «репетировать» встречу с будущим. Сторителлинг является средством выражения иерархии ценностей общества, в частности, относительного положения личного желания по отношению к общинным потребностям группы. 

Чаще всего в ранних историях мы видим необходимость принесения в жертву личного желания ради более насущных потребностей выживания. Сдвиг в человеческом развитии произошел примерно 11000 лет назад до нашей эры, когда люди поселились и начали вести оседлый образ жизни, выращивая пшеницу и ячмень. Джеймс Фрезер и Джозеф Кэмпбелл написали о первых «специалистах» в истории, и это был неолитический король. Он не был похож на королей настоящего. Мои студенты говорят: ну не чудесно ли быть королём? Но короля эпохи неолита каждые 1, 8 или 12 лет приносили в жертву! Ритуал был известен как «священное бракосочетание» с Богиней, землёй. Тело короля изрезали на куски и разбрасывали по полям, чтобы взошёл хороший урожай. И потом то же самое происходило со следующим королём.

В 2500 году до нашей эры появился эпос о Гильгамеше. При помощи своего раба Энкиду Гильгамеш убивает монстра Хумбабу – зверя с огненными глазами и дыханием смерти. Энкиду поймал Хумбабу за хвост, а Гильгамеш эпическим ударом отсёк чудовищу голову. И далее следует самый интересный момент: явление богини Иштар. «Это я обеспечила тебе победу, — заявила она. — Теперь женись на мне и правь подле меня бессмертным!»

На что Гильгамеш сказал, что одолеть зверя ему помог Энкиду, а Иштар тут вовсе ни при чём. Богиня рассердилась и решила отомстить герою. Когда Гильгамеш с Энкиду вернулись в город Урук, она наслала на них свирепого небесного быка. Ловкий Энкиду снова зашёл со стороны и поймал животное за хвост – а Гильгамеш снова эпическим взмахом отсёк ему голову. Таким образом, месть Иштар не удалась. Правда, она поплатилась на Энкиду, и это стало отправной точкой путешествия Гильгамеша в поисках источника бессмертия для своего друга…

Этот эпос был создан во время, когда мужчины начали осознавать себя творцами, в век металла (3 тысячелетие до нашей эры – бронзовый век, с 1 тысячелетия до нашей эры начинается железный). Появляются первые мужские божества: Осирис, Шива… Неолитические короли отринули «священные браки». Это и сделал Гильгамеш: отказался от священного брака, отторг Богиню.

Греческий миф о Тесее показывает то же. После того, как Ариадна снабдила его мечом и нитью, чтобы победить Минотавра и выйти из лабиринта, уже на пути домой — в некоторых версиях — герой схватил девушку и выбросил за борт в ревущее море. Конечно, Дионис спас её, поднял на Олимп и сделал бессмертной, но тем не менее.

Конечно же, и Одиссей, герой всех героев, может быть прочтён как «серийный отрицатель», начиная с Цирцеи — потом Калипсо, затем Навсикайя — Одиссей отвергает священное женское…

Или взять азиатский эпос, одну из частей «Рамаяны», которые наиболее тяжело объяснить. После долгой битвы за свою жену Рама отвергает её, инкарнацию Лакшми. Причем в некоторых версиях ещё и отвергает повторно, изгоняя её в лес.

Мы видим, что эти многослойные мифы рассказываются вновь и вновь, не только сохраняя для нас прошлое, но и отвечая требованиям духа настоящего. «Одиссея» снова была пересказана романтическими поэтами и позднее Джеймсом Джойсом, а сейчас её полностью «перевела» Эмили Уотсон, так что мы можем посмотреть и через женскую линзу на истории о том, кто мы есть.

Сначала мы слагаем истории, а потом они ведут нас. Сторителлинг формируется окружающей средой, разными географиями: острова, речные долины, пустыни, горы, джунгли, тундра и так далее. Например, «Песенник» Брюса Чатвина является настоящей картой Центральной Австралии: в разных куплетах мы можем наблюдать даже разные ритмы, в зависимости от того, по какой части материка перемещаются герои.

