Города как память цивилизаций. 4-й день международной конференции

26 августа на четвёртой панели уникальной по своей тематике конференции «Город как учебная аудитория» обсуждалась память континентов и проводился сравнительный анализ городов разных цивилизаций, в том числе относительно различия их факторного воздействия на человека – то есть, непосредственно обучения. Официальный сайт конференции.

Спикерами четвёртого дня конференции стали Dr. Фелипе Фернандес-Арместо, Prof. Питер Нас, Ph.D. Олег Мальцев, Prof. Дэвид Абулафия, Prof. Людмила Филипович, Prof. Максим Лепский, Чарльз Лондри, а также модерировавший предыдущие дни конференции Prof. Виталий Лунёв. Модератором на этот раз выступила очаровательная директор НИИ «Памяти» Ирина Лопатюк, член-корреспондент Украинской академии наук. 

Начать отчёт о данной панели резонно уточнением понятий «континент» и «цивилизация». Своё определение цивилизации подробно дал Dr. Фелипе Фернандес-Арместо – удостоенный множества наград профессор истории в Университете Нотр-Дам, автор бестселлеров “1492”, “Идеи, изменившие мир” и “Америка”. 

А Виталий Лунёв поразмышлял об «интересном психолингвистическом конструкте» в формулировке первого вопроса панели «город как память континентов»: 

— Что помнят континенты и когда они появились? Мы сейчас не говорим о периодах формирования планеты, а о том, что континенты появились, когда их назвали. А назвали мы их по ряду простых причин: военная экспансия, научные открытия (географические), торговля и религиозное порабощение. Очень важный момент состоит в том, что кто континенты называет, тот и создаёт память, закладывает для неё основу. Если мы подойдём к психоаналитической антропологии, то скажем, что больше всего помнится. Помнится больше всего то, что больше вытесняется. А это уже отсылает нас к понятию «травма», в котором сочетаются вина (завоевателей) и стыд (тех, кого порабощают). Эти два аспекта и составляют основу любой цивилизации. У живого человека такое вытеснение происходит на уровне симптома, а у цивилизации – на уровне культурно значимых мест. Поэтому здесь очень важна символика: столкновение с символом утихомиривает происходящее вытеснение, и жизнь продолжается дальше. Но в любом случае, города всегда помнят вытесненное.

Любопытный пример нагромождения «вытесненного» привёл профессор Максим Лепский. Поделившись своим восхищением от того, что Фелипе Фернандес разделяет его увлечение понятием «палимпсест» (рукопись, написанная на пергаменте, уже бывшем в подобном употреблении), профессор Запорожского университета рассказал следующую историю:

— Однажды нас повезли в Крумлов, и депутат местного совета рассказывал нам об истории города, который входит в наследие ЮНЕСКО. Там реставрировали один из фасадов. Под слоем штукатурки обнаружили культурный слой 18 века, под ним 17 века, с не менее интересными изображениями, и так далее, и так далее, пока не дошли до 15 века. Встал вопрос: до какого уровня нужно реставрировать эту штукатурку? Всегда есть доминирующий символический язык, который отражает смыслы этого города. Но есть и доминирующее понимание сегодняшнего дня символов в городе. Исследуя город со студентами, я предлагаю им построить «ментальные карты» города. Это интересно, ведь любое расширение города связано с какими-то социальными явлениями: например, спальный район связан с появлением криминальной составляющей, а красивые мощные новые особняки – скорее всего, с коррупционной. То есть, символика связана и с социологией.

Украинскому учёному вторил Чарльз Лэндри, эксперт и международный консультант в вопросах будущего городов, использования воображения и творчества в городских переменах,который заметил, что «Шанхай, Пекин, Дубай, древняя столица Японии Нара по-разному формируют ландшафт ума индивидов». 

Возвращаясь к теме «вытеснения», свои примеры привёл нидерландский исследователь Питер Нас — писатель, заслуженный профессор культурной антропологии Лейденского университета, автор таких трудов в областях городской антропологии, социологии развития и символизма городов, среди которых “Гипергород. Символическая сторона урбанизма”, “Города, полные символов: теория городского пространства и культуры”, “Town-Talk: динамика городской антропологии” и “Городской символизм». Он поднял тему вытеснения из города того, что не соответствует его текущему дискурсу – например, касательно предметов искусства. «В гетерогенных обществах должна быть также гетерогенность статуй», — утверждает учёный.

