Предсказания фантаста Станислава Лема

Оптоны, лектоны, трионы… Быть может, эти слова вам незнакомы, однако большинство этих предметов вы используете каждый день. Станислав Лем, классик польской научной фантастики, предсказал их появление задолго до того, как они стали частью нашей повседневности. А еще творчество Лема оказало большое влияние на создателей легендарной серии мультфильмов и одной из самых популярных видеоигр.

• 

• 

• 

• 

 Планшеты и электронные книги

Станислав Лем был, наверное, первым научным фантастом, который предсказал конец бумажных книг. Это произошло еще в 1961 году в романе «Возвращение со звезд», за 40 лет до первых попыток создать электронные книги. Лем представлял их как небольшие кристаллики с памятью, которые можно было загрузить в устройство, представляющее собой нечто вроде современного планшета. Он называл его «оптоном». Сегодня мы называем его «Kindle».

 Все послеобеденное время я провел в книжном магазине. Книг не было. Их не печатали уже без малого полсотни лет. А я так истосковался по ним после микрофильмов, составлявших библиотеку на «Прометее»! Увы! Уже нельзя было рыскать по полкам, взвешивать в руке тома, ощущать их многообещающую тяжесть. Книжный магазин напоминал скорее лабораторию электроники. Книги — кристаллики с запечатленной в них информацией. Читали их с помощью оптона. Оптон напоминал настоящую книгу только с одной-единственной страницей между обложками. От каждого прикосновения на ней появлялась следующая страница текста.

(перевод Р.И. Нудельмана)

Аудиокниги

В том же произведении Лем предсказал популярность аудиокниг, которые он называл «лектонами»:

Но оптоны употреблялись редко, как сообщил мне продавец-робот. Люди предпочитали лектоны — те читали вслух, их можно было отрегулировать на любой тембр голоса, произвольный темп и модуляцию.

Продавцы-роботы, правда, пока еще не появились, но человечество к этому уже близко: по крайней мере, темп аудиокниг и подкастов уже можно регулировать.

Станислав Лем был переплетением противоположностей: технократом и одновременно гуманистом. Однако самое странное — это то, что писатель без энтузиазма высказывался о жанре, в котором сам творил. Почему?

Интернет

Уже в начале 50-х Лем предполагал, что для увеличения производительности мощных компьютеров следует объединить их в единую сеть. В своих «Диалогах» (1957) он называл это направление развития вполне реалистичным: постепенное накопление «информационных машин» и «банков памяти» привело бы к появлению «государственных, континентальных, а потом и межпланетных компьютерных сетей».  

Лем стал свидетелем того, как сбылись многие его предсказания. И это его удивляло. Известно высказывание, которое он произнес якобы сразу после того, как впервые воспользовался интернетом:

«Пока я не воспользовался интернетом, я не знал, что на свете есть столько идиотов».

 Google

Примерно в то же время Лем предcказал будущее, в котором у всех людей будет быстрый доступ к гигантской виртуальной базе данных — «трионовой библиотеке». Трионы представляли собой крохотные кварцевые кристаллики, «структура которых может изменяться». Трионы работали как современные флешки, однако были соединены радиоволнами, формирующими гигантскую базу знаний. Вот как писатель изобразил этот процесс в романе «Магелланово облако» (1955):

В трионе можно закрепить не только световые изображения, вызывающие изменения в его кристаллической структуре, — страницы книг, фотографии, всякого рода карты, рисунки, чертежи и таблицы: в нем так же легко можно увековечить звуки, в том числе человеческий голос и музыку; существует способ записи запахов.

(перевод Л. Яковлевой)

Описание Лема достаточно точно. То, о чем он говорит, сегодня мы называем Google. Возможности записывать запахи мы, впрочем, все еще ждем.

Смартфоны

В этой же книге Лем описывает то, что напоминает раннюю версию смартфона: маленькие переносные устройства, имеющие постоянный доступ к трионовой библиотеке. Этот отрывок из «Магелланова облака» тоже звучит как рассказ о нашем времени:

Мы сегодня, пользуясь этой невидимой сетью, опоясывающей мир, совершенно не думаем о гигантских масштабах и четкости ее работы. Как часто каждый из нас в своем рабочем кабинете в Австралии, в обсерватории на Луне или в самолете доставал карманный приемник, вызывал Центральную трионовую библиотеку, заказывал нужное чему произведение и через секунду видел его на экране своего цветного, объемного телевизора.