У историй два назначения: развлекать, но и всегда учить. Я хочу рассказать сейчас одну историю, чтобы показать парадигмальную трансформацию от кочевнической к речной культуре. Итак: из земли возникает Человек-Ящерица и вместе с ним его жена, Женщина-Ящерица. Он посылает её к южным народам, чтобы добыть огонь. Однако южане не позволяют ей вернуться и вместо нее отправляют одну из своих женщин с котлом с огнем. Человек-ящер, который очень любил свою компаньонку, приходит в ярость, топает ногами и воет от гнева. 

Чатвин замечает, что Женщина-Ящерица во многих смыслах является версией Елены Троянской, похищенной Парисом, что привело в ярость Менелая, короля Спарты и мужа Елены. Однако на этом сходство заканчивается. Наша версия Менелая в виде ящерицы, хотя и убит горем, брошен и пристыжен, выбирает не идти на битву с южанами. Вместо этого он выходит из конфликта и возвращается с новой женщиной тем же путем, которым пришел. Возвращение к точке его появления из-под земли обнаружит, что он почти такой же, как и в начале повествования, но с одним отличием. По пути домой он и его новая компаньонка-южанка пожирают несколько щенков динго, которых Человек-Ящер заметил вдалеке. Хотя никаких явных причин для его решения съесть собак по возвращении не указано, смелость покинуть свой след и поймать щенков может свидетельствовать о важном преимуществе, которое он получил благодаря своему новому союзу с южанкой: доступе к охоте, которого у него раньше не было, когда он выступал с Женщиной-Ящерицей.

Возмущение Человека-ящера, сопровождаемое его неохотным принятием южной женщины, ставит человеческие и общественные ценности в противоречие друг с другом, в конечном итоге разрешая их в пользу необходимости обмена людьми. В основе обмена лежит решимость Человека-ящера иметь детей от женщины, которая наверняка не связана с ним, тем самым увеличивая шансы на более здоровое потомство, которое не страдает от болезней, передающихся рецессивными генами, а также стратегическое право на новые территории. Любовь и привязанность, которые Человек-Ящерица испытывал к Женщине-Ящерице, подавляются в пользу здоровья группы и ее способности непрерывно процветать.

Таким образом, концепции независимости предшестововала более древняя концепция взаимозависимости – которой нам всем сегодня есть чему поучиться. 

Третьим докладчиком на панели стала Терри Моррисон (США) – автор бестселлера «Kiss, Bow, or Shake Hands» («Целоваться, кланяться или пожимать руки»), «путеводителя по ведению бизнеса и делового этикета в более чем 60 странах».

Ей удалось создать карту по взаимодействию с разными культурами в том числе в правовой сфере и раскрыть тонкости таких понятий, как протокол или стратегии переговоров применительно к таким разным менталитетам и культурам — начиная от «эгалитарной» северной Европы заканчивая «деспотичным» Востоком. Целый ряд организаций приглашали Моррисон как консультанта по международному бизнес-этикету. Среди них такие гиганты как: AT&T, Accenture, AmericanAirlines, AmericanExpress, ARI, BAE, Boeing, Campbell’sSoup, Cisco, Deloitte—Touche, DuPont, Ernst & Young, FederalExpress, FranklinTempleton, HP, IBM, ILHM, Kronos, Marriott, Microsoft, Orbitz, Pepsi; ассоциации AICPA, IFA, NAR, NBAA, ABA, MCCA, DRI; университеты Wharton, Cornell, Villanova; такие госструктуры, как Национальный университет обороны и NATO. Читайте интервью с Терри Моррисон в журнале «Экспедиция».

— Западная индивидуалистическая ориентация выступает против азиатской, основанный на консенсусе. В Азии полагаются на людей в своей группе, чтобы они помогли вам принять решение. Это могут быть любые люди, которые о вас заботятся – как семья, так и ваши адвокаты. 

