Эвристическая модель сознания

Вашему вниманию предлагается глава из монографии «Сознание. Теория тренировки. Том 2». Это второй том труда, в котором изложены результаты глубинного исследования феноменов работы разума человека. Написан он научным ассистентом академика EASU и УАН О.В.Мальцева Ириной Лопатюк.

Изложение результатов комплексного исследования, пред­ставленных в данной главе, главным образом преследует разрешение следующей научной задачи: верификации эвристической модели сознания.

Прежде, погрузившись в исследовательскую среду круглого стенда, нам удалось стать на один шаг ближе к пониманию естественного восприятия человеком окружающего его мира, к осмыслению динамики и логики взаимодействия сознания и разума и, в частности, к описанию базовых функций нашего сознания. Опять-таки, с точки зрения функционала отметим ключевые понятия:

1. активный блок для человека характеризуется состоянием знания и состо­янием восприятия;
2. в пассивном блоке, отвечающем за обработку данных, хранятся те самые данные восприятия, которые пока не переведены в состояние знания.

Впрочем, динамика взаимодействия активных и пассивных блоков не является единственной функциональной системой сознания. Полноту картины, позволя­ющей осмыслить единую эвристическую модель сознания, довершает исследо­вательская концепция, а также ход её апробации, совершённый выдающимся учёным, доктором военных наук, академиком Алексеем Самуиловичем Яковле­вым. Последующие данные и выкладки представлены в соответствии с личными исследовательскими дневниками академика Яковлева.

В качестве стартовой точки философского осмысления заприметим такое поня­тие, как «модель». Качественная и эффективная модель не является одиночным следом человеческой истории. Её характеризует, как минимум, прототипологи­ческая частотность, то есть частота обращения человека к этой модели с целью перенесения её в плоскость собственных дел. Иными словами, качественная рабочая модель методами прототипологического тождества легко переносится в иную среду, где она не только приживается, но и приносит свои плоды, ре­зультаты. Обратимся к примеру. Древняя европейская модель «охота с легавой собакой» в дальнейшем была перенесена в альтернативную плоскость, в наши дни именуемую бизнесом. По сути, модель, наиболее точно и аккуратно описы­вающая и позволяющая осмыслить все подходы к работе с клиентом — это охота с легавой собакой.

«Ружейная охота с легавой собакой» — модель, которая впоследствии была использована всеми деловыми сообществами компаниями и фирмами в качестве основной модели работы с клиентами.

Представьте себе, как собака ищет птицу — считай, ищет клиента, — и тащит её к шефу. Шеф стреляет и, если попадает в мишень, заключает контракт. Разуме­ется, попадает не всегда. Как говорится, без навыка не обойтись. Тем не менее, анализируя старейшие адвокатские финансовые европейские сообщества, подчеркнём, что именно модель охоты с легавой собакой бизнес-сообщества и переняли в последующем. И по сей день данная модель выступает ключевой в сегменте работы с клиентом.

С другой стороны, если эту же модель рассматривать в ключе стрелковых дис­циплин, она и лежит в основе дисциплины американской траншеи. В основе олимпийской траншеи кроется такой метод охоты, как облава. С исторической точки зрения, отметим, что охота с легавой собакой свойственна аристократическому сословию, методами облавы же пользовались прочие сословия, более низкие с точки зрения социальной лестницы тех эпох. Так, дворянин совместно со своими крестьянами нередко охотился методами облавы.

В дальнейшем обе модели охоты были использованы и в военных плоскостях. В частности, в контрразведке, например, для разрешения задач поимки шпиона, перехвата информации и т. д.

Зачем вообще вести речи о моделях? Согласитесь, довольно нечастый предмет разговора. Мышление моделями и методами прототипологизации вообще нельзя назвать уделом популярности. А зря, поскольку именно качественная наглядная модель — оплот единовременно разумного и осознанного восприятия окружаю­щего мира. Нет модели — значит, нет и ключа к пониманию сути происходящего относительно того или иного явления, феномена, среды, отрасли, в целом, любого дела, которому себя посвящает человек.