(пер. Л. Яковлевой)

Это описание совершенно точно могло бы относиться к нашей жизни в 2017 году, когда многие авиалинии предлагают доступ к бесплатному Wi-Fi в самолете. Важно напомнить, что Лем писал эти строки во времена, когда среднестатистический компьютер был размером с гигантскую комнату. О создании же всемирной сети начали задумываться в конце 60-х, а к ее реализации перешли лишь в 80-е годы.  

3D-печать

В «Магеллановом облаке» Лем также упомянул интересную модель производства, которая напоминает нынешнюю технологию печати 3D. Любопытно, что и логика процесса, о которой говорит Лем, не устарела.  Наконец, трион может содержать записи «конструкторских разработок» или «образцов  продукции». Автомат, соединенный с трионом по радио, изготовит нужное абоненту изделие и таким образом сможет удовлетворить самые затейливые прихоти фантазеров,пожелавших иметь мебель старинных образцов или оригинальные одеяния. (…)Если бы роль трионов свелась только к вытеснению изжившей себя древней формы накопления знаний, к тому, чтобы каждый желающий мог пользоваться всеми сокровищницами мировой культуры, наконец, к упрощению системы распределения потребительских благ, и тогда она была бы исключительно велика.

Что ж, 3D-принтеры в наше время уже доступны . Что касается «образцов продукции», то сегодня ими являются файлы формата AMF (Additive Manufacturing File), в которых можно сохранить цвет и материалы объектов для печати в 3D.

А как насчет связи Лема с компьютерными играми? Уилл Райт, разработчик The Sims, одной из самых успешных игр всех времен и народов, неоднократно говорил, что Лем был его главным идейным вдохновителем. Книгой, которая так повлияла на Райта, была «Кибериада» — серия рассказов о двух инженерах-роботах по имени Трурль и Клапауций.  

В одном из этих рассказов Трурль встречает на астероиде диктатора в изгнании и конструирует для него стеклянный ящик, внутри которого находится целая вселенная — искусственная цивилизация, которой можно управлять. Это государство в коробке и послужило вдохновением для Уилла Райта, создавшего игру, в которой каждый участник может создать свой собственный виртуальный мир.  

Конечно, Лем не был бы Лемом, если бы не затронул в своем рассказе проблемы этики, власти и игры судьбами других людей:

Вот докажи мне, что они не чувствуют ничего, не мыслят, что они вообще не существуют как создания, сознающие, что они замкнуты между двумя безднами небытия — той, что до рождения, и той, что после смерти, — докажи мне это, и я перестану к тебе приставать! Вот докажи мне, что ты только имитировал страдание, но не создал его! (пер. А. Громовой)

«Футурама»

Лем, само собой, не предвидел появления «Футурамы», однако именно из его творчества черпал вдохновение создатель одного из лучших телевизионных мультисериалов начала ХХI века. Сценарист шоу Д.С. Коэн рассказывал:  

Моя мама обожала научную фантастику. Она и заразила меня любовью к этому жанру. Среди книг, которые я прочитал в детстве, были такие произведения Станислава Лема, как «Звездные дневники Ийона Тихого» и «Рассказы о пилоте Пирксе». Думаю, эти странные, сюрреалистичные и забавные рассказы оказали на меня большое влияние; особенно мне понравилась идея того, что роботы могут быть людьми. Так что Бендер, самый «очеловеченный» персонаж «Футурамы», в какой-то степени обязан этим Станиславу Лему.

Коэн рассказал, что особое влияние на «Футураму» оказал один рассказ:

Особенно мне запомнился рассказ… о планете, которую населяют одни роботы, и вдруг туда приземляются люди, и роботы-убийцы уже собираются уничтожить людей, но те притворяются роботами, чтобы спастись, и тут, конечно, — осторожно, спойлер! — выясняется, что все жители этой планеты на самом деле люди, которые прикидываются роботами, и они в отчаянии прячутся друг от друга. Вот эта история непосредственно отразилась в «Футураме». 

