Как лампа накаливания Лодыгина стала лампой Эдисона

Человечество до сих пор спорит, кто изобрел радио. Попов, мол, первый его продемонстрировал а Маркони — запатентовал. Изобретатель электрической лампы накаливания Александр Лодыгин не только первым придумал, но и успел запатентовать свое изобретение. Увы, оказалось, что не менее важно еще и поддержать свой патент, вовремя продлить его действие. А в этом Лодыгин по всем статьям уступил подкованному в патентных хитростях американцу Эдисону. Финансовые затруднения помешали Лодыгину поддержать свой патент, а Эдисон вовремя подсуетился, и лавры изобретателя в конечном итоге достались ему одному… 

Александр Николаевич Лодыгин родился 6 октября 1847 г. в селе Стеньшино Тамбовской губернии в обедневшей, но родовитой дворянской семье. Все тамбовские предки будущего изобретателя были военными, так что семейная традиция жестко предписывала первенцу идти той же тропой. В 12 лет мальчик поступил в Тамбовский военный корпус, потом в Воронежский. Там Александр почему-то крепко увлекся физикой, даже стал лаборантом физического кабинета. А после службы в Московском юнкерском училище подпоручик Лодыгин неожиданно вышел в отставку. Результатом такого своеволия стал полный разрыв с семьей.

Отставной офицер идет работать на Тульский оружейный завод простым молотобойцем, благо силой и здоровьем обижен не был. Скопив немного денег, он отправляется в Санкт-Петербург, чтобы отыскать средства для исполнения заветной мечты — постройки «летательной машины» тяжелее воздуха, приводимой в действие электричеством. Принцип действия он изложил так: «Если к какой-либо массе приложить работу архимедова винта и когда сила винта будет более тяжести массы, то масса двинется по направлению силы». «Электролет» Лодыгина двумя винтами и принципом действия очень напоминал современный вертолет. Как и следовало ожидать, Военное министерство отнеслось к странному изобретению с полнейшим равнодушием. В начале 1870-х время авиации еще не пришло.

А еще экс-молотобоец придумал водолазный аппарат с использованием газовой смеси, состоявшей из кислорода и водорода (подобный спустя много лет сконструировал Жак-Ив Кусто). Не встретив интереса к своему изобретению, Лодыгин забросил проект. А зря: несколько лет спустя его друг и коллега морской офицер А.Хотинский продемонстрировал первое автономное водолазное снаряжение с резервуаром сжатого воздуха.

Лодыгин предложил свой «электролет» французскому правительству и получил от воюющей тогда с Пруссией Франции положительный ответ и обещание субсидии на 50 тыс. франков. Собрав у друзей 98 рублей на билет до Парижа, он отправился в путь. Однако его ждал и сплошные неприятности. Во-первых, при проезде по Германии воры украли у него чемодан с чертежами. А во-вторых, на парижском вокзале Александра Николаевича арестовала полиция, приняв за немецкого шпиона. После освобождения он устроился работать слесарем, чтобы платить за снятую комнату. В свободное время Лодыгин восстанавливал утраченные чертежи. К сожалению, война вскоре закончилась полным разгромом Франции, и русский изобретатель со своим «электролетом» окончательно оказался не у дел.

Лодыгин вернулся в Петербург и начал посещать лекции в Технологическом институте, чтобы восполнить пробелы в своем образовании. В эти годы он решил отложить на время масштабные проекты и довести до ума одну маленькую деталь своего «электролета» — всего-навсего особую лампочку, которая должна освещать кабину пилота. Надо сказать, самоучка Лодыгин был не в курсе последних веяний в электротехнике, поэтому предложил сущую ересь. Он первым догадался выкачать из стеклянной колбы воздух и поместить туда угольный стержень, который накалялся под действием тока.

В 1872 г. изобретатель публично продемонстрировал свою лампу и подал «прошение на привилегию» на «способ и аппараты дешевого электрического освещения». Его лампы включались параллельно на одно и то же напряжение и могли иметь разную мощность. А источником питания служил генератор постоянного тока. Существенным недостатком ламп была их недолговечность — первые образцы работали всего 30—40 мин. Однако потом срок службы вырос до 700-1000 ч.

Окрыленный успехом, Лодыгин основал собственную компанию «Русское товарищество электрического освещения Лодыгин и К’». И в 1873 г. на Одесской улице Петербурга зажглись семь фонарей новой конструкции. В том же году Лодыгин получил патенты Австро-Венгрии, Испании, Португалии, Италии. Бельгии, Франции, Великобритании, Швеции, Саксонии и многих других государств. Тут спохватилось и родное патентное ведомство: 11 июля 1874 г. Лодыгин получил российскую «привилегию № 1619», правда, с приоритетом от 1872 г.