Тем более, как минимум странно, что до сих пор в научных кругах не представлена единая модель, сколь-нибудь вносящая ясность в процессы функционирования сознания или же очерчивающая область перспективных исследований. Не станем отвлекаться на цитирование риторических вопросов на предмет того, кому это нужно и кто виноват. Нам, учёным-прикладникам, известно, что делать. А потому и приступим к осмыслению комплексного плана взаимодействия функциональ­ных блоков сознания.

Итак, пожалуйста, обратите внимание на рисунок-схему. На нём изображены человек, находящийся в активном блоке и пассивные блоки сознания. Впрочем, это не единственные элементы системы сознания. Человек постоянно находится в активном блоке сознания, при этом единовременно пребывает в состоянии пассивного напряжения, поскольку именно в пассивных блоках сознания не­прерывно происходит обработка данных по любым другим делам и занятиям, на которые в данный момент напрямую внимание человека не обращено. Всё, как в банальном режиме многозадачника; пускай внимание человека сосредоточе­но на разрешении некоего текущего дела в активном блоке, это не исключает продолжение сценариев, обработка данных по которым осуществляется в пас­сивных блоках. К слову, порой обработка данных в пассивных блоках длится годами. Время обработки данных — вообще величина достаточно неизученная, поскольку она зависит от слишком многих параметров, в частности, навыка, инструментов, умения человека ими пользоваться и т. д. Однако в быту нередко можно услышать такие фразы, как: «…эта ситуация не покидает меня», «никак не могу выбросить из головы то, что произошло 3 года назад», «всё не пойму, почему этот человек так со мной поступил» и прочее. Неразрешённые задачи словно подогревают бурлящий котёл, генерирующий пассивное напряжение. Более того, такие рутинные категории, как лень или усталость нередко заверша­ют обработку данных неким заблуждением. И напротив, люди, склонные к про­цессам обдумывания и рассуждения, нередко превращают процесс обработки данных в поистине бесконечный процесс. Вечная обработка данных — это иная крайность, это тупик. Словно вечная задача «Х», которую мы разрешаем. И как только появляется «Х», следовательно, геометрическая функция уже не работает, в свои права вступает функция арифметическая, то есть разум.

Данная гносеологическая зарисовка, по сути, продукт познания, позволяет сде­лать следующий вывод:

Разум работает с пассивными блоками, сознание — с активными блоками.

Однако каким образом данные вообще попадают в блоки сознания?

Заполнение активных или пассивных блоков данными, то есть обеспечение поступления в них актуальных сведений было бы невозможно без следующего блока сознания. И это — диапазон восприятия.

В жизни для человека диапазон восприятия характеризуется уровнями слож­ности. К примеру, человек никогда не скажет: «Мой нынешний диапазон вос­приятия не позволяет мне решить текущую задачу». Скорее, он выразится так: «Пока мне сложно разобраться, что и как сделать». По таковой же при­чине совершенно логичной выступает система построения образовательной программы в ключе математики или иной дисциплины. Сначала дети изучают счёт, таблицу умножения, базовые математические операции и т. д. Невозмож­но представить, как ученик без этих основ разрешит интегральное уравнение или пределы. Неевклидова геометрия или, к примеру, комплексные числа — и вовсе предмет изучения высшей математики, которая преподаётся в высших учебных заведениях. Что это даёт? Отражение принципа того, как сложность разрешаемых задач возрастает со временем. И хотя в научной дисциплине все эти уровни задач существуют единовременно, как этажи в вертикали, освоение и научение подходам к разрешению задач человеку представляется линейным, то есть сначала первый этаж — элементы счёта, затем второй этаж — ключевые математические действия и т. д.

Безусловно, у человеческого «Я» при взаимодействии со знанием формируется своё собственное представление об уровнях сложности. Именно по причине существования призмы восприятия нередко все диапазоны восприятия не соот­ветствуют действительности. Попросту говоря, то, как мы воспринимаем окру­жающий мир, далеко не всегда равно тому, что в действительности происходит в окружающем мире. То, как пятиклассник воспринимает математику категори­чески отличается от картины восприятия доктора физико-математических наук. Диапазон их восприятия существенно разнятся в силу уровня подготовки как минимум. И тем не менее, они существуют единовременно. Оттого и получается, что любой диапазон сознания не соответствует действительности, но при этом существует.