Рассказ, о котором говорит Коэн, — это, скорее всего, «Путешествие одиннадцатое» из «Звездных дневников Ийона Тихого», а соответствующий эпизод сериала называется «Страх планеты роботов» (The Fear of a Bot Planet, пятый эпизод первого сезона).  

Нейронная пыль…

В «Кибериаде» есть и другие инновационные, иногда достаточно странные идеи. Например, «умная пыль» — самоорганизующиеся микроскопические компьютеры, размеры которых не превышают крупицу песка, работающие как единая система. Идея умной пыли вполне отвечает последним достижениям нанотехнологии.   

…и электронный бард

Еще одна смелая и остроумная идея из «Кибериады» — это электронный бард, компьютерное устройство, которое умеет писать стихи. Судя по всему, великое изобретение робота-инженера Трурля частично материализовалось в виде экспериментальных программ для сочинения стихов, которыми сейчас кишит интернет. А чтобы увидеть настоящего электронного барда, придуманного по проекту Лема, обязательно посетите варшавский Центр науки «Коперник»: там вы увидите актеров-роботов, которые играют в спектаклях по рассказам Лема и других авторов.

Если же вы хотите изобрести робота-поэта самостоятельно, воспользуйтесь секретным рецептом Станислава Лема: удостоверьтесь, что вы «ослабили логические контуры и усилили эмоциональные», и не забудьте «усилить семантику и смастерить приставку воли». Вставьте «философский глушитель», «полную семантическую развертку» и «подключите генератор рифм», выбросьте «все логические контуры» и замените их на «ксебейные эгоцентризаторы со сцеплением типа “Нарцисс”». Как видите, все очень просто!

Виртуальная реальность

Учитывая, что технологии виртуальной реальности смотрят на нас буквально из каждого угла, можно предположить, что ВР нынче в тренде. Тем временем Станислав Лем убедительно изобразил виртуальную реальность (т.н. «фантоматику») еще в 1964 году, задолго то того как многие западные футурологи начали всерьез обсуждать эту идею.

В своей книге «Сумма технологии» польский фантаст описывает «фантоматический генератор», способный создавать альтернативную реальность, неотличимую от «оригинала».

Лем изображал эту технологию как многослойную: человек, покидающий виртуальную реальность, не обязательно должен вернуться обратно в «настоящую». Скорее, с ее помощью можно переключаться между различными системами, не будучи уверенным, находишься ты в «фантоматической реальности» или реальном мире. Само собой, это привело бы к размытию границ между правдой и вымыслом, и Лем видел в этом потенциальную угрозу:

(…) неотличимость фантоматического спектакля от действительности привела бы к непоправимым последствиям. Может быть совершено убийство, после которого убийца в оправдание станет утверждать, что он был глубоко убежден, будто все это лишь «фантоматический спектакль». Кроме того, многие люди до такой степени запутаются в неотличимых друг от друга подлинных и фиктивных жизненных ситуациях, в субъективно едином мире реальных вещей и призраков, что не смогут найти выхода из этого лабиринта.

Матрица, или Величайшая симуляция

В своем анализе фантоматики Лем приблизился к концепту идеальной симуляции, которая знакома нам по фильму «Матрица» или более недавнему сериалу «Мир Дикого Запада».

Мрачный образ величайшей симуляции Лем нарисовал в романе «Футурологический конгресс» (1971). Он связан с концептом «цереброматики», то есть непосредственного воздействия на мозг с помощью химических субстанций.  В 2013 году израильский режиссер Ари Фольман снял по роману фильм «Конгресс».  

Постправда

Лема занимал философский аспект стремительного развития технологий. Писатель приблизился к пониманию того, как циркулирует информация в современном нам мире. Сегодня может показаться, что писатель предвидел многие феномены современных СМИ, связанные с концептом постправды. В романе «Глас Господа» (1968) Лем писал:

Запрещенные мысли могут обращаться втайне, но что прикажете делать,  если
начимый факт тонет в половодье фальсификатов, а  голос  истины  —  в оглушительном гаме и, хотя звучит он свободно, услышать его нельзя? Развитие информационной техники привело лишь к тому, что лучше всех слышен самый трескучий голос, пусть даже и самый лживый. (пер. А. Громовой)

Эзра Глинтер из LA Review of Books говорит:

Когда Лем писал эти строки, не было ни Facebook, ни всего этого потопа «фейковых» новостей, однако их появление его бы не удивило.