Казалось, новому предприятию «светит» огромный успех. Но талантливый изобретатель оказался бездарным бизнесменом. Вместо того чтобы заняться раскруткой гениального изобретения, компания увязла в рискованных биржевых спекуляциях. И прогорела столь же стремительно, как первые лампы накаливания. Краху помогла и конкуренция — в 1876 г. появились дуговые лампы Павла Яблочкова. Более мощные «свечи» Яблочкова произвели сенсацию не только в России, но и во всем мире. Надо отдать должное Яблочкову, он сразу признал, что за лампами накаливания будущее, и даже, презрев все законы бизнеса, начал оказывать конкуренту помощь. Но для Лодыгина время было безнадежно упущено, потому что к концу 1870-х г. у него появился мощный конкурент за океаном — Томас Эдисон.

Их патентное соперничество могло бы составить основу захватывающего романа. Эдисон тоже создал свои лампы накаливания (эффективные и долгоиграющие) и первым наладил их промышленное производство. Правда, получается, что саму идею он все же позаимствовал у русского изобретателя. В 1877 г. за океан отправилась российская военно-морская делегация, и лейтенант А.Хотинский с законным чувством патриотизма продемонстрировал Эдисону лампочки своего друга. Впоследствии он горько раскаялся в хвастовстве.

Спустя два года Эдисон провел первые опыты со своей лампой накаливания, где угольный стержень был заменен более эффективной угольной нитью. Уже в январе 1879 г. Эдисон подал заявку на лампу с угольным электродом в патентное бюро США. Одновременно он потребовал запрета на изготовление подобных ламп в Европе. Суд в Париже, где в то время работал Лодыгин, отклонил требование «заокеанского наглеца». Но это не остановило американца. Неутомимый Эдисон создал собственную электротехническую фирму и начал планомерно модифицировать лампу накаливания.

А в это время наш изобретатель неожиданно увлекся идеями революционеров-народников и провел три года в их общине в Туапсе. Вернувшись в Петербург, он снова занялся лампами, которые наконец получили признание на родине. Особенно удачным оказался вариант лампы с инертным газом и нагревательным элементом в виде спирали. За участие в Венской электротехнической выставке 1884 г., где такие лампы произвели фурор, Лодыгин получил орден Станислава III степени. Но вскоре в России начались массовые аресты народников, изобретатель срочно уехал во Францию.

Там он женился на немецкой журналистке, которая родила Лодыгину двух дочерей. Увы, семья редко видела его дома: не покладая рук он трудился и во Франции, и в США. где работал на главного конкурента Эдисона Джорджа Вестингауза. Он руководил строительством заводов и первых метрополитенов, изобрел множество бытовых «мелочей» — электропечь, аппарат для сварки и резки металла. На его счету и привычные теперь всем вилка и розетка.

И все эти 20 лет он упрямо совершенствовал свою лампу, не желая уступать пальму первенства Эдисону. Лодыгин буквально бомбардировал патентное бюро США новыми заявками — на лампочки с нитями из осажденного углерода, из растительных волокон с пропиткой фтористым бромом и добавками кремния и бора (патенты получены в 1893 г.), на лампы с нитью из железа, платины, вольфрама, молибдена, осмия, иридия (патенты 1897 г). Но соревноваться с Эдисоном в области патентного крючкотворства и на его же поле — дело немыслимое. Выждав, пока истекут сроки рассмотрения лодыгинских заявок, американец получил патент на лампу накаливания с электродом из бамбука и тут же начал промышленное производство.

После многочисленных мытарств и судебных тяжб в 1906 г. Лодыгин продал свой патент на лампу с вольфрамовой нитью компании General Electric, в которую к тому времени влилась фирма Эдисона. Продал фактически за гроши, даже не попросив процентные отчисления с продаж. Денег хватило лишь на переезд семейства в Россию. До самого начала Первой мировой войны Лодыгин преподавал в Электротехническом институте и занимал высокий пост в строительном управлении Санкт- Петербургской железной дороги.

Начавшаяся война заставила изобретателя вновь вернуться к авиационным проектам. Он направил в военное ведомство заявку на «цикложир» — электрический летательный аппарат вертикального взлета с винтами в виде огромных колес, у которых вместо спиц множество лопастей, как в вентиляторе. Для того времени проект показался утопическим. Окажись военные чиновники прозорливее, возможно, Лодыгин стал бы отцом вертолетостроения… После Февральской революции Лодыгин окончательно уехал в США, но так и не смог найти себе достойного применения — все перспективные направления в электротехнике занял вездесущий Эдисон. А приглашение из России участвовать в осуществлении плана ГОЭЛРО пришло слишком поздно. Александр Николаевич уже не вставал с постели и умер в марте 1923 г., так и не узнав, что в СССР его избрали почетным членом общества русских электротехников.