Мы в Америке весьма индуктивны, когда делаем презентации. Ярче всего это видно в суде, где адвокат сразу начинает свою речь с утверждения: «Мой клиент невиновен!» (или виновен). В дидактической Франции или Германии этого не существует, защитник не старается никого «убедить», он просто грамотно излагает факты. Законы раввината, система права Китая – на всех этих примерах (о которых вышла моя последняя книга) мы можем очень ярко увидеть, насколько различаются восприятия людей с различным менталитетом. Что вас мотивирует в Штатах – вовсе не то, что мотивирует в Пекине или Найроби. Мы хотим денег и успеха, в Латинской Америке хотят благополучия для семьи и уважения других. Конечно же, в глобализированном деловом мире все эти различия потихоньку стираются, и всё же, если вы заденете кого-то на Ближнем Востоке, то увидите ответ, соответствующий их традиционной системе верований и убеждений.

Иконические герои влияют на этику как никто другой. Сравните пользующихся уважением авторитарных героев России с не столь далёкими шведскими, финскими, исландскими героями – более эгалитарной, социалистической культуры, где гораздо большую ценность представляет концепция «win-win»: когда обе стороны выходят победителями из конфликта.

По вопросу влияния среды, я бы хотела привести тот пример, что племена Амазонии никогда не видели прямого угла: при жизни в деревьях он просто отсутствует. Но 80% информации приходит к нам визуально – поэтому попадание в геометрию городской среды разбалансирует их! Насколько громко вы говорите или насколько вы тихи в своём выражении, насколько вы принимаете факты в качестве доказательств, как в Германии, или цитаты из Корана, как в Кувейте – всё это следует учитывать, когда вам приходится вести бизнес, например, или совместные научные исследования с людьми из других культур.

Председатель Одесского психолого-философского общества, руководитель ассоциации «Теурунг», академик ЕАНУ Ph.D. Александр Сагайдак (Украина) представил свои мысли по вопросам, вынесенным для обсуждения в четвёртый день конференции, следующим образом:

— Говоря о мифе, мы должны в обязательном порядке отметить, что это особая форма восприятия и проживания мира. Это первичная форма метафизического сознания. Такое понятие, как холистичность, невозможно без опоры на мифологическую основу. Не будет преувеличением сказать, что холистичность – это и есть свойство мифа. Миф продуцирует пространственное и временное единство мира.

В пространственном измерении он продуцирует единство микрокосма и макрокосма; во временном – не только единство прошлого, настоящего и будущего, а ещё и единство текущего, изменяемого, человеческого времени и священного неизменяемого времени мифа или, как его называли мыслители прошлого, «время вечного становления». 

Такой фундаментальный методологический подход гуманитарных наук, как герменевтика, в сущности, невозможен без мифологического восприятия понимаемого феномена. Собственно, мы знаем, что герменевтика и появилась из мифологии. И первоначально это была узкоспециализированная археологическая дисциплина, однако развитие гуманитарных наук в 19-20 веке показало, что без герменевтики понимание объекта и предмета этих наук попросту невозможно. 

Рассматривая миф как основную модель герменевтики, мы можем сказать, что он необходим не только для понимания прошлого, не только для взаимодействия сознательного и бессознательного – он необходим для формирования метафизического единства мира как такового. Если мы обратимся к примерам и далёкого прошлого, и новой истории, то убедимся, что любое общественное явление обретает самостоятельность и эмерджентность, если открывает свой аутентичный миф. С герменевтической точки зрения, мы можем утверждать, что становление революционно-большевистского движения после революции 1917 года стало возможным только после того, как это движение стало раскрывать в самом себе миф о золотом веке и начало осуществлять своё понимание и своё проживание этого мифа. 

Обращаясь к опыту нашей работы с уважаемым НИИ Памяти, мы можем сказать, что без мифа невозможен менталитет. Именно миф формирует филогенетическую связь данного конкретного процесса, происходящего в обществе, с исторической судьбой данного народа, нации и всего человечества в целом.