Трансгуманизм…

Если Лем мог предсказать мир постправды, то почему он не мог предвидеть появление трансгуманизма? Разумеется, писатель не использовал это слово, однако приблизился к этой идее в короткой пьесе «Существуете ли вы, мистер Джонс?» (1955). В произведении, которое легло в основу фильма Анджея Вайды «Слоеный пирог», Лем рассуждал на тему (тогда только гипотетическую) правового статуса человека, чье тело и органы (включая мозг) в результате многочисленных операций практически полностью состоят из протезов. Финансировавшая лечение компания подает на него в суд, поскольку считает его своей собственностью. Пьеса затрагивает вопросы, которые становятся актуальными только сегодня, и исследует явления, получившие свое название лишь недавно: например, трансгуманизм или…

…и биотехнологии

В рисунках Лема футуристические элементы часто сочетаются с кошмарами. Выше представлена одна из его иллюстраций к «Звездным дневникам». Фото: Войцех Ольшанка /East News

Лем всегда отдавал себе отчет в том, что новые технологии имеют свои темные стороны. Уже в 60-е годы он считал, что завоевание технологиями человеческого тела — лишь дело времени.

В «Путешествии двадцать первом» из «Звездных дневников Ийона Тихого»главный герой приземляется на планете Дихтонии. Жители этой планеты настолько продвинулись в науке, что способны изменять свое тело любыми способами бесчисленное количество раз. Эрза Глинтер объясняет:

Сначала эта технология используется согласно предназначению: чтобы достичь идеала здоровья, гармонии, духовной и физической красоты. Однако вскоре женщины начинают злоупотреблять «кожной биобижутерией (уши сердечком, жемчуговые ногти)», появляются «сзадибородые юноши», которые «щеголяют наголовными гребешками, челюстями двойной зубатости и т.п.».  Некоторое время спустя жители Дихтонии полностью отказались от гуманоидной формы, что привело к попыткам реформ и стандартизации, а дальше — к репрессиям, бунту и социальному кризису. Из истории следует, что неограниченный выбор может стать тяжелым бременем.

Много лет спустя, в конце ХХ века, Лем, рассуждая об опасности, которую влечет за собой клонирование человеческих организмов (он считал это явление началом новой эпохи рабства), вспоминал о своих рассказах:

Мои написанные 40 лет назад сатирические рассказы, в которых кора головного мозга используется как украшение для обоев, начинают принимать форму ужасающей реальности.  

Ужасающая или нет,  наша реальность все равно нас завораживает — и провидческие способности Станислава Лема играют здесь не последнюю роль.

…и биотехнологии

Лем всегда отдавал себе отчет в том, что новые технологии имеют свои темные стороны. Уже в 60-е годы он считал, что завоевание технологиями человеческого тела — лишь дело времени.

В «Путешествии двадцать первом» из «Звездных дневников Ийона Тихого»главный герой приземляется на планете Дихтонии. Жители этой планеты настолько продвинулись в науке, что способны изменять свое тело любыми способами бесчисленное количество раз. Эрза Глинтер объясняет:

Сначала эта технология используется согласно предназначению: чтобы достичь идеала здоровья, гармонии, духовной и физической красоты. Однако вскоре женщины начинают злоупотреблять «кожной биобижутерией (уши сердечком, жемчуговые ногти)», появляются «сзадибородые юноши», которые «щеголяют наголовными гребешками, челюстями двойной зубатости и т.п.».  Некоторое время спустя жители Дихтонии полностью отказались от гуманоидной формы, что привело к попыткам реформ и стандартизации, а дальше — к репрессиям, бунту и социальному кризису. Из истории следует, что неограниченный выбор может стать тяжелым бременем.

Много лет спустя, в конце ХХ века, Лем, рассуждая об опасности, которую влечет за собой клонирование человеческих организмов (он считал это явление началом новой эпохи рабства), вспоминал о своих рассказах:

Мои написанные 40 лет назад сатирические рассказы, в которых кора головного мозга используется как украшение для обоев, начинают принимать форму ужасающей реальности.  

Ужасающая или нет,  наша реальность все равно нас завораживает — и провидческие способности Станислава Лема играют здесь не последнюю роль.