Профессор Нас обмолвился, к всецелому вниманию профессора Лепского, о своих методах урбанистического исследования со студентами:

— В городе вы должны быть фланёрами, которые прогуливаются и заводят разговоры со всеми. Потом нужно просто соединить полученные каждым данные и представить жителям. Поверьте, они будут чрезвычайно удивлены, потому что никогда не воспринимали свой город как целое! Туристы – те никогда не говорят с местными, именно это отличает их от настояших исследователей… Ещё есть такой метод: я говорю студенту «просто нарисуй сам карту города и потом нанеси на неё то, что считаешь важным». Очень интересно сличать впоследствии эти карты: в чём они совпадают, а в чём восприятие разнится.

Львиная доля выступлений была посвящена классификации городов. Крайне интересную классификацию предложил доктор философии Олег Мальцев, руководитель Экспедиционного корпуса НИИ Памяти и глава Одесского отделения Украинской академии наук, эксперт в области воинских искусств, выдающийся криминолог, автор множества интереснейших книг(как научных монографий, так и научно-популярных работ) по результатам экспедиций, многие из которых совершенно безвозмездно выложены им в открытый доступ. Приведём текст его выступления практически полностью: 

— Я не из тех учёных, которые изучают что-то в кабинете. Я вообще думаю, что это очень опасно, работать в кабинете – так вы можете стать последствием заблуждений других людей. Какой-то очень титулованный человек написал очень важную вещь, ты потом садишься в самолёт, туда прилетаешь, а там нет ничего подобного, и даже следа нет в местных архивах. Академическая наука всё больше удаляется от действительного состояния дел. То есть, инструмент, который был нужен для построения цивилизации, сегодня превратился в такую форму, которой никто больше не интересуется, кроме самих учёных.  

За достаточно длительный период экспедиционной деятельности я объездил практически весь земной шар. Собирал исторические свидетельства – только то, что можно увидеть собственными глазами. И сделал такой вывод, что история городов насчитывает два периода. В первом мы видим три вида городов: город-крепость, культовый центр (типа Вавилона или Иерусалима) и торговый город, основанный на базе рынков в центре – то есть непосредственно рынок является градообразующим. Это очень древние города, мы, возможно, даже не можем сказать, к какому времени они принадлежат. Сколько учёных, столько и мнений на эту тему. 

Но мы знаем, когда вместо трёх видов городов возникает пять. Первый тип это города, очень похожие на Венецию: Нью-Йорк, Санкт-Петербург, Одесса и т.д. Второй тип городов похож на Флоренцию: Великий Новгород в имперской России, Киев… Третий тип это города-символы, такие как Мюнхен и Палермо, например. Четвёртый тип – маленький провинциальный город, игрушечный, как из сказки Андерсена, «сто домов и два бара», причём чем меньше государство, тем эти города интереснее. У русских до 1917 года была поговорка, что в таких городах от тоски умирают мухи. Они оторваны от всего мира, изолированы, ведут рутинную жизнь: Тува, Север, Сибирь, Приморский край – я был там, там время тянется бесконечно, оно застывшее. Украинские города поэтому интереснее, за счёт меньшего объёма территории и, соответственно, близости расположения ко всем остальным системам государства. И появился также пятый тип городов по принципу Хайдельберга, Падуи, Болоньи, Модены (Тоскана) – где университет является градообразующей системой.

Почему так случилось, есть множество гипотез – но это города уже другой цивилизации. Они отличаются как символической нагрузкой, так и психологической нагрузкой на человека. Первые три типа городов имеют естественное воздействие: город, предположим, находится на высоте 2 тысячи метров – и вы сами выбираете, идти туда или нет, можете на фотографиях посмотреть. В древние торговые города тоже ещё доехать надо… Если это не Германия, то у вас могут быть обманутые ожидания, потому что там ничего, кроме руин, не осталось. А в пяти следующих типах городов, здесь человека никто не спрашивает, хочет он, чтобы на него воздействовали, или нет. Как только человек попадает в эту «пятёрку», на него сразу начинают воздействовать на всех уровнях – от религиозно-символического до антропологического. И такие города до сих пор имеют на нас своё чётко выраженное влияние.