Опять-таки, с позиций герменевтического подхода, мы можем сказать, что менталитет – это то, что формирует текущий ход событий. А миф – это то, что формирует судьбу. И говоря языком древнегерманской мифологии, мы можем сказать, что как только мы начинаем мыслить и проживать миф, Норна начинает прясть нить нашей судьбы.

Продолжая тему мифа и сознания, логично и необходимо было бы рассмотреть сознание именно как инструмент взаимодействия с мифом. Собственно говоря, именно такая природа сознания и раскрывается в юнгианской психологии. То определение сознания, которое привел Юнг в своих трудах – Anima media natura(Душа, соединяющая природу) – отражает важнейшее предназначение сознание как медиатора, интегратора и одновременно трансформирующей силы. Когда мы говорим о взаимодействии сознания и мифа, прежде всего мы должны обратить внимание на темпоральную составляющую этого взаимодействия.

Сознание должно в норме осуществлять связь между мифологическим временем вечного возвращения и текущим актуальным временем социума. Говоря о деятельности сознания в пространственном измерении, мы можем сказать, что оно соединяет измерение менталитета, с одной стороны, а с другой – актуального общественного сознания, которое Зигмунд Фрейд назвал суперэго. Медиаторство, трансформация и интеграция сознания применительно к мифу обозначаются в юнгианской психологии термином амплификация.

При этом амплифицирующая функция сознания двусторонняя: не только миф влияет на текущее состояние сознания, но и осознавая текущие актуальные вызовы эпохи, наиболее актуальные социальные проблемы, мы пробуждаем тот или иной миф к новому раскрытию и новому творчеству. 

Ответом на актуальные вызовы эпохи является новое прочтение того или иного мифа. И вопрос, который должно себе задать и индивидуальное, и групповое сознание, состоит в том, какой миф мы должны раскрывать, чтобы восстановить нарушенную связь времён.

Вот, например, коллеги из Института памяти активно раскрывают миф о возвращении императора Священной римской империи Карла V Габсбурга. Действительно, амплифицированный миф – это всегда миф персонифицированный. 

Мы должны отметить, что существует спонтанная, а существует осознанная и целенаправленная амплификация мифа. При этом спонтанная, коллективная амплификация обычно менее персонифицированная. Наглядный пример: на фоне эпидемии коронавируса спонтанно амплифицируются мифы о чуме. Обратите внимание на определенную интуицию массового сознания, а в особенности массового бессознательного, в соответствии с которой целая череда фильмов и сериалов о губительной пандемии пошла ещё до пандемии коронавируса. 

И обратите внимание на одну интересную деталь этой спонтанной амплификации: в мифе про эпидемии в наше время обязательно присутствует миф о зомби – оживших мертвецах. Таким образом массовое сознание пытается амплифицировать миф, чтобы справиться с текущей ситуацией и вызовом эпохи. Естественно, что спонтанная амплификация мифа должна быть дополнена, и даже необходимо руководить этим процессом, через осознанную, спонтанную амплификацию. А осознанная, персонифицированная амплификация – это уже задача учёных и общественных деятелей.

Следующим спикером выступил Dr. Стив Дженнаро (Канада) — профессор Йоркского университета в Торонто. Dr. Дженнаро исследует то, как пересекаются между собой СМИ, технологии, психология и молодежная идентичность.

Профессор является одним из основателей Программы изучения детей, детства и молодежи Йоркского университета, где он почти два десятилетия преподавал на факультетах гуманитарных наук и коммуникационных исследований, имея более чем десятилетний опыт преподавания в онлайн-режиме. Dr. Дженнаро является автором книги “Selling Youth” (“Продавая молодость”, 2010 г.) и регулярно публикует статьи в областях, связанных с философией технологий и критическими медийными исследованиями идентичности и политики молодежи.