С целью наглядности перенесёмся в среду стрелковых дисциплин. Ранее мы рассматривали скит. Напомним, что данная стрелковая дисциплина подразумевает стрельбу определённым способом с 8 стрелковых номеров или позиций (см. ри­сунок-схему). Однако задачи, поставленные перед стрелком в ските, требуют не просто поражения тарелочек с каких-либо стрелковых номеров, но реализации стрелковой серии из 25 выстрелов. По сути, меняя стрелковые позиции, стреляя и дублеты, и одиночные, каким-то способом стрелок должен собрать серию из 25 разбитых мишеней, совершив при этом только 25 выстрелов. Как говорится, нет места ошибкам. И совершенно не обязательно быть стрелком, дабы разби­раться логически с такими задачами. В том-то и полезность представленной ис­следовательской среды, что она абсолютно качественно соотносится с любыми родами деятельности человека. Насколько актуально попасть на круглом стенде в 25 тарелочек из 25, настолько же актуально разрешение сугубо практическо­го вопроса, скажем, заключение 25 сделок из 25 встреч или же постановки 25 верных диагнозов при обследовании 25 пациентов. Да, при должном уровне подготовки совершенно несложно попасть в какую-либо мишень с указанного стрелкового номера. Однако собрать серию из 25 попаданий подряд, не допустив ни единого промаха, — это уже совсем иная история. Ключевое слово в данном случае — «подряд».

Соответственно, потому существует серия, которая называется диапазоном, где сложность элементов демонстрируется результатом, причём эта сложность переменная.

Итак, блок сознания, именуемый диапазоном восприятия, — элемент, А) харак­теризуемый переменностью (плавающий диапазон) и Б) не соответствующий действительности, поскольку у каждого человека диапазон восприятия — свой собственный. И это его особенность.

Существует стереотип, утверждающий, что сознание человека устроено этаж­но и у всех людей оно одинаково. В нецелесообразности данного заявления несложно убедиться посредством ряда примеров. Даже у двух академиков, за­нятых исследованием одной и той же проблематики, сознание и система взгля­дов на один и тот же базовый аспект может в корне отличаться. Что и говорить в таком случае о различиях во взглядах на иные категории, в которых человек профессионально не специализируется. Потому и возникает профессиональ­ная дифференциация: существует диапазон познания и навыков относительно предмета или рода занятия, в котором человек специализируется, и некоторые представления, сложившиеся о прочих явлениях.

Соответственно, приведённые примеры толкают к рассуждению о четвёртом, финальном элементе функционала машины сознания. В европейской традиции этот блок мудрецы называли диапазоном зрения, однако в традиции русского языка более точным было бы назвать данный блок глубиной знания.

Давайте представим двух людей, проживающих в городе Мюнхен, и определён­но знакомых с таким объектом исторической важности как Фрауэнкирхе. Оба человека внешне отличают этот объект от прочих. Оба знают название объекта. Однако допустим, один из них — историк, обладающий определённым уровнем знания о местных объектах и достопримечательностях, а другой — хирург, который, хоть и видел Фрауэнкирхе с детства, неоднократно прогуливаясь по Карлплац, но может толком ничего не знать и, соответственно, не помнить ни историю самого объекта, ни даже о том, как кирха выглядит внутри.

Такого рода знание называется поверхностным. То есть человек знает о суще­ствовании Фрауэнкирхэ, ему известно, где она расположена, как внешне выглядит, он даже помнит, какое неизгладимое впечатление эта кирха произвела на него, когда он увидел ее в первый раз. Но впечатление и наблюдение не преобразо­вались в знание и, соответственно, не дали развиться или вырасти той самой глубине знания. Разумеется, существуют и другие люди, сформировавшие свой собственный взгляд о той самой Фрауэнкирхе, статическом объекте, доступном для изучения. Есть просто интересующиеся личности, которым известно, что в этой кирхе свой след оставил сам дьявол, что здесь был похоронен святой пират Бенно (деньги которому на поклон до сих пор приносят). Есть и те, кто профес­сионально занимается, например, антропологическими исследованиями или ис­следованиями методами визуальной социологии и т. д. Другими словами,глубина знания относительно объекта в зависимости от человека будет варьироваться.