В моём любимом Палермо, например, даже на низком антропологическом уровне вас сделают очень внимательным. Если вы невнимательны, то вам обязательно выплеснут грязную воду на голову с какого-нибудь балкона! Палермо превращает вас в некую личность, принадлежащую к этому городу. Когда вы начинаете этому сопротивляться, появляются серьёзные неприятности. Но доходя до символического уровня, вы влюбитесь в этот город и не захотите из него уезжать. Я видел, как тяжело человека «расцепить» с Палермо…

Говоря о Венеции, я должен отметить, что она имеет греческий низ и норманнский верх: два блока, два совершенно разных мировоззрения, соединённые в одно. Причём эти два слоя не смешиваются между собой. И каждый человек видит одну из трёх Венеций: греческую, норманнскую, но настоящую видит только тот, кто видит этот «коктейль» вместе, видит взаимодействие этих слоёв. И, как вы понимаете, на этих трёх людей такая Венеция повлияет в трёх разных вариантах. Причём это такое прекрасное место, которое нельзя изменить внешними факторами. Чем серьёзнее город, тем меньше современных изменений вы в нём видите. Попробуйте в Палермо или в Мюнхене что-то изменить в центре города – вас посадят в тюрьму! Это та культура, которая формирует этот народ, это то, что их связывает со множеством поколений. Для человека очень важно, кто он. Если вы живёте в Нью-Йорке, где очень мало деревьев (которые являются отражением модели Венеции) и кроме камней ничего не видите, вы чувствуете себя никем. Это город, у которого нет прошлого, видимо, тот, кто его строил, так и хотел: чтобы люди, которые там поселились, чувствовали себя никем – песчинкой по сравнению с этими зданиями. Но это действует только на самых обыкновенных людей, ведь если замысел раскрыт, то это перестаёт иметь на вас какое-либо воздействие, даже психологическое.

Людмила Филипович — религиовед, заведующая Отделом философии и истории религии Института философии имени Г. С. Сковороды НАН Украины, профессор Национального университета “Киево-Могилянская академия”, вице-президент Украинской ассоциации религиоведения и исполнительный директор Центра религиозной информации и свободы Украинской ассоциации религиоведения – предложила свою классификацию городов: она разделила их на «мужские» (к которым отнесла города католическо-протестантской цивилизации, отметив её как «ментально близкую мне, поскольку я генетически с ней связана») и «женские» — таковыми ей видятся города православные:

— Чаще это закрытые пространства, чтобы укрывать и прятать. Центр их не административный символ ратуши, а храм, монастырь, символ духовной власти – палаты митрополита или патриарха. Для православных городов характерно доминирование религиозного принципа. 

Людмила Александровна также поделилась личным опытом преображения под воздействием Киева, куда приехала в своё время из Черновцов: «Я изменила масштаб своего мышления на общеевропейские. Жизнь в большом городе предполагает принятие других без агрессии – которая просто мешает в ритме столь интенсивной жизни». Кроме того, профессор Филипович предложила своему коллеге Олегу Мальцеву ответить на вопрос: почему Софиевский собор не стал центром Киева? Его ответ мог показаться для человека, не знакомого с глубокими исследованиями Олега Викторовича, обескураживающим:

— Чужие вещи никогда никого не объединяют. Если вы приделаете к синагоге кресты, то они не станут духовным центром. Ложь людей атомизирует, разъединяет. Поэтому, прежде чем кого-то объединять, надо сначала сказать правду. Но если сказать историческую правду, то может возникнуть огромное количество катаклизмов. Поэтому гуманисты говорят, что лучше жить во лжи, чтобы никто не пострадал. Я, со своей стороны, просто предлагаю вам посмотреть на то, как выглядела София изначально, и сделать свои выводы.

Конференция посвящена столь серьёзной и актуальной теме, что несомненно жаль, что в скором времени она подойдёт к концу. Видеозаписи панелей будут всегда доступны на «Граните науки», но, дорогие читатели, не упускайте возможность поприсутствовать при общении мировых светил науки в прямом эфире!

Напомним, каким был третий день конференции, посвящённый вопросу безопасности в городах.

Отчёт о первом дне конференции читайте по ссылке.

Доклады второго дня конференции доступны здесь.

Интеллектуальное удовольствие от видеоверсии четвёртого дня ждёт вас на Фейсбук-странице «Гранита» — подписывайтесь!