— Язык — это одновременно инструмент и строитель, расширение «я» и воплощение субъектности. Даже при выборе слов, которые мы использовали для категоризации, упорядочивания, структурирования и объяснения хаоса, которым является человеческая жизнь, мы предлагаем различные взгляды на нашу субъективность, полностью основанные на языке, который мы выбираем. Слова, описывающие пространство, напрямую влияют на то, как мы видим это пространство, как мы его занимаем и, конечно, кому выгодна такая интерпретация. Язык мы используем для создания историй, с помощью которых мы воплощаем мир, в котором живем, а в технологической «галактике Гуглберга», перефразируя Маршалла Маклюэна (он писал о «галактике Гутенберга». – Ред.), как и во всех человеческих обществах, это язык, который организует свое место в этом мире, описывая, кто принадлежит и кто извлекает из него выгоду. доступ и привилегии. 

Доступ к пониманию историй и мифам цифрового языка 21 века — это паспорт для входа и безопасного передвижения по всей «галактике Гуглберга». Но как человек получает этот паспорт? Мы считаем, что в мире, где доминируют Google, Apple, Amazon, Facebook и многие другие, субъектность требует активного и игривого взаимодействия с языком, которое представляет собой способность рассказывать свою собственную историю и также известно как критическая медиаграмотность (CML: critical medialiteracy) – термин, предложенный профессором Дугласом Келлнером.

Прекрасным примером этого является термин homo sapiens, общепризнанный для наилучшего описания вида, к которому принадлежит всё нынешне человечество. Как объясняет Юваль Ной Харрари в своей книге «Sapiens: Краткая история человечества», в какой-то момент истории существовало много видов рода homo, однако единственный вид, который выжил сегодня, — это homo sapiens. Латинский перевод этого термина — «мудрый человек», что, как утверждает Харрари, указывает на то, что именно интеллект нашеговида обеспечивает его приспособляемость (включая создание и использование инструментов) и, следовательно, его выживание – несмотря на отсутствие силы, скорости и другие «естественных» характеристики, которые оказались более доминирующими у других видов хомо.

Мы, впрочем, больше, чем просто «существа знания»; мы также существа, рассказывающие истории – homonarrana (термин Джона Д. Найлса). Это больше, чем просто общение; то, как мы используем язык, создает людей. Все животные общаются, но все ли одушевлены? Что заставляет язык оживать? Рассказывание историй, сторителлинг. Так мы понимаем окружающий мир и свое место в нем. 

Как объясняет Антонио Грамши, гегемония работает благодаря присутствию прессы и ее способности формировать истории. То же самое и с описанием культурной индустрии Адорно и Хоркхаймера. Фактически, одной из реальных опасностей капитализма была не просто эксплуатация рабочего класса небольшим числом элит, но и принятие этой маргинализации самим рабочим классом как «нормального» компонента их повседневной жизни. (Здесь, кстати, и проявилась гегемония!) 

Опасность капитализма и основная причина его роста и успеха заключалась в его способности создавать согласие, создавать и контролировать процесс рассказывания историй, а также ограничивать количество историй, которые рассказывают, источник их получения, рассказчиков, а также то, как они распространяются и потребляются. На поверхности капитализм кажется экономической системой, но лежащий в его основе процесс, который «смазывает колёса» всей машины, — это то, как рассказываются истории. Вот почему CML так важен.

По мнению Пауло Фрейре, чтобы жить полноценной жизнью в мире, субъект должен «произносить правдивое слово». Такому действию требуется грамотность, понимание и контроль языка. Фрейре описывает способность говорить слово ключевым компонентом освобождения, поскольку оно позволяет субъекту также давать имя миру, тем самым участвуя в нём и его преобразовании. «Когда мы пытаемся проанализировать диалог как человеческий феномен, мы обнаруживаем нечто, что составляет суть самого диалога: слово», — говорит Фрейре. 

Для педагога, который ставит задачи, слово становится больше, чем просто компонентом языка. Слово усиливает субъектность. Когда говорят люди, это произведение представляет собой сочетание действия и размышлений. Поэтому для доступа к свободе в Галактике Гуглберг требуется, чтобы все люди имели возможность говорить правду. Язык должен быть выражением всех «я», а не просто копией некоторых, чтобы их носили и разделяли многие. Язык как технология — это больше, чем расширение «я», но актуализация «я» в Googleberg Galaxy.