Чем больше человек интересуется объектом исследования, тем резче и боль­ше глубина его познания относительно него. И наоборот, чем меньше ин­тересуемся, тем меньше знаем о том или ином объекте. Более того, уровни заинтересованности напрямую связаны с определением уровней познания. Попробуйте, скажем, по памяти воспроизвести внутреннюю обстановку школы, в которую вы ходили, а затем попросите художника, пару дней прогуливавшегося по школе, решить ту же самую задачу. Чей рисунок будет точнее? Скорее всего, художника, поскольку тот с завидной регулярностью решает такого рода вопросы и запечатлевает действительность в полотне. В противном случае система его навыков была бы иной, то есть соответствующей иной отрасли интересов.

Вообще, человек так устроен, что лишние данные ему ни к чему. Наши механизмы как сознания, так и памяти функционирует таким способом, чтобы не перенагру­жать своего носителя излишними данными. Поэтому нередко глубина познания как функциональный блок оперирует на базе категории достаточности. Допустим, вам достаточно знаний о внешнем виде человека, чтобы отличать его от других, выделять его на фоне других из толпы. Нет пока что общих тем или интересов, чтобы идти в глубину психологем и психологизмов, дабы узнать человека получше. Однако, как только таковая тема появится, как только человек заинтересуется в перспективе сотрудничества или достижения некой общей цели или просто получения данных, которые ему может передать другой homo sapiens, глубина знания начинает резко увеличиваться.

На данном этапе целесообразно отметить следующий парадокс. Степень извест­ности человека в мире, равно как и степень его титулованности, мнимой или фактической авторитетности не гарантирует глубину знаний о нём. Пожалуй, из всего вышеописанного это самый важный параметр. К примеру, вам может по­встречаться олимпийский чемпион или даже многократный чемпион мира в своей спортивной дисциплине. Однако, как только вы начнёте интервьюировать его и задавать качественные вопросы о том, как именно тактически он реализовал этот путь к победе, вряд ли он что-то конкретное и чёткое сможет вам рассказать. Он и сам не знает, как так получилось; просто, в некоторой степени слушал тре­неров и выполнял их предписания и рекомендации. С точки зрения знакомства с пока ещё живыми примерами, обратите внимание на интервью Майка Тайсона, который неоднократно заявлял, что он и сам не понял, как стал чемпионом мира в сверхтяжёлом весе. Главное, что за спиной у Майка Тайсона был величайший наставник и тренер, человек, впервые привнесший науку в бокс. Легендарный Кас Д’Амато стал таковым, в силу громогласных побед его учеников и воспитанников. Более того, Кас не просто подарил миру «чемпиона-одиночку», Майка Тайсона, но, как минимум трижды разрешил эту задачу. То есть из небытия человеческой руды Д’Амато трижды извлёк соответствующего человека, провёл его по программе тренировки таким способом, чтобы финал увенчался громогласным всемирным успехом. А всё потому, что Кас знал, что он делает. Его глубина познания бокса казалась просто запредельной. Именно она и обеспечила то самое легендарное восхождение звёзд бокса в супертяжёлом весе.

Однако жизнь человеческая парадоксальна настолько, что случаются и обрат­ные эффекты. В частности, совершенно неизвестные, казалось бы, обыкновен­ные люди, не тронутые ореолом Славы, разбираются в том или ином предмете специализации гораздо качественнее, нежели всемирно известные авторитеты. Различные примеры призваны показать, что степень известности, статусность и титулованность абсолютно ничего не значат и совершенно не гарантируют фактическую глубину познания. Повторимся: так, человек может быть чемпионом Европы в какой-либо дисциплине, но не факт, что человек сможет ту или иную тему, которой он посвятил львиную долю своего времени, раскрыть глубоко.

Поэтому весьма резонна практическая рекомендация: не смотреть на титу­лы и статусы, но обращать внимание на слова (объяснения) и совершенные поступки.

Профессиональное воплощение человека — это его слова, соединённые и не противоречащие совершённым поступкам, в итоге породивших результат, и не один, а качественную серию. Допустим, перед вами оказался человек, получивший в учебном учреждении высокую и уважаемую научную степень, например, стал кандидатом наук, будь то биологических, математических или психологических. Однако не спешите называть учёным обладателя такого статуса. Ибо учёный — это, в первую очередь, череда научных исследований, представляющих собой серьёзную практическую пользу обществу. Поэтому, даже если однократно че­ловек и создал некую научную работу или работу другого порядка, причащать себя к профессиональному кругу деятелей ему пока ещё объективно рано.