Игра — еще одно продолжение этого аргумента. В «Homo Ludens» голландский историк и теоретик культуры Йохан Хейзинга обсуждает решающую роль, которую игра играет в человеческих обществах, и ее значение для культуры. Для Хёйзинги игра — это параллель с языком и рассказыванием историй (или мифов) не только о выживании нашего вида, но и о создании разумных цивилизаций, насчитывающих более 6000 лет. Мы также утверждаем, что понимание того, как люди создавали и устанавливали культуры и цивилизации, сформулированные Хёйзингой, Харрари и Найлсом, может помочь нам понять, как человеческая жизнь протекает в Галактике Гуглберг. 

Мы знающие существа. Но в Гуглбургской галактике знания превратились в товар. Это больше не что-то, что находится внутри людей; вместо этого оно находится за кодифицированными воротами владельцев цифровых технологий. В то же время процессы познания — иногда называемые педагогикой — также были оцифрованы и превращены в товар, чтобы их больше нельзя было активировать изнутри человеческого мозга посредством действий мышления и действия. В Googleburg Galaxy мы не думаем, что существуем в декартовой структуре, а вместо этого набираем слова нашего запроса в поле поиска Google или говорим наши ключевые слова Алексе или Сири, и знания появляются.

Летом 2021 года ни один политик или медийная организация не вошла в топ-50 среди подписчиков Instagram. Премьер-министр Индии Нарендра Моди (у него 56,5 миллиона фолловеров) был единственным политиком, вошедшим в сотню лучших. Социальные сети являются основным пространством коммуникации после пандемии. Как связующее звено между языком и властью — важно то, что и кем говорят в социальных сетях. Когда мы изучаем используемый язык и модели общения в социальных сетях во время COVID-19, становится очевидным, что все эти социальные пространства (снова от Facebook до YouTube, онлайн-игр и даже учебных классов Google) общаются посредством функций повествования narran и игры luden, которые и составляют sapiens.

Завершила блок докладов четвёртого дня конференции Марина Ильюша  (Украина) – эксперт-судьбоаналитик, руководитель НИИ «Международное судьбоаналитическое сообщество», член Экспедиционного корпуса, член президиума Психолого-философского общества:

— Как руководителю Института судьбоанализа, мне посчастливилось участвовать в научных исследованиях академика Олега Мальцева, которые были посвящены менталитетной составляющей человека. Олег Викторович предложил представить сознание человека как 8-этажное здание, фундаментом которого является мифологема. Она является одновременно и клеем, который склеивает слои сознания – первые 4 из них, — и средой их формирования. 

Почему так? Дело в том, что человек не рождается сразу взрослым. Маленький ребёнок ничего, кроме мифологемы, не воспринимает – именно поэтому ему читают сказки. Именно сказки формируют мифологемный уровень, героев и эталоны, к которым человеку нужно стремиться. 

Например, сегодня христианская церковь терпит крушение, потому что никто больше не стремится к состоянию Христа, никто не хочет идти на крест. Даже в такой религиозной стране, как Италия, осталось всего 15% католиков – это официальные данные до пандемии. Люди хотят видеть другого героя, например, такого, как царь Давид – мудреца, который обладает бессмертной властью и силой.

Именно мифологемный фундамент толкает человека на формирование собственной философии. Которая, в свою очередь, порождает убеждения человека. И когда эти убеждения сталкиваются с миром, с жизнью, они проходят определённую проверку: соответствуют ли они действительности, в которую попадает человек? Если нет, то действительность начинает просто корёжить его убеждения и философию. 