Скажем, такая же участь поразила многих коллег, отважившихся сделать шаг на­встречу исследованиям в науке о сознании. Описательное изучение последствий срабатывания того или иного механизма из целостной машины сознания — ещё не всё сознание, но совершенно недостаточная глубина. Откровенно говоря, полное отсутствие глубины как таковой. В качестве аналогии укажем на следу­ющий факт: любому разумному человеку понятно, что лицо, допустим, отличаю­щее внутренние органы человека и их функционал, хирургом не является. Этого внешнего описательного знания недостаточно для того, чтобы позволять ему проводить операции и вверять ему чужие людские жизни. Более того, ни один разумный человек не позволит, скажем, такому горе-хирургу провести операцию на своём собственном ребёнке или родственнике, пускай эта операция и будет простейшей, например, вырезать аппендикс. Когда речь заходит о собственных интересах, затрагивающих действительно важные или витальные категории, нам хочется иметь дело именно с профессионалами, с лучшими из лучших. Отчего же человек вверяет, например, собственное психологическое здоровье тому, кто весьма скромно наслышан о фактических аспектах того самого здоровья, кто неспособен отличить сознание от разума, механизмы памяти от предохраните­лей и того же сознания, кто не имеет ни малейшего представления ни о модели психики, ни о логике её построения и функционирования и т. д.?.. Вопрос, скорее, риторический.

Как бы то ни было, практически ежедневные вызовы окружающей среды побуж­дают человека задаваться дельными вопросами. Современный фон беспрерыв­но, в крайне высоком темпе поступающих задач заставляет человека развивать в себе способность быстро разбираться в информационных поводах и новых для него предметах и качественно увеличивать глубину собственных познаний о них. Бесспорно, таковая способность весьма полезна. Впрочем, и она совершенно не гарантирует превращение получаемых и обрабатываемых данных в знания, а тех, в свою очередь, — в финальный результат, в том числе, оцениваемый в деньгах.

Итак, чтобы наконец расставить все точки над «i» относительно функционала комплексной машины сознания, наша традиция, в ключе преемственности школы прикладной науки, рада представить миру эвристическую модель устройства сознания. Данная эвристическая модель выступает не только образной пред­посылкой к постижению сути сознания и отдельных его блоков и механизмов, но и позволяет качественно осмыслить порядок, логику и тактику управляемого применения этого знания на практике согласно модели.

Что именно позволяет этим блокам сознания взаимодействовать между собой, а также с разумом, позволяет достичь намеченных целей, — даже столь высоких, как 25 выстрелов без единого промаха подряд, — предлагается обстоятельно обсудить в следующей главе.

— И, значит, я не смогу делать настоящие скрипки?
— Скрипки не делают. Делают бочки и скамейки.
А скрипки, как хлеб, виноград и детей рождают и выращивают.
Х/ф «Визит к минотавру»

Читайте также:

• Теория сознания Дэвида Чал­мерса
• Беседа о доселе неизвестном разуме
• Работа разума в режиме выполнения задач
• Олимпийский чемпион по стрельбе Яков Ильич Железняк о феноменах разума
• О феноменах разума в стрелковом спорте. Главный тренер национальной сборной команды Украины по пулевой стрельбе
• Отзыв профессора В.Е.Лунева «Наш разум – феноменален. О пути человека, который «отстреливается» к  состоянию «охотника». 
• Манифест разума. Рецензия профессора В.Г. Воронковой
• «Беседа с мастерами спорта о феноменах разума» 
• Беседа с мастером спорта по фехтованию о феноменах разума 
• О феноменах разума в тренерской работе. Беседа с мастером спорта по фехтованию на рапире Даниилом Авербухом (Израиль)

_____________________________________________________

✒️Подписывайтесь на наш Telegram-канал и смотрите видео
на канале в YouTube

📩Прислать статью [email protected]

📩У нас есть страница на Facebook и Вконтакте
📩Журнал «Гранит Науки» в Тeletype
✒️Читайте нас на Яндекс Дзен