Когда философия и убеждения человека не соответствуют действительности, у него происходит разочарование в жизни. Именно мифологема, которая порождает философию, определяет, насколько хорошо человек устроился в жизни. На четвёртом уровне формирования сознания у человека складывается уже полная картина мира, завершается формирование личности. Что приводит к понятию судьбы – выбору: это будет фатальная роль, как все, или авторитетная, от которой что-то в этом мире зависит.

Мифологема ещё и порождает специализацию, толкает человека в определённую профессию. Если мифологема не та – человек неизбежно разочаруется в жизни. Он вынужден будет снова спускаться на уровень мифологемы и пересматривать её, менять философию, убеждения… и есть люди, которые могут по этому кругу ходить всю свою жизнь. 

Здесь важнейшую роль играет замок интеллекта. Простыми словами, чем ниже интеллект человека, тем больше времени ему понадобится, чтобы пересматривать философию. Количество витков неизвестно, и время, за которое человек будет их проходить, тоже. 

То есть, мифологема – ключевой компонент, на котором строится все мышление человека, строится вся его жизнь. И если мифологема некачественная, то жизнь человека фатальна. 

На сегодняшний день психологической и философской науке, к сожалению, неизвестно, что такое сознание. Почему-то в науке есть определенное количество запрещенных понятий. Их много, но мы рассмотрим три: это память, сознание и психика. Как это выглядит в современной науке: психику отождествляют с бессознательным, сознание является функцией психики, память – функцией сознания. И если мы уберём зависимые и зависящие, то у нас получится, что бессознательное = сознание и память. Что является абсурдом само по себе: если бессознательное = сознание, то сознательного не существует!

Поэтому все исследуют бессознательное. Почему-то память, сознание и психика современной науке не интересны. Такова её логика. Но людям учёным не обязательно быть дураками – это можно, но это необязательно… 

Сознание, как я уже сказала, состоит из 8 этажей – это некая машина. Человек рождается с потенциалом сознания, а далее оно начинает строиться. Точно так же при рождении человек получает машину памяти пустую, которую начинает заполнять, и эти данные в память каким-то образом должны попасть. Так вот сознание является некой антенной, через которую данные попадают в память. 

Сознание – это площадка жизнедеятельности, на которой разворачиваются все события. Оно охватывает две функции: жизнедеятельность и плоскость выполнения задач. Оно также является некой операционной средой для работы с данными.

Кроме того, сознание обладает геометрической функцией: что-то мы воспринимаем ближе, что-то дальше. В то же время, сознание является неким зеркалом, отражающим качество нашей памяти. И также сознание является некой регулирующей системой внешней силовой функции.

А функцией взаимодействия памяти и сознания является психика. Она обеспечивает баланс между знаниями и способностями. 

Как видите, при таком подходе у нас есть и память, и сознание, и психика!

Еслинственный ученый, который смог сформулировать цель построения сознания человека, был Леопольд Сонди. Именно он ввёл понятие Pontifex Oppositorum, «высшее жреческое Я» – то есть, человек должен стать неким верховным учителем.

Необходимо также сказать, что сознание формируется под воздействием психологических процедур. Их четыре:

1. Переживание этого мира – это страх и наслаждение;
2. Переживание поступков других людей – что выражается обидой;
3. Лишения и дефицитарность: голод, холод, жара;
4. Примеры других людей и демонстрация извне, которая воспитывает в нас зависть

Функций этих психологических процедур также четыре:

1. Толкающая функция, которая создаёт безысходность;
2. Прогнозирующая функция разума;
3. Импульсивная функция – состояние аффекта (после чего человек переживает о происходящих событиях);
4. И некая расчётная функция, когда человек пытается что-то вычислять – что часто заканчивается фатально для самого человека. 

Эти базовые данные о существовании сознания, которые были доступны европейским ученым, советским учёным, до сих пор хранятся в библиотеках. И сегодня есть учёные, которые из абсурда академической науки смогли восстановить структурированную функциональную систему. Почему многим учёным это «непонятно», «недоступно»? Вероятнее всего, потому что им так удобней. Потому что тогда память можно называть сознанием, сознание называть психикой и весь этот «винегрет» выдавать людям.